Как бы ни старался, я не мог с ходу забыть лицо Темпесты. А праздное времяпрепровождение лишь усугубляло ситуацию. Теперь я понимал, почему Рэй так часто ко мне приходил. Это не самая увлекательная работа.

Я глубоко вздохнул. Зато здесь в воздухе не пахло химикатами. Люди, страдающие от заболеваний дыхательных путей, пытались устроиться сюда на работу в надежде, что чистый воздух облегчит их состояние. Желающих попасть на Палиндромену было великое множество, а они отбирали только тех, кто отлично справился со вступительным экзаменом, как Рэй.

– Никто не мешает мне снабжать остров рагаром, – как-то раз заявил он. Сам я ни разу не пробовал напиток, сделанный из забродивших водорослей, но говорят, он пользовался спросом. На самом деле Рэй преуменьшал свои умственные способности, ведь он несколько месяцев изучал тему восстановления отмерших клеток и нервов, пока ему не предложили пройти подготовку и стать смотрителем.

Притом что Рэй мог рассчитывать на стабильное будущее на Палиндромене, оно было ему не нужно. Он мечтал об океане и хотел пойти по стопам отца, продолжив традицию предков. Он не мог обойтись без воды, утверждая, что в таком случае он жив лишь наполовину.

Учеба на смотрителя стала временным решением, позволив ему заработать денег и при этом поучиться у лучших в мире врачей и ученых. Этот маленький зазнайка был невероятным оптимистом, но иногда это оборачивалось против него. Он все еще надеялся вернуться к прежней жизни и сегодня сделал первый шаг в этом направлении. Я возлагал большие надежды на этого врача и на то, что он подберет для него план восстановления.

От нечего делать я стал барабанить пальцами по экрану эхопорта, размышляя о своем собственном будущем. Я знал, что лучше всего уехать с Палиндромены, подыскать себе новое местечко, где никто меня не знает, и больше никогда сюда не возвращаться. Но я не мог этого сделать. Какое право я имею осуществлять свои мечты, лишив Калена возможности жить. Я считал, что этим оскверню память о нем и зачеркну свою вину в его смерти. Несмотря на то, что мне не удастся вечно отсиживаться в подвале, я не смогу покинуть остров.

Если бы мне оставалось всего двадцать четыре часа на этом свете, что бы я изменил? Что бы я мог изменить?

Неважно, все равно я никуда отсюда не уеду. Мне не светит другая жизнь. Придется довольствоваться работой и ежедневными визитами Рэя. Этого должно быть достаточно, по большей части.

И все же я немного завидовал клиентам, которые сидели в этих комнатах. Они находились здесь из-за любви или страсти, а может быть, от боли. А я уже забыл, что означают эти слова.

Цифровой планшет, лежащий у меня на коленях, издал сигнал, и его экран активировался.

– Скажи, что ты не напортачил. – Сообщение от Рэйлана.

Я тихонько рассмеялся.

– Как прошла встреча с врачом? – спросил я его.

Пришлось подождать несколько минут, прежде чем он ответил.

– Она симпатичная, как раз в твоем вкусе. Приезжай на Эквинокс. Как твоя клиентка?

Я глубоко вздохнул. Значит, встреча прошла не очень хорошо. Жаль.

– Тоже симпатичная.

Можно не пытаться ничего выведать. Пока Рэй не захочет, из него слова не вытянешь. В этом мы с ним похожи.

– Отлично, – ответил он. – Двадцать четыре часа пролетят незаметно!

К сожалению, я не разделял его оптимизм.

– Уже плывешь обратно? – спросил я его.

– Чуть позже, – быстро ответил он. – Я решил навестить семью, пока я здесь. Могу задержаться, ты же знаешь мою маму.

Я был бы рад оказаться рядом, чтобы его поддержать. Мама, конечно, очень его любила, но постоянно ругала за то, что он их оставил. Она не могла понять, почему он хочет работать на Палиндромене. И не разделяла его мечты о том, чтобы залечить раны и вернуться на рыбацкое судно. Она считала, что семья важнее всего.

– Справишься, дружище? – спросил Рэй.

