В этот момент в помещение вошли профессор Снейп, Дин, Дамблдор, Макгонагалл и, конечно же, Слизнорт, которого Катрин всё ещё не любила. Она к нему не горела тёплыми чувствами после того, как он цеплялся к ней на первом уроке зельеварения. Она, конечно, понимает, что была тоже неправа, но разве он не мог просто оставить её в покое? Кэт посмотрела на отца, который лишь пожал плечами и задорно усмехнулся. Такое ощущение, что у него никогда не бывает плохого настроения. Альбус начал хвалить Гарри, который знал что нужно дать Рону, чтобы отравление прекратилось. Но Кат всё ещё ничего не понимала, поэтому недоуменно водила глазами по учителям, иногда косясь на Гарри.

— Послушайте, — вдруг перебила всех Катрин, намереваясь всё-таки узнать, что тут произошло, — я совсем не сомневаюсь в героизме Поттера, — на этих словах Мальчик-Который-Выжил злобно посмотрел на неё. — Зачем потребовался этот героизм?

Слизнорт лишь, что-то мямля, поднял неизвестную для Матич бутылку, пока Альбус её заинтересованно оглядывал.

— Бутылка, похоже, подарочная… — проговорил тихо директор, оглядывая предмет. — Не помнишь от кого она?

Гораций лишь замотал головой. Он начинал раздражать Катерину ещё больше.

— Очень милый напиток, — натянул дурацкую фальшивую улыбку Дин, замечая, что профессора начинают обсуждать пойло. — Когда не осквернён ядом.

Они ещё обсуждали то, что Слизнорт собирался передарить эту медовуху Дамблдору. Но Матич их уже почти не слушала, молча вглядываясь в пол и размышляя о том, кому понадобилось убивать Горация? Или Рона? Но ведь Слизнорт собирался передарить директору, а это означает, что это уже второе покушение на жизнь Альбуса.

А затем ворвалась Лаванда, ведя себя как полная дура, прорываясь между профессорами к своей «любви», крича о своём драгоценном Бон-Боне. Браун начала приставать к Гермионе, которая тут же начала с ней спорить. Всё это сильно капало на нервы Катрин, и, не выдержав писклявого голоса блондинки, грубо произнесла:

— Кто-нибудь уже выведет отсюда эту истеричку?

Профессора тут же умолкли, с укором посмотрев на черноволосую. Но, кажется, они были того же мнения. А вот сама Лаванда обиженно насупилась. Дин лишь хохотнул, а затем поняв, что ситуация не та, попробовал спрятать хохот за фальшивым кашлем.

— Ах, — воскликнула Браун, наклоняясь к Рональду, который двинул рукой и начинал приходить в себя, — видите, он чувствует меня! Не волнуйся, Бон-Бон, я с тобой!

— Меня сейчас вырвет, — сморщившись, произнесла Матич, стоя рядом со Снейпом и отцом, уголки губ которых даже немного дрогнули от такой реплики девушки. — Эй, липучка, завязывай, мне уже плохо! — на этих словах Браун обиженно посмотрела на Катерину, а затем, расплакавшись, убежала. Матич поймала сразу несколько строгих и укоризненных взглядов учителей. — Что? Может, она так радуется, что Рон очнулся.

— Катерина, прекрати грубить людям, — пригрозил Дин ей пальцем, что выглядело скорей забавно, чем страшно. Дамблдор и Макгонагалл этому лишь улыбнулись.

— Они сами хотят, чтобы я им грубила, — в свою защиту произнесла кареглазая, поднимая руки в знаке капитуляции. — Честно, пап.

Мужчина лишь устало выдохнул, зная, что это неисправимо. Ведь он сам точно такой. Да и Елена никогда не отличалась особой сдержанностью в словах, поэтому у Кэт просто не было выбора что унаследовать.

***

Катерина расслаблено сидела на диване в кабинете ЗОТИ, вглядываясь в пылающий камин. В руках у неё покоилась кружка остывающего имбирного чая. Кэт перевела взгляд на сидящего рядом отца, который спокойно потягивал виски. Их семейные вечера проходили именно так. Не то чтобы Кэт это не нравилось, но это немного отличалось от того, что было дома в России. Она любила Дина и любила проводить с ним время по-разному. Ей нравилось разговаривать с ним, она знала, что он поддержит её в любом случае. Даже в случае влюблённости в «злейшего врага» Малфоя.

Ей нужна была чья-то поддержка, и она знала, что отец поддержит её. Но что если нет? Ведь в Гарри она тоже была уверена на все сто процентов, но оказалось всё совсем не так. Поттер не желает даже разговаривать с ней. Есть ли шанс того, что Дин так же будет против?

