Елена Ивановна вздохнула:

  - Грехи наши тяжкие...

  - Бабуль, всё вкусно, - донёсся с кухни голос Пашки.

  Паша весь вечер копался со своими микро и микро-микросхемами, вертя их под микроскопом и рассматривая картинку на экране. Споры о разумности вертикального и горизонтального расположения элементов остались в прошлом. Тут нужно было уже... комплексно подходить к компоновке.

  Сделать из одной неработающей микросхемы две работающие или из двух рабочих процессоров один, пашущий, как Балда, за семерых... можно, если сам работник не 'балда' в общепринятом понимании этой характеристики.

  Ещё нужно было не пропустить ночной сеанс наблюдений. Нужно, очень нужно. Схема становилась всё интересней и всё ближе к неупорядоченности путей сообщений.

  - - -

  Фёдорман дошёл в проверке самостоятельных работ до листочка Николса со скудненькими записями. Проверять двоечников проще всего. Глянул пусто и поставил 'кол'. Если есть попытки записать хотя бы условие задачи, можно увеличить количество баллов в два раза. Всё быстро и просто. С решающими сложнее. Сиди, разбирайся: чего они тут удумали?

  Фёдорман повертел листочек в руках. Кол уже стоял, только вопросы ещё оставались. Он достал второй футляр с 'более сильными очками' и через пару минут в дверь лаборантской постучала Маринэ.

  - Можно к вам, Фёдор Ильич?

  - Да. Дверь прикройте и присядьте.

  За закрытой дверью тон и манеры вновь изменились.

  - Куда делся портрет, который в сентябре нарисовал Доров?

  - Я его уничтожила.

  Магистр внимательно посмотрел на свою рабыню.

  -Не лукавь. Ты знаешь, что уничтожать своё изображение опасно.

  - Я его скопировала, точнее, перенесла и храню на себе. В тетради его нет.

  - Интересное решение. Семён Семёнович уже очень сильно хочет к нам?

  - Да, Магистр.

  - Он уже готов?

  - Да, Магистр.

  - Иди.

  Фёдорман повернулся к окну.

  Листочек Николса лёг в общую кучу разноформатных собратьев. Параллельные линии могут и пересекаться, если захотят того сами или их вынудят обстоятельства. Зря Лобачевский видел в этом только расширение геометрии. Хотя и там изменение всего лишь одной аксиомы наделало много переполоха. Только новое часто оказывается больше привычного и не во всех головах помещается.

  Конечно, уничтожать своё изображение опасно. Если оно отражает твою настоящую сущность, то можно её лишиться и останется одна оболочка. Оболочка может жить сама по себе, тоскливо волочась по пути, прочерченному временем, пока не устанет от себя самой окончательно. Это не жизнь. Живёт сущность, а оболочка лишь выполняет то, что от неё требуется... если в силах. Если нет, то сущность может найти и другое вместилище.

  Маринэ шла по пустому школьному коридору, перелистывая в памяти всё, что привело её в мир, который она теперь не променяет ни на какой другой. Влюблённость юной практикантки. Долгие прогулки вечерами... Попасть на работу в периферийную школу, когда из неё все разбегались в разные стороны, было нетрудно... Трудно держать себя в руках... Он такой...

  Маринэ постаралась успокоить взволнованно вздымающуюся грудь. В учительской слишком много 'кумушек'.

  Нужно уметь контролировать себя... и показывать другим лишь доступное их пониманию.

  'Как это скучно. Хочется поразвлечься. Попробовать чего-нибудь новенького и свеженького. Вот эта девчонка...'

  Маринэ чуть прикрыла глаза, вспоминая молодое, упругое тело. Она даже несколько раз как бы случайно показывала юной куколке кое-что из своих прелестей. Та, скромно потупившись, делала вид, что ничего не видела.

  'Дурочка. А интересно было бы поиграть с этой симпатичной 'мышкой' в каком-нибудь уютном местечке. Только Магистр...'

  Маринэ представила, как на длинных царапинах от острых ногтей выступают бусинками капельки крови, как она слизывает их... Крики и писки делают всё только слаще, без мольбы о пощаде всё пресно. Маринэ высунув кончик языка увлажнила пересохшие губы.

  Магистр пристально следил за тем, чтобы даже оформившуюся и созревшую 'мелюзгу' не трогали, и сурово наказывал пытавшихся его ослушаться. Наверное, он знал то, что было неведомо другим.

  'С Сэмэном всё иначе... там слишком много мужского, как в перчённом бараньем шашлыке с луком. Вкусно, но без нежности...там нужно вонзаться зубами!'

  'Внешние факторы находятся в противоречии с внутренним миром, поскольку они снаружи' - время от времени повторял Магистр и остальным оставалось только догадываться, что он имел ввиду.

  Маринэ, 'надев' дежурную улыбку, вошла в учительскую.

  На перемене Пашка отошёл к окну 'помедитировать', рассматривая небо, разрезанное чёрными ветвями на неправильную мозаику...

  Его место рядом с Николсом сразу заняла Лера, а тот пытался погрузить её в набор своих возмущений всем, что не укладывалось у него в голове.