Он приближается ко мне, и я отступаю, пока не упираюсь спиной в стену, оказываясь в ловушке, не способная уклониться от его массивной фигуры. Свет луны озаряет его лицо, которым в обычных обстоятельствах я бы восхитилась. Но сейчас я вижу лишь жесткие линии и ненависть в глазах.

Взгляд Зандера падает на одеяло, прижатое к груди, а затем на самодельную повязку.

– Теперь тебе нельзя носить такие украшения, не так ли? – Он протягивает руку ладонью вверх.

Не повязка привлекла его внимание, а мое кольцо. И намерения его ясны.

Ты не должна снимать это кольцо ни по какой причине.

Мне не хочется проверять правдивость предупреждения Софи, поэтому засовываю руку под одеяло. Собрав все нервы в кулак, я встречаю стальной взгляд Зандера, откашливаюсь и говорю:

– Это мое.

Время замирает, а мое сердце бешено колотится в груди. Растущее напряжение, витающее вокруг нас, угрожает выдавить весь воздух из моих легких. Кажется, король пытается прочесть мои мысли так же, как и я его.

Я молюсь, чтобы он увидел мою честность и невиновность, и говорю – четко, медленно:

– Я не та, за кого ты меня принимаешь…

– Разве ты не принцесса Ромерия, будущая правительница королевства Ибарис, и моя нареченная? – произносит Зандер с убийственным спокойствием.

Мой рот приоткрывается. Принцесса? Королевство? Нареченная?

– Нет! Я имею в виду, да, меня зовут Ромерия, но я не…

– Довольно! – Нахмурившись, он тянется к бедру. Его рука обхватывает рукоять кинжала. – Ты хотя бы немного испытываешь вину за то, что сотворила?

Я молчу, опасаясь, что в любом случае Зандер извлечет этот кинжал из ножен.

– Знаешь, как мне хочется верить, что ты не стояла за всем этим? – хрипло шепчет он, подходя ближе. В его глаза отражается острая боль. – Прошу, скажи, что ты не поступила так со мной.

Я прижимаюсь телом к прохладной каменной стене и задерживаю дыхание. Желание закричать перехватывает горло. После всего, через что я прошла, вот так мне суждено умереть? В средневековой башне, от рук обманутого короля, принятой за кого-то другого?

Зандер наклоняется, и его губы легко касаются моих.

Я застываю от неожиданности этого действия, а затем и от следующего – когда он целует меня с большим напором. Его слова все крутятся у меня в голове. Я должна была стать его женой. Он хочет верить, будто я невиновна в этих ужасных преступлениях.

Возможно, еще остался способ убедить его.

Давненько я ни с кем не целовалась. Последний раз это произошло шесть месяцев назад – в клубе с парнем, который даже не удосужился снять обручальное кольцо, когда делал мне недвусмысленное предложение. В ту ночь я навсегда избавила его от часов «Blancpain»[9].

С глубоким, прерывистым вдохом я отдаюсь поцелую. Губы Зандера мягкие и теплые – удивительный контраст с его холодным, жестким поведением.

Я отпускаю одеяло, и оно соскальзывает с моих плеч, падая к ногам. Затем осторожно провожу пальцами неповрежденной руки по его груди, молча наслаждаясь твердыми мышцами под своей ладонью, наклоняю голову и дразню его губы кончиком языка.

Зандер замирает, и я боюсь, что мимолетные чары, под которые он попал, быстро рассеялись. Но вдруг он, резко вдохнув, страстно отвечает на поцелуй, тянется, чтобы ухватить меня за затылок. Его пальцы путаются в моих волосах. Поцелуй становится глубже благодаря искусным движениям его языка. Твердые бедра прижимают меня к стене, напряженное тело сливается с моим.

Я ошеломлена. Меня еще никогда так не целовали – с подобным отчаянием. Однако я быстро вспоминаю свою цель. Рука скользит вверх по его шее, нежно касается точеного подбородка. Другая рука – раненая – оказывается между нами, в самом нужном месте.

Ближе к кинжалу.

Зандер оставляет дорожку поцелуев от моих губ к изгибу челюсти, затем к шее. Его дыхание становится прерывистым.

