Да и учителя были о нем невысокого мнения. Однажды Элвис разворотил один из школьных туалетов, и это хулиганство сочли достаточным основанием для того, чтобы исключить его из школы. А он знал, что другие вытворяли и не такие безобразия и их никто не исключал. Просто его учителям давно хотелось избавиться от одного из самых «тупых» учеников. Как мило с их стороны.
В другую школу Элвис не пошел. У его матери было четверо детей, забот полно, со старшим ей некогда было возиться. Она просто огрела его шваброй и велела устроиться на работу. Элвис не нашел ничего приличнее, чем место упаковщика покупок в продовольственном магазине. В результате он примкнул к одной из местных шаек, просто так – ради карманных денег и интересных приключений. Все члены шайки были примерно его возраста. Никаких ужасных преступлений ребята не совершали, в основном приставали к домработницам, ходившим за покупками. А деньги «зарабатывали» тем, что угрожали местным лавочникам побить окна их магазинов. Большинство торговцев послушно платили.
Только один отказался – владелец аптеки «Андорра». У него был сын на несколько лет старше и ростом повыше, чем члены шайки. И он пригрозил шпане, что обратится за помощью к своему дяде – тот, по его словам, служил в полиции, – если они начнут безобразничать. Да еще как-то надавал тумаков двоим из членов шайки за то, что те ошивались возле его драгоценной аптеки.
Элвис не собирался никому мстить. Видит бог, он и не думал ввязываться в драки, у него были дела поинтересней. Но один из членов шайки затаил обиду на то, что сын аптекаря поставил ему синяк под глазом, и жаждал мести. И вот однажды вечером они всей бандой подкараулили сына аптекаря, когда тот возвращался пешком домой, и избили его. Он был рослый парень, но противостоять пятерым подросткам было нелегко, да к тому же оказалось, что тот парень, которому поставили синяк, зачем-то прихватил с собой ржавую железяку, которой он проткнул сына аптекаря.
К счастью, пострадавший выжил. К несчастью, предупреждения о родственнике из полиции оказались правдой. Уже на следующий день стало известно, что полиция разыскивает всех засранцев, участвовавших в нападении.
Элвис не желал, чтобы разгневанный полицейский отправил его в тюрьму или в исправительную школу для малолетних правонарушителей либо в другое подобное учреждение, и поспешил смыться из города. Ему было пятнадцать лет, представления о жизни он имел весьма смутные. Когда-то он слышал от другого подростка, что в Сан-Мигель-де-Альенде полно туристок, которые специально приезжают потрахаться. И подумал: ну и ладно, какая разница!
Да, туристок было много, а вот насчет потрахаться… Все оказалось не так просто. Приезжавшие в город американки подыскивали для секса смуглых мужчин с большими «приборами», а Элвис был худой подросток, совсем не похожий на парней из порнофильмов и девичьих сексуальных грез. Но если он принимал несчастный вид, ему обычно бросали несколько песо, – достаточно, чтобы не умереть с голоду.
Когда Элвис познакомился с американкой Салли, жизнь наладилась. Женщина была среднего возраста. Поговаривали, что она имеет склонность к молоденьким и одержима «истинной» мексиканской культурой. Элвис нуждался в жилье и горячем питании, поэтому он охотно сменил свои башмаки на хуарачи[19], чтобы потрафить фантазиям американки о смуглых мексиканцах. Некоторое время все шло хорошо. Он выполнял для Салли всякие поручения, ухаживал за цветами в арендованном ею доме, вылизывал ей «киску», когда она этого требовала. Взамен он имел свободный доступ к ее коллекции пластинок, собственную комнату, туалет и телевизор. Правда, карманных денег Салли не давала.
Самым лучшим из всего этого, честно говоря, была коллекция пластинок. Тогда-то парень и выбрал себе прозвище Элвис, прослушав несколько песен короля поп-музыки. Он даже находил в себе некое внешнее сходство с юным Элвисом Пресли. Купил себе черную кожаную куртку, как у певца в одном из фильмов. Имя, что дали ему от рождения, его все равно не устраивало. Он даже стал играть на гитаре, висевшей в гостиной; сама Салли к ней никогда не притрагивалась.
