— И на том низкий поклон, батька… — печально выдохнул Яромир и, опираясь на посох, покинул кабинет Руевита. — Гой еси, коли чего!

— И ты будь живым, богатырь!

***

Вернуться в острог тоже оказалась той ещё задачкой.

Только Яромир спустился в подвал, как, не раздеваясь, завалился на кровать и поведал всем остальным о наказе князя.

Громче всех, как обычно, спорил и возмущался Гришка. Именно его и отправили в «Зачуханного кабана», как лучшего переговорщика из присутствующих.

Но, даже после его ухода, в воздухе ещё надолго повисло напряжённое недовольство.

Айромир и Бедабор потихоньку начали собираться в дорогу, а Потапа решили оставить на остроге и заняться прошениями в Гришкино отсутствие. Сильно уж круто здоровяку досталось от чёрта.

Гришка вернулся только глубоким вечером и сообщил о крайне успешных переговорах с командиром пришлых — Кеком, за исключением того, что за их услуги пришлось отвалить крайне солидную сумму с увесистой предоплатой.

Ударили по рукам, что те будут готовы к отбытию уже к завтрашнему обеду.

Остаток вечера всё так же провели молча, каждый в своём углу, каждый в своих мыслях.

***

Нельзя сказать, что утро выдалось спокойным, но и суматошным его назвать было тяжело.

Айромир нервно сворачивал спальный мешок и что-то недовольно бубнил себе под нос.

Гришка, чья запасная кладь для походов всегда стояла готовой возле его кровати, пришёл только к обеду.

Вечно хмурый, раскосый Бедабор точил клинки, а Потап чем мог помогал Яромиру.

В целом, к дороге все подготовились во время.

Как и в прошлый раз, да Заречной заставы Покойную бригаду повёл Бедабор.

Возле юго-западных ворот Гришка задержал отряд и к ним присоединились довольно лихого вида ратники, каждый из которых совершенно не отличался от другого. Разве что каждый из них носил на шее платки разного цвета.

— Ну что ж, вот и пополнение, — начал представлять Гришка, весьма лихого вида, вооруженных до зубов наёмников. — Красный — Кек, синий — Гек, желтый — Чук, зеленый — Гук и белый — Вяк — Пятерняшки…

Покойная бригада недоумевающе переглянулась и тот, кого Гришка назвал Кеком, протянул Яромиру руку:

— Ну здорово, голова! — весело просипел он прокуренным голосом. — На кого охотиться идём?

— Он тебе ничего не сказал? — Яромир бросил на Гришку полный укора взгляд, но тот лишь невинно пожал плечами.

— На самом деле и не так важно… — продолжал Кек, задорно похлопывая братьев в синем и зелёном платках по плечам. — Главное, чтоб золотишка хватило, а в кого железяками тыкать — нам разницы нету. Хоть в человека, хоть в кикимору!

— В вурдалаков. — мрачно вставил Айромир. — Таких не испугаетесь?

— Да чтоб мы, Пятеро с Ларца, да чего-то сдрейфили? — ударил себя кулаком в грудь крайний, с белым платком, кого назвали Вяком.

— Ты за кого нас держишь, дядя?! — вторя брату, фыркнул Чук.

— За олухов, что могут и нож в спину воткнуть, ради звонкой монеты. — презрительно сплюнул на пол Бедабор. — Уже имел дело с такими пройдохами, знаю вашу кухню!

— Тише, тише, братки, не стоит бучу подымать с пустого места! — поспешил встать между спорящими Кек. — Как рыжий сказал, за нас сам ваш воевода поручился! Так? Посему, пацаны мы — не пальцем деланные! Честь имеем! И цену свою отработаем по полной!

— Доброе имя, она знаешь, превыше там этого вашего всякого. — с крайне умным видом заключил Гек.

— Ах, ну раз так… — выдавил, пораженный умом Гека, Яромир и пожал всё ещё протянутую Кеком руку. — Милости просим. Ехать нам на юго-запад, до Заречной заставы, а там дальше видно будет.

— Ну так чего ещё стоим и языками попусту мелем?! — Кек повернул коня и припустил галопом. — За мной, братки! Покажем этим хрюкалам Кузькину мать!

— Ох, Яромир, — недовольно покачал головой Бедабор. — Жопой чую, что хряпнем мы с этими хлопцами горюшка…

— Как-будто у нас есть какой-то выбор. Но этот Кек прав: раньше начнём, раньше вернёмся. — Яромир подбил коня под бока и направился следом за удаляющимися близнецами.