Погруженное в головокружительность момента, мое тело начинает реагировать, несмотря на опасность, в которой я нахожусь. Я выгибаю спину, предоставляя ему лучший доступ, и его хватка на моих волосах становится крепче. Зандер тянет мою голову вниз, оголяя шею. Я вздрагиваю, когда он игриво царапает мою кожу неожиданно острыми зубами.

Однако, когда его пальцы сжимают вырез платья, я слышу треск ткани и понимаю, что быстро теряю контроль над ситуацией – если он вообще у меня был.

Я никогда не позволяла никому так себя использовать, когда жила на улице. Не случится этого и сейчас, каким бы ужасным ни было мое положение. И все же я попробую обернуть эту ситуацию в свою пользу.

Ночной воздух ласкает мою обнаженную кожу там, где одна сторона моего платья слишком низко опущена. Я будто кожей чувствую взгляд Зандера на своем теле, как если бы это был его рот. Он не шевелится. Застыл, словно размышляя, продолжить или остановиться. В любой момент он может выбрать последнее.

Стиснув зубы от боли в руке, я просовываю пальцы под сюртук, скольжу ими по его стройной талии, обдумывая план, и сильнее прижимаюсь к его бедрам.

Зандер отвечает гортанным рыком, снова сжимая мои волосы в кулаке. Его рот тянется к моей шее. Я ощущаю еще одно восхитительное острое касание его зубов, и с моих губ срывается тихий, непрошеный стон. Но я использую этот момент, чтобы он отвлекся, а я тем временем дотрагиваюсь до рукояти кинжала большим пальцем, проверяя его посадку в ножнах, и пытаюсь найти удобный угол для захвата.

Нащупываю кинжал и тяну за навершие…

Зандер внезапно отстраняется от меня и делает несколько шагов назад, куда я не в силах дотянуться.

Мои руки остаются пустыми, план сорван.

Его адамово яблоко дергается, когда он тяжело сглатывает.

– Мы могли бы принести мир. Могли бы изменить Илор и Ибарис вместе. Но ты права. Ты не та, кем я тебя считал.

Его челюсти сжимаются, когда Зандер изучает длинную золотую заколку для волос на ладони.

– И я никогда не поверю ни единому слову, что вылетит из твоих предательских уст.

– Клянусь тебе, Зандер…

– Никогда больше не произноси мое имя! – рявкает он, после чего делает паузу на несколько мгновений, дабы восстановить самообладание, и, когда снова заговаривает, его голос приобретает тот же холодный, отстраненный тон. – Ты встретишь свое наказание на рассвете вместе с остальными предателями. И я обещаю, твоя смерть не будет быстрой или безболезненной. Ведь смерть моих родителей таковой не была. – Он кивает на мою руку. – Посмотрим, сможет ли это уберечь тебя от Азодема, ведь Судьбы наверняка сочтут, что ты заслуживаешь отправиться туда. – Он покидает мою камеру не оглянувшись. Железные прутья лязгают, когда дверь захлопывается. Его шаги вниз по лестнице быстры – они уносят с собой всю мою надежду.

Поправив платье, я бросаюсь к окошку, готовая рассказать ему все: о Софи, о Корсакове, о роге, об этом поручении с камнем для Малакая. Но король, должно быть, пошел другим путем, потому что единственные люди во дворе – это солдат, расхаживающий перед дверью башни, и двое мужчин, выстраивающих ряд деревянных конструкций.

Ледяное беспокойство покалывает мою кожу, когда я снова осматриваю строения более внимательным взглядом. Груды бревен разной длины сложены внизу так, что становятся похожи на растопку для костра.

Это площадь для казни.

И, судя по последним словам Зандера, обращенным ко мне, я уверена, что знаю, какая казнь предназначена мне. Мои внутренности холодеют, когда я наконец осознаю истинную серьезность своего положения.

Король может по-прежнему любить ту, кем он меня считает, и все же он только что приговорил ее к смерти.

Сердце бешено колотится в груди. Все, что происходит сейчас, это какой-то жуткий кошмар, и одна мысль не выходит из головы: если я не выберусь из этой крошечной камеры до восхода солнца, то мне конец.