— Что там? — Яромир кивнул в сторону выхода из шатра.

— Чет недоброе, как всегда… Мне уже интереса нету. Привыкай, тут ор — привычное дело, а здесь, под навесом, спокойно и никто не трогает. Да и оно мне надо, — под руку Кривже попадаться лишний раз? У него ж ни стыда, ни жалости… Херовы нелюди… Хотя, ты и так уже знаешь, — Изва бросил пытливый взгляд на Яромира. — Чем же ты так умудрился насолить этим мудозвонам?

— Рожей красивее вышел, вот и разобиделись… — сухо ответил Яромир.

— От, брехун, я же всё знаю, — Изва оголил сгнившие зубы в улыбке и махнул на Яромира рукой. — вместо того, чтобы пытаться меня дурить — лучше помоги, а я уж как-нибудь подсоблю тебе. Яромир же тебя кличут?

Яромир утвердительно кивнул.

— Рыжий тут какое-то время отирался. — Изва бросил в Яромира потасканное платье. — Вот он и растрепал всё. Говорил, что ты из порядочных, богатырь… Не то, что эти — сплошь жульё, ворюги да убивцы. Кстати, чего-то рыжего давно уже не видать…

— Ты тоже не знаешь, что с ним сталось?

— Кто бы мне чего рассказывал… — Изва недовольно махнул руками и вернулся к ремням. — Тут как: ежели не местный потерялся, то никто диву не дастся.

— Мне нужно узнать… — загоревшийся надеждой Яромир на четвереньках пополз к выходу, но Изва перегородил ему дорогу.

— Ежели хочешь, чтобы тебя четвертовали, — милости прошу! — Изва подбоченился и нахмурил брови. — Сиди на жопе ровно, копи силы и помогай мне в работе. Всему своё время! Так и быть, попробую разузнать, что с твоим рыжим сталось.

— В ноги кланяюсь, Изва, за доброту твою. — Яромир из оставшихся сил сжал руку старика. — Говори, чего делать?

Старый конюх улыбнулся, помог Яромиру подняться и медленно повёл его к верстаку с сёдлами.

Вот так, за работой, Яромир провёл еще три недели.

Снаряжение сбруи, расчистка копыт, заготовка дров и рытьё нужников — стали его основными занятиями на это время.

Слова Патши о радушном приёме, оказались огромнейшей ложью, но Изва строго наказал терпеть…, и Яромир терпел.

Его унижали, провоцировали, высмеивали, бранили и понужали все, кому не лень.

Это всё только ещё больше злило Яромира, да и сам он понимал, что ему нужно восстановить силы и выждать подходящий момент для побега.

Да, пытки сильно повлияли на Яромира, но не сломили его окончательно. Патша оказался прав — Яромир всем сердцем жаждал мести и, ради её достижения, готов был стерпеть многое…

Про Гришку ничего так и не удалось выяснить.

Гонец как в воду канул, а с Патшой и Кривжей у Извы желание разговаривать напрочь отсутствовало.

Патша, как и обещал, на удивление хорошо относился к Яромиру, не то, что его брат.

Стоило только Кривже завидеть Яромира, как он отпускал в его сторону какую-нибудь колкость, всегда весьма обидную и крайне неприятную. Зачастую дело доходило и до рукоприкладства, что ещё больше подстёгивало Яромира в выжидании момента, чтобы поквитаться со своими обидчиками.

И такой день все же наступил…

Глава 14: «По тонкому льду ходишь!»

На дворе стоял один из последних теплых дней желтня.

Яромир чувствовал себя бодро, хоть последствия сидения на цепи ещё давали о себе знать.

Серые волки занимались ратным делом, Изва и Яромир, по обыкновению, чистили на улице сбрую, как в лагерь галопом влетел всадник, укутанный в черную войлочную накидку с глубоким капюшоном, полностью скрывающим лицо.

— Черный всадник — недобрые вести… — отметил Изва и продолжил расчесывать хвост бурой лошади.

Что-то в загадочной фигуре показалось Яромиру крайне знакомым и закралось нехорошее предчувствие.

— Изва, — Яромир наклонился поближе к старику, чтобы никто не слышал. — всё никак спросить не мог, давно-ли ты с волками околачиваешься?