***

До Заречной заставы добирались два дня.

На ночлеге пятерняшки взяли на себя организацию караула, позволив Яромиру и остальным полноценно отдохнуть.

А добрый отдых им ещё ох, как требовался…

Яромир долго наблюдал за поведением братьев, но так и не почувствовал от них никакой угрозы. Да и Руевит отлично разбирался в добрых воинах, кого попало бы точно не посоветовал.

Потому, Яромир решил отпустить ситуацию и сосредоточиться на грядущем.

Чего не сказать о Бедаборе, всю дорогу не сводившего с пятерняшек глаз.

Терпение Кека закончилось, и на подъезде к Заречью он отвёл Яромира в сторону:

— Слушай, голова. — начал Кек негромко, исподлобья косясь на Бедабора. — Чего ваш косоглазый так на моих братьев пялится? Ты не пойми ничего плохого, но пацаны нервничают, сам понимаешь: какой-то мутный тип, шныряет туда-сюда зенками, вдруг чего недоброе замышляет? Ты его, как-то это, успокой, что-ли, пока пацаны ему зрение не поправили… Они так-то спокойные, но когда на них бочку не по понятиям катят, то они хрюкалку-то расквасят и не посмотрят…. А то мы вас не знаем, вы — за нас не в курсе. Как-то надо, ну это, договариваться что-ли. Ведь на общее дело идём…

— Бедабор — из отребий Зол-шурави, знаешь таких? — совершенно спокойно ответил Яромир и глаза Кека округлились от удивления.

— Это ж самые лютые головорезы юга! — прошептал он Яромиру, так, чтобы Бедабор не расслышал. — Конченые живодёры и совершенно безбашенные бандиты! Я такого про них наслышан…

— Что, вся храбрость разом закончилась? — усмехнулся Яромир. — Не волнуйся, наш — просто душка. По крайней мере для своих. А вы — просто не давайте ему повода. Тогда каждый останется при своём: целым, невредимым и довольным.

— Раз такое дело, объясню пацанам, чё по чём. — Кек ускорил коня, но Яромир придержал его за поводья.

— Обожди. По вам тоже не сказать, что вы простые.

— А то ж… — гордо выпячил грудь Кек. — Десять зим мы ходили под Троицкими боярами, пять из которых гоняли от города чудищ, другие пять — людей, когда князьки задумали в войнушку поиграть. Троицк взяли в осаду, тогда-то мы и решили в вольные податься. А, как все знают, все деньги в Слав-городе крутятся. Тут-то нас и сцапал ваш воевода. Покрутил, повертел, попинал, а как понял, что пацаны мы правильные — на работу принял. Так, нет-нет, да подкидывает работёнки. Временами… А они сейчас тяжёлые, потому и сильно нос не воротим. Кто там, утопцы, говоришь?

— Вурдалаки.

— Одного поля ягодки. Приблуда и приблуда!

Яромир недоверчиво всмотрелся в неуверенно покосившиеся в сторону глаза Кека:

— А что ты знаешь о вурдалаках?

— Ну так… — заёрзал в седле Кек. — Дохляки, гнилые, хлипкие, сильные, но очень медленные. Встречать самим не доводилось, но наслышан. Когда под Троицком воевать начали, ходили слухи, что таких там страсть сколько водилось.

— Так-то оно так, только у вурдалаков всегда есть логово. По-нашему — «гнездо». Если в округе повелись вурдалаки, значит есть и дух, что при жизни был в колдунстве силён. Он мёртвыми и управляет.

— Тьфу! — густо сплюнул Кек. — Чего только в Сварге не встретишь!

— Именно. Всего месяц назад, мы такого духа угомонили, как раз в бывшей каменоломне Жар-поля, села, что сразу за заставой.

— И на кой нам тогда туда ехать?

— Говорят, что нет больше Жар-поля. Мол, вурдалаки вернулись и всех там, нахрен, поубивали. Да вот быть такого не может. Колдун такой в одно место дважды не вернётся. Потому, бесовщина там какая-то творится, вот мы и выясним, какая именно.

— Занятные вы, конечно, ребята. — нервно усмехнулся Кек. — Мечом убивается?

— Вполне.

— А нам большего и не надо! Коль что, мы прикроем, а вы там сами уже разбирайтесь… Колдуны, чернокнижники, умертвия… Тьфу!

— Последнего, пожалуй, вообще лучше не упоминать! — поспешил поправить Кека Яромир.