Тем не менее, нас обоих больше устраивало то, что нам на встречу к границе с Ингушетией в предварительно назначенное время всегда подъезжали два БТРа с бойцами внутренних войск. Передвижение по Чечне в сопровождении мощной охраны заставляло забывать про все страшилки, услышанные от большого количества доброжелателей. Что касается Али, каждое такое действо, которое он мог раньше видеть только в кино, приводило его в неподдельный мальчишеский восторг. Ощущение собственной значимости настолько сильно овладевало им, что лицо его озарялось счастьем.
В отличие от своего предшественника, поспешившего уволиться от греха подальше, он даже не пытался отговаривать меня, когда однажды пожелал сесть за руль, не имея ни водительских прав, ни опыта управления автомобилем. Наоборот, свысока, насмешливо стал наблюдать за всеми моими неумелыми манипуляциями с вождением. И откровенно поднимал на смех, когда, не зная правил, уступал дорогу любой выезжающей на трассу технике, даже если она выползала из проселка. Мои оправдания со ссылкой на врожденную вежливость и вовсе вызывали у него гомерический хохот.
Впрочем, совсем скоро я стал вполне уверенно чувствовать себя на водительском месте, и только в редких случаях уступал его Али, что его очень даже устраивало. Единственное, что он оставил за собой, – это управление спецсигналами инкассаторской машины: мигалкой и сиреной. Невзирая на мое недовольство, всегда включал их при въезде в Грозный, при виде множества прохожих, удивленными взглядами провожающих бронированное чудо с эскортом из двух БТРов.
VI
Но спустя некоторое время активных передвижений по дорогам воюющей Чечни и близлежащих территорий уверенность в нашей безопасности улетучилась как легкий утренний туман. Однажды нас не встретили в назначенное время. Простояли мы в томительном ожидании до получаса. Не выдержав подозрительно любопытных взглядов двух милиционеров на пограничном посту, я вышел из машины и подошел к ним, чтобы каким-то образом предотвратить возможный в таких случаях инцидент. Али при этом приказал пересесть на водительское сидение и в случае непредвиденных обстоятельств ехать на большой скорости обратно домой.
– Постараюсь задержать их, пока ты будешь разворачиваться, – сказал я, даже не задумываясь, каким образом это буду делать.
Пожилой старший сержант ответил на мое приветствие добродушной улыбкой, что несколько успокоило меня. Но чувство тревоги вновь вернулось, когда посмотрел в лицо его молодому напарнику. Он с хитроватым прищуром глаз бросал чрезмерно любопытные взгляды попеременно то на меня, то на броневик.
– Что везем? – спросил, протянув руку для приветствия.
– Документы. Что еще можно везти вдвоем без оружия.
– А если проверим.
– Не имеешь права.
– А кто мне запретит? Ты что ли?
Он подошел к двери со стороны водительского сиденья, снял с плеча автомат, передернул затвор и прицелился в голову Али.
– Ты что делаешь? – возмутился я и устремился в его сторону.
Не успел сделать и двух шагов, как милиционер нажал на спусковой крючок. Хлесткая очередь прошила тишину, пройдя над крышей автомобиля, – он успел вовремя вздернуть вверх ствол автомата.
– Что за дурацкие шутки. Рехнулся что ли?
– Смотри, смотри, как испугался! В штаны уже, небось, наложил. Ха-ха! – громко засмеялся постовой над тем, как водитель, мгновенно побледнев от страха, машинально закрыл лицо рукой.
Приблизился к ненормальному вплотную и был готов к любым решительным действиям, до конца не понимая, какими они должны быть. Секунд десять мы стояли друг против друга. Крепко сжав руки в кулаки, я с трудом сдерживал кипевшую во мне ярость. Милиционер же в отличие от меня был абсолютно спокоен. Нагло ухмыляясь в свои густые усы, медленно перекинул автомат на плечо, будто давая знать, что со мной он справиться без оружия одной рукой. Ситуацию разрешил пожилой. Для начала встал между нами, затем схватил напарника за руку и принялся оттаскивать подальше от меня, при этом грубо отчитывая его на ингушском языке. А тот, не оказывая особого сопротивления, плелся за ним, нарочито вяло суча ногами и продолжая также вызывающе смотреть на меня.
– Уезжайте, не стойте здесь. Не положено! – крикнул пожилой.
