ПРОЛОГ
Тучи нависли над Дрогором.
Серое небо налилось свинцом, а солнце и вовсе скрылось.
Сегодня на рассвете скончалась госпожа, явив свету первенца. Вместе с первым криком младенца, она слабо улыбнувшись сделала последний вздох.
Родовой замок омрачен трауром по своей хозяйке. Черные флаги скорбно развиваются на ветру. заменив привычные фамильные с изображением красного дракона на бело-голубом фоне. Это был ящер в полёте, а теперь он на земле. Его крылья сложились и парить от горечи утраты он больше не может.
— Просто смирись, сын мой, — сказал священнослужитель, отводя взгляд в сторону. Запер наш семейный склеп и унёс с собой ключи на сорок дней.
Он мастак на советы. Как смириться с потерей любимого человека? Как жить дальше?
Тот кто пережил в своей жизни хоть раз подобную трагедию, скажут — никак. Никакое время не способно излечить душу.
Вместе со смертью любимой у дракона умирает частичка его сущности. И эта частица меня осталась в холодном сером склепе вместе с ней.
Амалика не была идеальной для всех, но была идеальной для меня.
Темноволосая жгучая красавица с таким родным и жарким характером. Ее внутренний огонь был самым родным из всех.
Больше она не будет бегать босиком по нашему лесу наперегонки с ветром… Больше не будет за завтраком весело смеяться, намазывая на булку масло и щедро поливая ягодным джемом для меня…
Что мне остается? Только помнить эти волшебные моменты и хранить их в памяти, чтобы согреваться холодными и одинокими вечерами.
Я обещал, что буду любить, почитать и беречь её вечно, но не смог сдержать обещания. Не уберёг. Не смог и она поплатилась за это жизнью.
Наша любовь будет вечной, а свёрток, лежащий у няни на руках, мирно посапывал не зная печали, будет напоминанием этого несчастья. Это она виновата в смерти Амалики. Это она причина моих горестей и скорби.
— Унесите это отсюда, — я ткнул пальцем в крошечное белое одеяльце.
Строгая женщина в чёрном чепце склонила голову и пошла прочь не обронив ни слова. Ей и не полагается.
Других зрителей не было, кроме моего друга Валериана Свэла, ректора Межрасовой академии магии. Похороны проходили без лишних ушей и глаз. Незачем посторонним видеть в глазах дракона слёзы.
Друг положил руку мне на плечо и сжал, в знак ободрения.
— Ты знаешь… раны затягиваются и превращаются в шрамы… Шрамы уже не болят, но напоминают нам о былом… — затем он развернулся и молча пошёл вслед за няней, оставив меня наедине со своими мыслями у серой каменной стены.
Шрамы… Всё не так просто…
Всё гораздо сложнее, чем кажется.
Глава 1.
Солнце ярко светило сквозь желтую шапку деревьев. Листья кружили в затейливом танце с ветром в осеннем лесу.
Каждый день я приходила в этот парк прогуляться по "тропе здоровья", подышать чистым воздухом и услышать настоящую жизнь природы: шелест листьев, хруст веток и пение птиц…
Здесь можно встретить наглую пушистую белку, выпрашивающую пару грецких орехов или любопытную сороку, то и дело садящуюся поближе на лавочке в надежде на семечки.
— Вечно ты летаешь в облаках, — Талка возмущенно засопела. Ее розовые кудряшки забавно подпрыгивали в негодовании.
— Я прихожу сюда насладиться покоем, зная, что дома меня ждёшь ты.
Талка, она же Натали, Ната или просто Наташа — моя соседка по комнате на съемной квартире.
— А вот и не обидела! — она надула свои недавно подкаченные губки.
А я и не собиралась, но лучше промолчу.
— Соглашайся! Я не отстану. Пошли потусим, у нас же красные дипломы и нужно это отметить, — продолжала гнуть свою линию Натали.
Я не была ни трезвенницей, ни язвенницей, но и обмывать диплом было глупо. Особенно если нужно подготовиться к собеседованию.
Окончив педагогический многие выбирают частные школы, репетиторство или просто любоваться дипломом, принеся себя на жертвенный алтарь брака, немытой посуды и грязных мужских носков.
