– Нет, что ты, в данном рассказе важна любая деталь, мне очень интересно. – Надя завернулась в плед и удобно устроившись в своем кресле, продолжала слушать.

– Ну, хорошо. Вот, значит я пошел работать, учился вечером, жили мы у Светы, у них была большая квартира, а родителей там практически никогда не было. Ближе к рождению сына, мы сходили в ЗАГС и по справке из женской консультации расписались, чтобы ребенок родился в законном браке. Нам еще не было 18, почти. Саня родился на день милиции, 10 ноября. Зажили, вроде бы все шло своим чередом. Я учился, работал на кафедре и в одном «почтовом ящике», как раньше называли закрытые КБ. Я действительно был способным, башка варила, как надо. Хорошо, что и сейчас варит, работаю нормально, хоть и прошло больше тридцати лет. Светке как-то быстро все надоело, понятное дело, что сидеть с ребенком бывшей школьнице, которой никто не помогал, было очень трудно, я приходил с учебы после 23.00 и мог полночи качать Саню, он, порой, был беспокойным. На следующий день снова-здорово. Учиться Света уже не собиралась, она думала, что раз у меня получается нормально зарабатывать, то зачем же ей тогда работать? Саню в 3 года отдали в сад, потом началась школа, прошло 10 лет и наступили 90-е. В стране творилось невесть что, наверное, ты сама все помнишь, хоть была моложе. У меня ситуация была не такая плачевная, как у многих, после того, как развалилось наше КБ, я устроился в инофирму системным администратором, делал всё от «железа» до программ. Руководство предложило мне уехать в Германию, не на ПМЖ, для начала на 3 года поработать, а там решить по ситуации. На семейном совете мы решили, что надо ехать. В своей стране ловить было нечего, грех было отказываться от такой возможности и заработать, и нормально пожить. – Андрей сделал несколько глотков воды.

Надя смотрела не него и все ждала, когда же начнется «про печальное», ведь пока все идет как нельзя лучше.

– Слушай, вам просто повезло, здесь в 90-е было реально тоскливо. И долго вы там в Германии прожили?

– Мы пробыли в Ганновере до 1995 года, все было хорошо, пока у меня не заболела мама. Я договорился, чтобы ее отправили лечить в Германию, но она категорически отказалась, она сказала, что умирать будет дома. Свету все это не устраивало, в ее планы совсем не входило уезжать из Германии обратно. Я не мог бросить мать, поэтому мы снова переехали в Москву, мама прожила после операции три года. И тут выясняется, что наш сын Саша не собирается никуда поступать, мы за своими скандалами и выяснением отношений не знали, что он ходит в «качалку», занимается восточными единоборствами и собирается служить в ВДВ или спецназе. Эта новость снова обрушилась на нас, как снежный ком. Света начала обвинять меня в том, что я совсем не занимался воспитанием сына, что он отбился от рук, что я только пропадал на работе, и что выросло из ребенка. Надо сказать, что с момента нашего возвращения в Москву, со Светкой мы уже жили, как соседи. У нее была своя жизнь, у меня своя. Денег нам хватало, платили мне прилично, Света сидела дома, занималась собой, ребенок вырос и наступил такой момент, что пришло время что-то поменять в своей личной жизни. Мы все время куда-то бежали, что-то пытались выяснить, а упустили самое главное – сына. Я никогда не забуду тот день, у меня был то ли отгул, то ли отпуск, прибежал Сашка радостный. Сказал, что он уходит в армию, ему надо собрать вещи. Светка куда-то ушла, мобильного у нее тогда не было. Я помог собраться сыну, и мы поехали на сборный пункт. Погода стояла прекрасная, весна вступала в свои права, природа просыпалась. Пришел «заказчик», мы обнялись с Саней, он был очень на подъеме. Сказал, что будет писать, велел обнять маму. Новобранцев посадили в автобус и увезли на вокзал, точно не сказали, куда. Как выяснилось позже, они были отправлены в Чечню, и я не знал, что обнялся с сыном в последний раз в жизни. Письма приходили редко, видимо, и с почтой было сложно, и писать было не всегда удобно. А в начале 2000 года мы получили сообщение о том, что группа, которой командовал наш сын попала в окружение бандитов и была уничтожена в неравном бою. – Андрей налил себе воды и залпом выпил стакан. – Вот и все… Он закрыл лицо руками.

