И вот в те несколько мгновений, пока я решала, выбраться мне из постели, чтобы узнать, почему Сильвио сегодня задержался допоздна, или перевернуться на другой бок и снова погрузиться в сон, я сделала свой очередной выбор, который полностью перевернул мою жизнь. Прошло несколько лет, и я, бесконечное количество раз перематывая в голове плёнку воспоминаний, снова и снова упираюсь именно в этот самый момент. Я чувствую, что он был ключевым, решающим, главным во всей этой истории. Если бы тогда победило желание уснуть, то я бы так и не узнала, что натворил Сильвио.
Да, может быть, я до сих пор жила бы с убийцей, ни капли не сомневаясь, что пьяная, тонущая в депрессии Мари сама перерезала свои вены, потому что больше не могла справляться с отчаянием, одиночеством и собственными зависимостями. Уверена, что Сильвио смог бы молчать до конца о том, что сделал с матерью своих детей. Возможно, зная, что я ни сном ни духом не подозреваю о страшной тайне, он не видел бы во мне угрозы, а значит не стал бы пить, распускать руки, обижать моих дочерей. Возможно, продолжал бы вести себя так, как в первые месяцы после нашей встречи: окружал вниманием, играл роль любящего мужа и заботливого отчима… Кто знает?
Ясно только одно: в этом случае правда о смерти его первой жены так и осталась бы нераскрытой, а я не пережила бы более чем двухлетний кошмар, выпавший на мою долю.
Как было бы лучше, что хорошо и что правильно? Я не знаю.
Швейцария, кантон Тичино, город Лугано
Но вернёмся назад, в тот момент, когда меня разбудила подъезжавшая к нашему дому машина Сильвио. Подумав немного, я решила встать, чтобы встретить его, и выяснить наконец, почему он задержался и не отвечал на мои звонки. С той самой секунды всё было предрешено, поезд пошёл по рельсам к единственно возможной станции, а моя судьба определена.
В то время мы жили в просторном трёхэтажном доме на двух хозяев – дуплексе. На первом этаже располагалась кухня и гостиная с большим камином, на втором – наша спальня, комната Клары, дочери Сильвио, его старшего ребёнка, и ванная. На третьем – ещё две комнаты: его сына Эннио и моих дочерей Елизаветы и Анны.
Ещё полусонная, я спустилась на первый этаж и увидела, как мой муж входит в дом. Его вид так потряс меня, что я окончательно проснулась.
Сильвио не обладал какой-то выдающейся внешностью: мужчина распространённого здесь европейского типа, среднего роста, худощавый, с острыми, довольно правильными чертами лица и высоким лбом. Он был военным, прежде служил в пограничных войсках, а ныне заведовал оружейным складом кантона, то есть привык чувствовать себя человеком на службе. Возможно, именно поэтому муж соответствующе выглядел: держался прямо, тёмные волосы стриг под ёжик, всегда был чисто выбрит, аккуратен в одежде. Встретишь такого человека в толпе на улице – и не обратишь внимания. Но то, как он выглядел в ту минуту, когда переступил порог дома и наши взгляды встретились, запомнилось мне навсегда. Казалось, его застигли врасплох, на месте преступления – глаза у Сильвио были просто… бешеные от бурлившего в его крови адреналина.
Помимо этого, я заметила, что он был одет совсем не в ту одежду, в которой ушёл из дома. Уже утром накатила жара, поэтому Сильвио отправился на свои встречи в шортах до колен и рубашке с короткими рукавами. Теперь же на нём были вещи, которых прежде я никогда у него не видела: джинсы, куртка и фуражка. Они выглядели совсем не так, как его обычная одежда. С собой у него был незнакомый мне чёрный рюкзак.
А на руке – струйка крови, и этот странный запах… неприятный, чужеродный, будоражащий…
– Что случилось? – спросила я с нарастающим предчувствием беды. – Где ты был?
И тут он произнёс нечто такое, от чего меня сковал ужас:
– Я её убил!
Такие слова и на русском языке не сразу понятны, ведь очень непросто допустить мысль, что перед тобой стоит убийца, а Сильвио говорил на итальянском. В то время я ещё не владела языком в совершенстве, поэтому сначала подумала, что просто неправильно поняла мужа. Наверное, не расслышала или перепутала слова, поэтому я снова принялась задавать вопросы, смутно надеясь, что вот сейчас всё разъяснится, до меня дойдёт какая-то совершенно простая вещь, жизнь вернётся в прежнее русло.