У меня в планах была целая жизнь. И она связана с работой исключительно по специальности и отдыхом души, после тяжелых трудовых дней.
Сейчас пойду работать молодым специалистом по дошкольному образованию, наберусь опыта. В отпуска буду кататься в горы и гонять на лыжах, а потом возвращаться к работе и детям. Не жизнь, а сказка.
— Натусь, я пас. Мне готовиться нужно, — протянула я, надеясь на снисхождение подруги, но она не сдавалась:
— Готовиться к чему? "Марья Иванна, возьмите меня, а-а-а?" не считается подготовкой! — девушка закатила глаза и похлопала смешно ресницами.
Собственно, а как готовиться к встрече с заведующей детского сада?
Вот пришла я. Разложила свои диплом, грамоты от студкома и почётные листы, а дальше то что? В топку! Кому они нужны-то?
Правильно — ни-ко-му! Все эти ценности нужны только в стенах родного ВУЗа, зато за его пределами всё это не более чем просто бумажки. Простые и никому не нужные создания.
— Без сопливых скользко! — я развернулась и щелкнула ее по носу.
— Селезнёва, ты зануда! Понимаешь, сухарь! Какие твои годы?! Чего ж ты тухнешь над учебниками и методичками? Жить — то когда?!
Тусовка, так тусовка! Тем более девичник.
— Ладно, Талка, ты и мертвого уговоришь. Твоя взяла, — я хлопнула в ладоши.
Главное выдержать драматическую паузу и согласиться. Женский ход, но даже против подруги срабатывает.
Я взяла сумку и встала, на прощание кинув горсть семечек сороке — белобоки, пусть хоть она за меня порадуется.
Мы вышли из леса той же дорожкой, что и пришли. Талка что — то щебетала мне в ухо, а я мечтала о хотя бы минуте тишины.
Нет, я не была ни занудой, ни заучкой, ни ханжой. Это просто терапия такая. Мой опыт в ответ на мой же скверный характер научил меня только одному — релаксировать. Иначе я превращалась в адскую мегеру.
Всё это не вязалось с моим особым даром. На сколько я не любила людей, это никогда не распространялось на детей. Я всегда могла их успокоить и приласкать.
Наверное, детство в детском доме сказывается. Любили меня многие, но боялись или опасались еще больше. По крайней мере все задиры.
Жизнь в детском доме номер один не была сахарной, каждый искал свое место под солнцем и ласковую руку воспитателя, а вот найти это могли не все. Приходилось искать иные пути решения вопроса.
Когда к нам приводили новичков было особенно тяжело. Они были все такие бравые, но внутри была только пустота и обида. Обида на тех кто предал их, на самых близких людей — на родителей. А я все чувствовала. Это было вроде эмпатии. Если прислушаться к тишине, то узнаешь мысли и чувства другого человека. У детей они более явные, поэтому считываются легко.
Вот так я и выбрала себе специальность. Не смогла помочь себе сама, хоть другим помогу.
— Осторожно! — крикнула подруга, когда мне на голову спикировала огромная черная птица.
Я пригнулась, но она успела поцарапать мне щеку.
— Вот же… птица! — Удержалась я от ругани.
— А я говорю, нечего тебе подкармливать этих летающих крыс.
— Крысы — это крысы, а это птицы. И все заслуживают любви. А тебе… Я советовала бы поменьше яду лить на окружающих, тебе еще с детьми работать.
— Вот еще! Я не для работы рождена.
Я удивленно изогнув бровь бросила озадаченный взгляд на Талку.
— А для чего же?
— Я делаю себе сейчас загранник и махну в Европу, в гувернантки.
Серьезно?!
— Я думала один из пунктов в резюме, даже для Европы — это любовь к детям. Ты как с ними работать то планируешь?
— Ой, много ты смыслишь… Папика окручу и дело в шляпе.
Я призадумалась. С такой философией жизни далеко не продвинешься, но она девушка пробивная, скорее всего что — то да выйдет из этого. Обидно. Зачем тратить годы на образование, если всё так просто?
Жизнь сложна и многогранна и каждому воздастся по заслугам. Не то чтобы я была сильно верующей, но в "бумеранг" и судьбу верила.