Сначала я хотел рассказать ему о странном поведении Темпесты, но решил все же не беспокоить его понапрасну. Скорее всего, я просто слишком серьезно все воспринимаю. Я же не знаю эту девушку, и что для нее является странным, а что нормой.

– Справлюсь, – ответил я.

Нет, нет, нет, нет, нет! Элизия не должна узнать правду! Я слишком многим пожертвовала, чтобы оказаться здесь! С ее оживления прошло менее часа.

Я слегка отстранилась от нее, вспоминая тот день, когда она утонула. Мне казалось, что это было вчера. Уполномоченные с Эквинокса постучали в мою дверь и сообщили о ее смерти, их лица были печальны, но я не увидела на них удивления. Чем меньше оставалось неисследованных глубин, тем чаще люди шли на риск. Некоторые хотели улучшить свою жизнь, отправившись на другой риф. Остальные пересекали Бескрайнее море, надеясь найти новые подводные объекты, и больше их никогда не видели. Скорее всего, они закончили жизнь в брюхе морского чудища, а их кости застряли у него в зубах.

Спустя минуту я вспомнила, что Элизия спросила, какое сегодня число.

– Двадцать дней с прилива при полнолунии, – ответила я, глазом не моргнув, поскольку вчера Палиндромена предоставила мне всю нужную информацию, когда я заполняла документы. – Ты пробыла в коме два дня.

Она схватила меня за руку:

– Ты погружалась на дно? – Ее глаза внимательно смотрели на меня, но зачем? Она поверила мне? – Пока я была без сознания?

Я кивнула, хотя в душе все трепетало:

– Адрей передает тебе привет.

Она слегка улыбнулась и откинулась на подушки:

– Я не хочу с тобой ссориться, Темпе, – сказала она усталым голосом.

– Да, я тоже. – Для нее я по-прежнему была любящей пятнадцатилетней сестрой. Но за прошедшие с ее смерти два года столько всего произошло. Во мне начал закипать гнев.

Однако я не должна ее спугнуть. Я поторопилась, произнеся те грубые слова. Теперь нужно убедить ее, что на самом деле все в порядке.

Я должна справиться.

Я придвинулась к ней поближе:

– Как ты себя чувствуешь?

Сказав это, я вдруг поняла, что с этого надо было начать. Я повела себя не как любящая сестра, которой была раньше. Я успела забыть, какой была тогда. Ведь в таком виде я была не нужна Эквиноксу, да и самой себе. Но Элизия по-прежнему нуждалась во мне такой.

– Я совсем не чувствую боли, – улыбнулась она. – Видимо, это хороший знак. Никаких серьезных повреждений?

Я легонько сжала ее плечо:

– Совсем скоро будешь танцевать на Весеннем Приливе.

Произнеся эти слова, я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Я пришла сюда, чтобы узнать ответы на вопросы, но оказалась не готова к такой реакции на оживление сестры. Откуда мне было знать?

В фильме сказали, что я могу впасть в состояние шока.

Сотрудники Палиндромены оказались правы. Я много раз представляла нашу встречу, но не могла прогнозировать поведение сестры, ее слова и мою реакцию на них.

Все-таки она моя сестра.

Впервые за сегодняшний день я позволила себе почувствовать, что это не какая-то незнакомка или ожившая кукла с лицом моей сестры, а самая настоящая Элизия. И, несмотря на то, что она виновна в смерти родителей, я люблю ее.

Но при этом я лгала ей.

Зачем люди приплывали на Палиндромену? Это же такая невыносимая боль! Как Рэйлан смотрел на это изо дня в день? Или мой отец?

– Темпе? – испуганно сказала она. – Ты что, плачешь?

За всю жизнь я плакала всего пару раз, и каждый раз на плече у сестры. Вот и теперь я невольно прижалась щекой к ее плечу.

– Я так по тебе скучала! – сказала я.

Она погладила меня по голове.

– Прости, что я так тебя напугала. – По ее голосу было ясно, что она сама сейчас разрыдается.

– Темпе? – повторила она.

– Да? – пробормотала я.