Салли ему нравилась, и потому Элвис был потрясен, узнав, что она нашла другого парня, чуть старше его, но не намного, – должно быть, у того член был больше или он лучше лизал «киску», – а Элвиса выставила на улицу. Просто так, ни за что ни про что. Элвис в общем-то не очень переживал, что пришлось расстаться с этой бабешкой, но не преминул с ней посчитаться: пробрался в дом, взял деньги – он знал, где Салли их держала в специальной шкатулке, – шесть виниловых пластинок и исчез навсегда.
С внезапно свалившимся на него богатством Элвис поступил так, как поступил бы любой бестолковый юнец: стал тратить деньги в бильярдных Гвадалахары, где он теперь обитал. Однажды он купил в магазинчике мороженое со вкусом маммеи[20] и, выйдя с ним на улицу, познакомился с девушкой примерно его возраста. Звали ее Кристина. Кончилось все тем, что девушка вовлекла его в некую странную религиозную секту, община которой располагалась где-то возле Тлакепаке.
Элвис был падок до симпатичных женщин, и Кристина своим нежным-нежным голоском и еще более нежными взглядами буквально затянула его в этот омут. К тому моменту, когда девушка спросила его, не хочет ли он пожить с ее друзьями в Тлакепаке, ему уже было безразлично, что, возможно, она регулярно вербует в Гвадалахаре новых членов общины (впоследствии Элвис сообразил, что именно так и было).
Кристина привела парня в ветхий дом, в котором жили какие-то чудаки: они ходили в белом, рассуждали о волшебных грибах, ауре и целебных кристаллах. Многие были из Мехико, где они познакомились во время занятий йогой в парке Хундидо, затем вместе жили в Реаль-де-Каторсе и Уаутле, как многие хиппи из среднего класса, а потом случайно добрались до Халиско. Их предводитель ничего не делал, только трахал симпатичных молодых женщин своей общины, а некрасивых и мужчин отправляли на работы на ферме, служившей базой для общины.
Оказалось, что предводитель совсем не любил современную музыку, требовал, чтобы в общине ставили пластинки со звуками ветряных колокольчиков и гонгов. И это стало последней каплей. Элвису нравилась Кристина, может, он даже любил ее, но не настолько, чтобы наблюдать, как другой мужик трахает ее сзади, а ему самому поручают кормить кур или разгребать лопатой навоз и при этом даже не позволяют послушать парочку мелодий рок-н-ролла.
Элвис вернулся в Тепито, в квартиру матери. К тому времени ему уже исполнилось семнадцать лет. Денег не было, перспектив никаких. Мать не очень-то сыну обрадовалась. Снова вступать в шайку не хотелось, хотя время от времени Элвис встречался со старыми дружками – правда, без особого удовольствия. Месяца два он маялся невыносимой скукой, пока однажды не стащил из книжного магазина «Порруа» иллюстрированный словарь Ларусса. Некогда он видел такой словарь у одного школьного товарища, и книга привела паренька в восторг. Словарь был большой, толстый, такую вещь украсть нелегко, но Элвису это удалось. И он подумал, что, возможно, его будущее связано с книгами.
С книгами! Да он же ни одного слова без ошибок написать не мог, когда волновался: буквы по-прежнему мешались в голове. Но читать Элвис любил. Украв один фолиант, он решил, что мог бы и дальше красть книги, а потом перепродавать их через книжные лавки на улице Донселес. Так и поступил: крал книги в магазинах, прочитывал их и перепродавал. Но потом сообразил, что букинисты и эти гады с улицы Донселес платят ему гроши, а сами зарабатывают огромные барыши. Тогда Элвис сам стал продавать книги в переулке неподалеку от Дворца Минервы. Некоторые торговцы приносили с собой складные столики, другие раскладывали книги прямо на кусках картона. Элвис выставлял свой товар на скатерти.
Очень скоро он сообразил, что наибольшую прибыль приносят учебники. Нередко к нему подходили студенты, спрашивали тот или иной справочник, и он обещал достать. Это означало, что он стащит книгу из какого-нибудь магазина, из которого легче всего украсть, и продаст им.
