И девку куда теперь девать?!

Комната совсем маленькая, а на улице полно людей. Просто так в окно не выпрыгнешь.

По одному, да даже небольшими группами, мешки с мясом для него не представляли опасности, но вот толпой…

— Алка, Алка, — настойчиво продолжал стучать в дверь мужчина снаружи. — Вставай, засоня, или я сейчас открою дверь и стяну тебя с кровати за ноги!

Чёрт раздраженно фыркнул.

Вновь придётся всё придумывать на ходу…!

Он в спешке накинул покрывало на девушку, прочертил на полу несколько кровавых капель, ведущих к открытому окну, а сам прильнул к потолку самого тёмного из углов, его серебристо-черная шерсть ярко блеснула и слилась с окружением, сделав своего владельца совершенно незримым для человеческого глаза.

«Глупые мешки с мясом будут искать упыря,» — явно довольный своей хитростью, улыбался он про себя. — «Я же посижу здесь до вечера, найду славича и вернусь туда, где меня уже точно никто не найдёт!»

— Алка, ну всё, я тебя предупреждал!

Дверь на удивление легко распахнулась и в комнату ввалился крепкого вида мужик.

При виде раскрытого окна и ведущих от кровати нитей крови, он с нескрываемой опаской приблизился к неосторожно смятому покрывалу.

Его лицо исказилось от ужаса, и он издал такой душераздирающий крик, что чёрту показалось, будто его услышал весь Слав-город.

— Кровосос! На помощь, кровосос! Срочно, зовите покойных…!

Мужик стрелой вылетел в коридор, а чёрт так и остался сидеть в углу в ожидании наступления темноты.

***

— Ну и что ты на это скажешь?!

Чёрта разбудил глубокий, грозный бас человека, больше походившего на медведя.

Солнечноволосый славич, тот самый, которого он встретил в переулке, склонился над кроватью и с особым вниманием разглядывал тело девушки.

«Что ж, поглядим, так же ли ты умён, как твой предок?» — про себя позлорадствовал чёрт и продолжил пристально следить за каждым движением Яромира.

Глава 3: «Давай, Яромир, делай свою работу!»

Утро для Яромира началось беспокойно.

Хотя, какое там утро, разбудили его ещё с глубокой ночи, когда бравые соколики приволокли в острог замотанного в серебряные цепи перебаечника.

Что поделать, мужики ещё учатся обращаться с нечистью…

Яромиру пришлось нехотя подняться с кровати и на личном примере показать, как правильно следует изгонять проклятую душу усатого страшилы.

Неугомонную, прозрачно-рыжую нечисть приковали к кольцам в каменном полу, посыпали серебряной пылью и развели огонь из засушенных листьев тысячелистника и молодых побегов крапивы.

Только перебаечник всё никак не унимался и опасно размахивал длинными усами, служившими его виду руками.

— Всё так, да не так. — спустился в подвал Яромир, зевая и почесывая прибитую подушкой шевелюру. — Дай угадаю, Бедабор накладывал цепи? Похвально!

Внимательно следящий за дёрганьем духа худощавый парень с смотрящими в разные стороны глазами, отёр лысый череп от пота и благодарно поклонился.

— А я травы зажёг! — тут же поспешил вставить своё слово сын княжеского конюха, бывший самым молодым в бригаде.

— Куда ж без тебя… — с лёгкой улыбкой подбил кудрявого глазастого юнца по плечу Яромир. — Раз так внимательно меня слушал, тогда ответь-ка мне, Митяй, почему наш перебаечник до сих пор не растворился в воздухе?

Митяй лишь недоуменно прохлопал неестественно большими карими глазами, но Яромир подметил, как старательно он искал в голове правильный ответ.

— Потому что перебаечник — не простой баечник, а вершинный. — пробубнил из угла, всегда молчаливый, широкоплечий Потап.

— Уже лучше, не ожидал! — удивлённо вздернул брови Яромир. — Если вспомнишь, как его угомонить, то на завтра дам отгул.

— На два дня! — Потап натянул довольную ухмылку и коварно прищурился.

— А будешь борзеть — посажу на навозную кучу и будешь всю ночь выслеживать овинника. — резко поставил на место ученика Яромир.

