Собаки же − отдельный разговор. На морду все ужасные, добрые внутри. Почти к каждому туристу, отдыхающему в нашем отеле прикрепилась своя штатная собачка. С самого раннего утра четвероногие друзья небольшими стаями приходят на пляж, их задача успеть вырыть ямку в песке под лежаком, чтобы потом свернувшись клубочком прятаться в ней от жары. Тем самым они охраняют тело, которое покоится в шезлонге и совершенно справедливо рассчитывают на поощрение в виде какого-нибудь лакомства.

Туристы с удовольствием их подкармливают, так как внешний вид собак безусловно вызывал сочувствие. У нас тоже была своя «охранная собака», которая в первый же день обозначила своё место под одним из наших лежаков. Мы звали её просто – «Собака». Дать ей кличку так и не смогли. А на «Собаку» она откликалась, поднимала уши торчком и виляла хвостом. Про уши. Мы узнали, что здесь оказывается дворняг прививают и стерилизуют.

А отметка о вакцинации делается таким грубым способом, что ухо животного в верхней части выглядит надорванным, как будто пострадало в ожесточённой схватке с врагом.

Вероятно это делают специально, чтобы было видно издалека, что собака привита и не опасна. В действительности же они становятся похожими на псов инвалидов.

Наша «Собака» мирно дрыхла под Наташиным лежаком в то время, как другая уверенно семенила к нам.

− Кажется, у нас пополнение, − первой заметила Ира.

− Возможно. Надеюсь, драки за территорию не будет, − тревожно отозвалась Наташа.

Прижав покалеченное ухо гостья приблизилась, остановилась метрах в двух от нас, внимательно осмотрелась и побежала обратно.

И тут откуда ни возьмись, как чертята из табакерки, появились два парня с велосипедами, бросив их на берегу они помчались в воду. Собака, которая всего минуту назад вальяжно удалилась, неожиданно вернулась: обнюхала велик, багажник с одеждой, открытую пачку сигарет; затем уверенно задрала лапу и пометила свою территорию, видать пацаны издалека приехали. Отмашка остальным была дана, сородичи по очереди выбирались из под лежаков, сочтя своим долгом сделать тоже самое. Очень быстро, за какие -то пять минут весь багажник оказался в собачьей моче. Немногочисленный народ на пляже загнулся от смеха, потом застыл в недоумении, мучаясь вопросом – говорить горе велосипедистам о случившемся или нет. Не сговариваясь решили тактично промолчать.

− Вот видите, настоящие охранники! Не пускают на нашу территорию чужаков. Не покусали, так обоссали. Отличное стратегическое решение, − Аня смеясь, поощрительно потрепала за холку нашего сторожа.

Тихий час мы тоже проводили на пляже. Очень уж хотелось максимально зарядить себя солнечной батареей, неумолимо испепеляющей всё вокруг – столбик термометра днём редко падал ниже тридцати трёх градусов по Цельсию. Наташа послеобеденное время посвящала переписке и чтению смс сообщений. Она сидела под зонтиком с абсолютно счастливой физиономией и что-то без конца строчила. В скором времени выяснилось, что в маленьком уютном баре, расположенном на пляже рядом с нами, имеется телефон и оттуда за абсолютно смешные деньги можно звонить по всему миру. Наташа стала частой гостьей бара и мы, начиная с полудня её почти не видели.

Последний бойфренд, по имени Роман, был не единственным мужчиной в её жизни. Среди прочих кавалеров имелся у Наташи один преданный любовник и спонсор, которого она величала не иначе, как «Главный муж». Он старше её на двадцать два года, родом из Риги, занимается бизнесом и много путешествует по миру.