– Я убил свою бывшую жену, – произнёс Сильвио вполне разборчиво.
И пока смысл его слов доходил до моего сознания, он продолжал говорить, шокируя и пугая всё сильнее и сильнее:
– А если ты кому-нибудь проболтаешься об этом, то я и тебя убью! Не вздумай даже рот открыть и помни о моих словах! – никогда прежде я не слышала, чтобы он говорил со мной таким тоном, с таким выражением лица. Я не просто испугалась, а оцепенела от ужаса.
Тем временем он всё говорил и говорил, угрожая, запугивая, запутывая. Мои мысли метались, ноги подгибались. Наконец я не выдержала и бросилась по лестнице вверх, в спальню, чтобы спрятаться, скрыться, найти защиту. Меня трясло, я плакала и молилась, ещё даже не понимая, о чём именно. Наверное, мне хотелось, чтобы всё происходящее оказалось дурным сном и я проснулась, а кошмар закончился.
Плача, я невольно прислушивалась к происходящему на первом этаже. Судя по доносящимся звукам, Сильвио разжёг камин и с чем-то возился возле него, шурша, передвигая какие-то вещи.
«Может, ему стало холодно?» – подумала я и сама себя одернула – лето было в самом разгаре и даже ночью воздух оставался тёплым.
Потом я услышала, что муж поднимается по лестнице. Моё сердце сжалось: я боялась увидеть его снова, боялась новых угроз. Пугала мысль о том, что если он действительно убил Мари, то и со мной может сделать что угодно, ведь теперь я всё знаю.
Шаги Сильвио приближались к двери, он вот-вот войдёт! Я еле дышала, но он прошёл мимо – в душ.
В ванной зашумела вода, а это означало, что можно безопасно выглянуть наружу. Несмотря на страх, я должна была узнать, что Сильвио делал возле камина. Почти бесшумно добравшись до лестницы, я облокотилась на перила, чтобы заглянуть в гостиную, не спускаясь по ступенькам. С моего места камин был прекрасно виден, в его пламени что-то горело, но что – я не смогла разглядеть, а спускаться вниз и выяснять не стала. Не хотелось, чтобы Сильвио заметил мой интерес к его делам, это могло бы спровоцировать новую порцию угроз или закончиться чем-то похуже…
Вернувшись в спальню, я нырнула в кровать.
Он появился через несколько минут. Заметив, что я не сплю, спокойно распорядился:
– Там на полу в ванной лежат вещи. Ты должна сжечь их завтра в камине!
Он говорил о рубашке и джинсах, в которых пришёл. Через силу я ответила, пытаясь говорить обыденным тоном:
– Да, хорошо.
Я просто не знала, что мне делать, как вести себя, чего ждать. Тогда и в голову не пришло сказать, что я отказываюсь ему помогать, – он пугал меня до обморока!
Муж лёг в постель, я отвернулась от него, пробормотав что-то о головной боли, и притворилась спящей. На самом деле мне не удалось забыться сном до самого рассвета. В отличие от меня Сильвио безмятежно уснул спустя пару минут.
Ночью меня терзали мысли и эмоции самого разного качества – от глубокого удивления и до острого страха. Я задавала себе вопросы: почему он так ведёт себя, что с ним произошло, а может, он просто сошёл с ума? Всё время нашего знакомства, весь период, когда мы были вместе, Сильвио держался ровно и спокойно. Никогда не проявлял даже признаков агрессии, не обижая ни меня, ни моих детей, ни собственных. Я не видела его таким, как в тот вечер, никогда прежде!
Но что если я слишком мало его знаю? Вдруг он совсем не тот человек, за которого себя выдаёт, и мне надо спасать себя и Аню с Лизой? А я одна в чужой стране, с двумя детьми, по сути, без средств. Вернуться в Екатеринбург я тоже не могла: уезжая, я сожгла все мосты! Ни квартиры, ни работы, никаких перспектив. Голова просто разрывалась от мыслей и эмоций: мне было непонятно, как будет вести себя мой муж завтра, послезавтра, через годы, и как я должна держаться с ним?