— Чай, как восьмой круг пошёл… — угрюмо ответил Изва. — Жена давно от хвори слегла, а сын, как в войско Игоря вступил, так и пропал. Что старому конюху оставалось делать? Пошёл я его искать. Под многими стягами походил, многое повидал: и добротных воевод, и наглухо отмороженных… Прознал от старшины, что некий Кривжа начал ватагу собирать, так я сюды и затесался… Тут, я тебе скажу, не так-то и херово, видали и похуже… Мордовороты меня тоже особо не трогают. У Кривжы, конечно, подход особый, но, что у него не отнять, так это любовь к дружине, как он говорит, — стае. Коль он тебя в стаю примет, то и жить станешь припеваючи. Покуда здешние законы соблюдаешь, конечно. Вот я и живу себе спокойно, в чужие дела нос не сую. Ежели в немилость попадал, как ты, то долго тут не задерживался, но и живым еще никто не уходил… Скажи Патше спасибо. Если бы он за тебя не просил перед Кривжей, то и мы бы сейчас не беседовали. Забирай.

— Давно Патша в лагере? — Яромир отложил в стопку готовое седло и повесил на прясло новое.

— Скоро третья зима будет… К волкам же просто так не приходят. Я слышал, — Изва перешел на шепот. — что он над кем-то изуверствовал страшно и сбёг к брату под крыло, чтоб наказания справедливого избежать…

Где-то в груди у Яромира кольнуло неприятное чувство тревоги.

Неожиданно, из главного шатра со свистом выбежал взъерошенный Кривжа:

— Стая, слушай меня сюда! Волки мои, птичка на хвосте вести из Слав-города принесла! Сегодня в ночь идём на охоту!

Лагерь разразился одобрительными возгласами.

— К закату всем быть готовыми! Идём в Крайнюю! — приказал Кривжа и поспешно скрылся в шатре.

Яромир вопросительно посмотрел на Изву.

— Шустрее Яромир, у нас с тобой много работы. — Изва быстрее зашевелил руками.

— Что за охота? — недоумевающе спросил Яромир, закидывая новое седло на очередного скакуна.

— Вчера вернулся дозор с вестями, что в Крайнем Сталь-градовцы лагерем встали. Раз так спешно прилетел чёрный и всполошился Кривжа, значит, княже Игорь дал особые указания. Как пить дать, пойдут мужики языка добывать да бить железнобоких самым жестоким образом. Нам же надобно успеть всё подготовить, покуда не влетело по первое число! — Изва громко пристегнул удила. — Давай, шустрее!

— Кто такой "язык"? — Яромир подал Изве новую кучу поводных ремней.

— Вот ты непутевый… Язык — значит говорить будет, знающий, а смотря чего скажет, то решит Кривжа: нужон он ему, али нет — язык евоный. Обычно, он знания эти обратно князю отправляет, за что благосклонность и имеет. Все, хватит вопросами глупыми докучать, работы невпроворот!

На удивление Яромира сборы Серых волков проходили слаженно, четко и без лишней суетливости. Каждый из воинов знал, где что лежит, что нужно подготовить и как нужно действовать. Лишь десятники ходили туда-сюда, спокойно раздавая поступающие от воеводы приказы.

Сейчас лагерь в действительности походил на настоящую сплоченную стаю.

Только Яромиру всё не давала покоя фигура загадочного черного всадника. Что-то внутри ему подсказывало, что он знал, кто скрывался под накидкой и, поэтому, Яромир весь день ходил за Извой хвостом, выпрашивая, чтобы тот выяснил, что к чему…

К обеду нервы старика не выдержали, и он завёл Яромира в палатку:

— Значит так, окаянный, сиди тут и не дергайся! Можешь пока подковы погнуть туда-сюда, раз уж силушка вернулась…, а я пойду поспрашиваю, — Изва улыбнулся Яромиру доброй беззубой улыбкой. — Самому-то тоже интересно!

Дождавшись пока, Изва уйдет, Яромир достал из сена вытащенный им из оружейной боевой топорик и кусок точила. Яромир чувствовал, что сегодня ему это точно пригодится…

Через некоторое время вернулся бледный, как молочная пелена, Изва:

— Ну что, богатырь, — начал он шепотом. — Не подвела тебя чуйка, — это твой рыжий гонец.

«Гришка, живой…» — по спине Яромира пробежали мурашки и прихватило дыхание, и он нервно заметался по шатру.

— Только больно он плохой…, я бы сказал — полная жопа. — Изва обреченно махнул рукой. — Ежели ему не помочь, то до утра он не дотянет, а нашему вожаку до него дела совсем нет.

— Как поступим? — обеспокоенно спросил Яромир.