Знакомство их произошло в Болгарии, где он оказался по работе, а Наташа на отдыхе. Именно на Золотых песках, где прибрежные рестораны устраивают костюмированные шоу, заманивая туристов, где вдоль береговой линии полно маленьких лавочек с сувенирами, где уличные музыканты весело играют, а беспечные туристы танцуют и бросают им монетки, встретились два одиночества. Ежедневно на вечернюю прогулку по променаду выходил высокий загорелый мужчина со своим осликом, на спине которого висела желтая попона раскрашенная шашечками такси. Мужчина громко выкрикивал в рупор, повторяя по несколько раз: – «Кататься на ослик! Большой цирковой артист!» Наташе стало так жаль животное, что она подошла к ним погладила осла по морде, задевая влажный нос и вручила его хозяину сто долларов с просьбой сделать сегодня выходной. Мужчина кивнул, схватил купюру, спрятал её в карман брюк и быстро зашагал прочь, перестав зазывать народ забраться на циркового артиста. Когда они растворились в толпе Наташа обернулась и встретилась глазами с человеком, который наблюдал за этой сценой, он улыбнулся и кивнул. Это был Эдуард.

Так в её жизни появился «Главный муж» – холостой, бездетный и далеко не бедный мужчина. Близких, о ком необходимо заботиться, у него не было, а денег и не растраченной любви напротив с лихвой, вот он и взял Наташу под свой патронаж. Она же очень нуждалась в опеке и внимании. Отца своего ей знать не довелось, мать сутками работала на заводе. По этой причине повзрослеть пришлось очень рано, ведь воспитание младшего брата практически легло на её хрупкие плечи. Жили они в старой коммуналке, денег ни на что не хватало. Наташа иногда делилась незначительными историями из своего детства, хотя вытаскивать наружу то, что она давно похоронила в своей памяти, не любила. С детства ей мечталось стать швеёй или дизайнером и обязательно хорошо одеваться. Только вот пальто мышиного цвета, которое было куплено ей на вырост в девять лет, пришлось носить почти до пятнадцати. Сначала мама укоротила обновку и по мере того, как Наташа прибавляла в росте понемногу отпускала длину. И без того мрачный грязно-серый цвет со временем стал выглядеть ещё более удручающе, а подол, который постоянно удлинялся, оставляя следы от швов и подавно смотрелся безобразно. Пока было это пальто в её жизни, оставалась и мечта поскорее стать взрослой и начать самостоятельную жизнь, где не будет места вещам на вырост. Кроме всего прочего случалось донашивать старые соседские вещи, а иногда что-то покупать на барахолке.

Всё свободное время она посвящала просмотру фильмов и чтению книг о моде. На их приобретение тратились все сбережения, накопленные с большим трудом, ради этого несколько дней в неделю приходилось оставаться без обеда. И хотя дизайнера из Наташи не вышло, стремление быть яркой и красивой выработало хороший вкус. Сегодня она любит и умеет хорошо одеваться. Пусть детство прошло без нарядных платьев, зато теперь они не помещаются в её гардеробе. К слову, и на курорт она притащила чемодан размером в два раза больше чем все остальные, под завязку набитый нарядами, хотя наряжаться тут некуда, дни напролёт проходят на пляже.

Эдуард ворвался в её жизнь, буквально сразу после развода с супругом, и Наташина жизнь существенно улучшилась во всех смыслах. Любить она его, пожалуй, не любит, в понимании той страстной, всепоглощающей любви, готовой на отчаянные поступки и захлёстывающей все остальные эмоции; любви, что делает наше сердце нетрезвым и заставляет его биться с оголтелой скоростью, не боясь сорваться в пропасть безумия. По её же словам чувства к нему больше наполнены уважением и пониманием. Он скорее всего догадывается об этом, поэтому замуж Наташу за шесть лет общения так и не позвал.

Роль обеспеченной, молодой, свободной девушки ей была по вкусу. Может, отчасти, она лукавила, но связывать себя узами брака с Эдуардом точно не стремилась, поэтому даже радовалась, что он не делает предложения руки и сердца. Понимала, что дав отказ, придётся расстаться с той лёгкой и беззаботной жизнью к которой уже привыкла. Почти ежедневно она звонила ему, не давая поводов для ревности и сомнений.

А между тем, все Наташины мысли текли совсем по другому − более глубокому руслу чувств; руслу, в которое попала её новая добыча, по имени Роман.

Каждый вечер мы устраивали себе праздник живота, отправляясь на дегустацию в очередной прибрежный ресторанчик. Их раскинулось вдоль песчаной гряды бесчисленное множество.