Я вновь сел за руль броневика, нисколько не сомневаясь, что дальнейшее ожидание сопровождения крайне опасно.
– Придется ехать навстречу, другого выхода у нас нет, – ответил я на немой вопрос перепуганного водителя, с трудом придав голосу спокойствия и уверенности.
Но не успели мы отъехать от милицейского поста и двух-трех километров, как впереди показалась легковая машина, наполовину спрятанная в лесополосе. Когда сравнялись, увидел в ней четырех взрослых мужчин. Меня очень удивило то, что они были одеты не по сезону тепло и почти одинаково. На них были плотно застегнутые черные кожаные куртки, шеи были повязаны мохеровыми шарфами, а головы покрывали ондатровые шапки, давно потерявшие форму. Однако подозрение вызывали прежде всего одновременно обращенные в нашу сторону горящие взгляды, потому как не увидел в них дежурного кратковременного желания удовлетворить праздное любопытство. Довольно быстро сообразил, что на обочине они ждут именно нас, и что ожидание не показалось им слишком долгим.
Чутье не подвело меня. Проехав мимо, посмотрел в боковое зеркало и увидел, как машина стремительно развернулась на трассе и помчалась нам вслед.
– Все! Это они! – закричал Али, и его смуглое лицо вновь посерело от накатившей на него бледности.
Оружия у нас тогда, действительно, не было, – ингушским милиционерам я сказал чистую правду. С ним сложилась странная ситуация. В Чечне мы могли спокойно, как любой другой товар, купить автомат или пистолет и зарегистрировать в региональном МВД. Но там предупредили, что за пределами республики нас могут привлечь к уголовной ответственности за ношение, что, естественно, заставило меня отказаться от авантюры. Но даже имей мы оружие, не знаю, как на счет Али, лично я не представлял себе, каково стрелять в человека. Потому в сложившейся ситуации не нашел ничего более разумного, кроме как давить до отказа на газ и удирать по разбитой от многолетней бесхозности дороге. И тут же понял, что водитель из меня никакой, в чем, впрочем, никогда не сомневался мой шофер. Не сговариваясь, мы на ходу быстро поменялись местами. Привычными движениями включив мигалку и сирену, он до упора нажал на акселератор, и я с удовлетворением увидел в боковое зеркало уже с правой стороны, как висевшая на хвосте «шестерка» постепенно удалилась на приличное расстояние. Бронированная «Нива» оказалась очень даже скоростной, спидометр показывал 160 километров.
– Только бы дотянуть до Горагорска, там нас не тронут, – думал про себя. – А, может, и тронут… Тогда надо ехать в объезд по проселочной дороге. У «Нивы» с усиленным движком должны быть преимущества на бездорожье. А если начнут стрелять? Пули все равно догонят. Броня выдержит. А если попадут по колесам? Они обыкновенные. Нет, надо ехать через Горагорск, среди людей стрелять не посмеют. А почему не посмеют? Бандитам все равно.
Мысли бешено крутились в моей голове, цепляясь друг за друга, заставляя лихорадочно работать мозг. Доехали до развилки. Надо было принимать решение.
– Через Горагорск или в объезд? – поторопил с ним и Али.
– Езжай в объезд, – скомандовал я.
Надежды на броневик с усиленным движком было больше, чем на то, что бандиты не посмеют убивать в окружении мирного населения. И еще думалось, что они вряд ли смогут попасть по колесам из окон машины, мчащейся по бездорожью.
Али практически не сбавил скорость, когда «Нива», резко повернув влево, ушла в стремительный полет к низине балки, где дорога представляла собой сплошные препятствия из глубоких ям и огромных колдобин. Броневик периодически подбрасывало, и он с глухим ударом жестко приземлялся на все четыре колеса, клюя носом засохшую грязь. Когда он замедлил ход на подъеме, водитель, включив первую скорость, нажал на акселератор до отказа. Взглянув опять в зеркало, обнаружил преследователей стоящими на краю склона рядом со своим средством передвижения. Со страхом ждал, что еще немного, и начнут стрелять по ползущей вверх по другой стороне балки мишени, очень удобной для поражения. Но преследователи вдруг лихорадочно стали садиться обратно в свою машину, быстро развернули ее и мгновенно скрылись за пригорком. Взглянув на дорогу вверх по склону, все понял: в конце подъема стоял БТР, на броне которого сидело несколько омоновцев с зелеными банданами на головах.