Надежда сидела и смотрела на своего собеседника с ужасом. Зачем она вообще начала этот разговор, дура, идиотка, заставила человека разворошить прошлое. Было неимоверно стыдно и неловко.

– Жизнь остановилась для нас обоих. К тому времени, как Саша ушел в армию, я не жил дома, я купил себе квартиру, у меня была подруга. Света не возражала, у нее были свои ухажеры, официально мы не развелись, но жить друг другу не мешали. Когда мы получили известие о гибели Саши, я не знал, как мне успокоить Свету, с ней творилось невероятное, сначала затяжная истерика, периодически даже вызывали психиатрическую неотложку, потом она наоборот стала очень тихой. А еще позже началось что-то страшное, она стала пытаться уйти из жизни, сначала она наглоталась таблеток, но не выбросила упаковку – успели откачать, потом соседка буквально вытащила ее из окна. В общем, жизнь начала походить на ад. Мои метания между двумя домами не сильно устраивали мою новую подругу, она не понимала, почему я ношусь со своей бывшей, эти проблемы уже не должны были меня волновать. Я так не считал, и мы расстались. Я снова переехал к Свете, я боялся оставить ее одну. Я нанял сиделку, чтобы она следила за ней. Параллельно я искал жене врачей, она периодически ложилась на реабилитацию, но эта дичайшая депрессия не отпускала ее. Прошел год… Казалось бы, дела начали идти на поправку. Однажды вечером, когда я пришел домой, Света ждала меня и не ложилась спать.

– Андрей, нам нужно поговорить. – Света была снова очень взволнована.

– Хорошо, давай поговорим.

– Андрей, я хочу попросить тебя никогда меня не оставлять. Ты можешь вести свою жизнь, как тебе угодно, общаться, с кем угодно. Но, пожалуйста, не уходи от меня… Я не буду жить без тебя… У меня больше никого нет и не будет, родить я больше не смогу… Не бросай меня, я очень тебя прошу…

Андрей налил коньяка себе и Наде. Градус напряжения его повествования зашкаливал, было необходимо разрядить обстановку. Они пригубили.

– Я обещал ей, что всегда буду рядом. Так мы живем уже 15 лет… Когда мне надо отлучиться, я прошу побыть со Светой либо ее подругу, либо сиделку. Сама она решила посвятить себя служению Господу и пошла работать в храм недалеко от дома. Это оказалось спасением, потому что несколько лет ее лежания на кровати и смотрения в потолок были пыткой. Выдержать это было под силу только очень тренированным и закаленным. Самое главное для нее – это чтобы я был рядом, либо она знала, что если я уехал, то скоро вернусь. Она сказала, что я ей стал вместо Саши… – Андрей снова закрыл глаза руками и запрокинул голову назад.

Ночь воспоминаний Андрея закончилась где-то в 3.00. Утром намечался подъем в 8.00, к счастью дежурили по кухне не Надя с Андреем, потому как повара должны были встать в 7.00, чтобы к 8.30 приготовить завтрак. Потом в 10.00 планировался сбор группы с планировкой мероприятий и событий на ближайшие три дня. Если не ходить на завтрак, то вполне можно выспаться, хотя завтрак – это основа утра, поэтому теплой пищи поесть не мешало бы. Рассказав своей недавней знакомой Надежде всю свою жизнь и беду, у Андрея произошла перезагрузка, ему реально стало легче. Понятное, дело, что друзья, родственники и знакомые были в курсе, того, что произошло у Андрея и Светланы, но так все разложить по полочкам и проговорить Андрею не удалось ни разу за все прожитые в этом состоянии 15 лет.

– Надя, спасибо тебе, за то, что выслушала очень внимательно и пережила все вместе со мной. Как-то само собой все сложилось. Минус в том, что не выспимся. Ладно, надо попробовать раньше лечь, хотя потом разгуляемся. – Андрей зевнул и кулаком прикрыл рот.

– Ты меня еще раз извини, если б не моя бестактность. – Надя тоже закрыла лицо руками, ей до сих пор было не по себе. – Спокойной ночи.