— Таки, лишь бы только кого-нибудь на что-нибудь посадить… — недовольно возмутился Гришка, спрятавшийся от остальных за стопкой жалоб. — Вот так и давай власть извергам!

— Ты вообще сиди со своими писульками и помалкивай! А то раскрякался…! — фыркнул на товарища Яромир и вернулся к Потапу. — Ну, знаешь или кто другой ответит?

— Вспомнил, вспомнил, голова! — радостно запрыгал Митяй. — Его надо…

— А ну, малявка, захлопнись! — рыкнул на Митяя Потап, замахнувшись увесистым кулаком от плеча. — Не влезай, пока взрослые говорят!

В одно мгновенье Яромир оказался возле Потапа, схватил его за грудки и оторвал от земли:

— Слушай меня сюда, дубина ты стоеросовая, ещё раз увижу, услышу или прознаю, что ты кошмаришь кого-то из братьев — так отделаю, что мало не покажется! Усёк, Васёк?!

— Вот это уже речи настоящего головы! Уважаю! — одобрительно закивал последний из членов "Покойной бригады" — бывший дозорный пограничья, заросший неопрятной густой бородой Айромир.

— Касается это всех! — Яромир ещё раз легко тряхнул Потапа, будто тот и не весил, как добротный боров, и поставил на землю. — Не потерплю никакого неуважения! Все мы здесь — братья и должны доверять друг другу целиком и полностью. Разлад приведёт лишь к нашей скорой погибели! Мы — едины и в этом наша сила! Только любовь и уважение к ближнему! Надеюсь, что все меня услышали! Повторять боле не буду!

— А вот это уже слова целого князя! — вновь подлил масла в огонь Айромир, за что тут же удостоился укорительного взгляда Яромира.

— За такое, если ты забыл, могут и языка лишить, — сурово и тихо процедил Яромир. — Или на кол посадить — это брат любит…

— Таки, я про что и говорю, — хихикнул из-за стола Гришка. — Вся семейка такая, лишь бы кого насадить!

Каменный подвал острога наполнился смехом, от чего перебаечник раздражённо заскрежетал цепями.

— Не забывайте, зубоскалы, что у стен есть уши, так что следите, что мелите. — Яромир устало выдохнул и вновь вернулся к Потапу. — Ну, детина, давай, твоё право на ответ никто не отнимал.

Потап некоторое время недоверчиво всматривался в голубые глаза Яромира после чего всё же решил нарушить молчание:

— Его нужно рассмешить, только тогда спадёт защита и подействуют травы.

— Прекрасно, — одобрительно пожал ему руку Яромир. — Слово держу, потому завтра можешь в патруль не заступать. Я вместо тебя пойду.

Потап согласно кивнул и уже хотел было вернуться в свой угол, как его остановил Яромир:

— Куда намылился? — задиристо улыбнулся он Потапу. — Раз назвался груздем…, то давай, вперёд! Шути!

— Так это… — замялся Потап. — Я не умею.

— Эх…! — из-за стола поднялся Гришка, старательно разминая засиженные кости. — Пока растележитесь — скотина от старости подохнет! Всему вас учить приходится!

С крайне важным видом он вышел перед брыкающимся перебаечником и деловито подбоченился:

— Значит так, приблуда, знал ли ты, что гузно в теле — самое важное место! Вот погляди на Потапа: он им и серет, им же и думает, там же у него чуйка, через него он принимает свои удивительные решения, исключительно с помощью него берётся за работу, на него же ищет приключений, а после он сам в нём же и сидит!

Теперь от накатившего приступа смеха не сдержался даже Яромир, не говоря уже об остальных.

Перебаечник же залился жёлтым светом, и со свистом растворился в воздухе, оставив после себя лишь горсть серебряной пыли и звон упавших на пол цепей.

— Напомню вам урок: меня учили, что почти над каждой тварью есть вершинная, та, что вроде бы точно такая же, но в корне отличающаяся от остальных. К каждому такому чудищу нужен свой, зачастую, крайне особенный подход. В нашем случае — перебаечник питается людским ужасом, наводит страхи, заполняет разум кошмарами и в отличии от простого баечника — в конце концов свою жертву убивает. А что у нас главное оружие против страха? Правильно, смех…

Не успел Яромир закончить мысль, как по ступеням суматошно зацокали колодки приближающихся сапог.