— Ты скучаешь по ней? — тихо спросила Катерина, наблюдая, как отец оборачивает к ней голову и кратко улыбается. Но улыбка вышла грустной. — По маме?

Дин неоднозначно пожал плечами, делая большой глоток крепкого напитка и даже не поморщившись. Дин устремил взгляд на дочь, тяжело вздыхая.

— Конечно, — сказал он. — Она была лучшей из всех, кого я знал.

Его голос звучал отчуждённо. Катрин немного задумалась. Она помнила Елену как строгую и аристократичную женщину, но одновременно она была и самой любящей, и нежной матерью в мире. Но Дин любил её со всеми недостатками. Принимал такой, какой она была. Он обожал её любой.

— Мы встретились, когда нам было примерно как тебе, — продолжил мужчина, вглядываясь в пылающий огонь. У него под сердцем болезненно заныло от воспоминаний о Елене. — Она училась здесь на Слизерине, а я учился в Дурмстранге. И я влюбился в неё с первого взгляда, — Дин улыбался. — Она была такой холодной, как и положено в её семье. Постоянно динамила меня, и меня это жутко раздражало…

— Но ведь вы были так далеко друг от друга, как ты продолжал добиваться её? — недоумевала Катерина, подбирая под себя ноги.

— Подружился со Снейпом, приезжал часто в Лондон, чтобы увидеть её, — пожал он плечами. — Я был готов ради неё на всё что угодно. Пытался привлечь её внимание разными способами. Мы постоянно ссорились, спорили по мелочам, все были уверены, что мы ненавидим друг друга, — мужчина многозначительно посмотрел на дочь, которая немного нахмурилась. — А после школы всё закрутилось… Родилась ты. Ну, а дальше её… — на этой реплике голос мужчины болезненно дрогнул обрываясь.

— Пап, — негромко заговорила Катрин, — Люциус приезжал к нам, когда я была маленькой. Это он убил маму? — решилась спросить она. Её давно мучил этот вопрос, и она уже не могла держать его в себе.

— Малфой? — хмыкнул Матич. — Он бы никогда не смог убить её. Люциус любил её, как младшую сестру, они практически вместе выросли. Но он не единожды пытался уговорить её стать Пожирателем смерти, ради её же безопасности. Но она не согласилась, за что остальные её убили, — На последних словах его голос был чуть ли не стальным, а рука сильно сжала стакан, отчего казалось, будто тот вот-вот лопнет под таким давлением.

— Но почему её?

— Её родители были приближёнными к Тёмному Лорду. Её готовили стать одной из них, но она уехала со мной. Выбрала другой путь. И когда она отказалась помогать им возвратить Сама-Знаешь-Кого…

— Ты не считаешь Драко плохим? — решила перевести тему Катрин, ведь видела насколько больно отцу вспоминать обо всём.

— Мне важно знать, что рядом с ним ты будешь в полной безопасности. И я вижу, насколько сильно он влюблён в тебя, как бы он не пытался это скрыть… Я это заметил ещё в первые дни пребывания в Хогвартсе. У нас с твоей матерью было так же, — Матич-старший улыбался, отчего возле глаз появлялись маленькие морщинки. — Если бы мы с Еленой слушали мнение каждого насчёт нас — мы не были бы вместе, Кат. Все были против того, что бы мы были вместе. Поэтому ты должна слушать только своё сердце. Ты должна быть с тем человеком, которого ты любишь. Ведь такая любовь даётся лишь однажды, и лишь она может сделать тебя счастливой. Никого не слушай.

— Спасибо, пап, — искренне поблагодарила Дина Катрин, прильнув к его груди, обнимая и вдыхая такой родной аромат одеколона и виски.

Ей было важно услышать это от отца. Было важно слышать о матери, ведь они редко о ней говорили. Этот вечер был особенным для неё. И она поняла, что может не стесняться своей влюблённости в Драко. Ведь она не выбирала в кого ей влюбиться.

***

Катерина проводила свой обед вновь рядом с Джинни и Невиллом. Она так и не решилась подойти к Гарри и всё решить, ведь он был зол на неё до сих пор. Моментами это наводило на неё тоску, но она понимала, что сейчас Поттер ведёт себя как болван. Рона уже выписали, и он, слава богу, расстался с Лавандой, которая бросала на него грустные и злые взгляды, чередуя их. Гермиона этому была несказанно рада и даже не пыталась этого скрыть. Катрин обсуждала с Долгопупсом какое-то растение и даже не пыталась сильно вникнуть в смысл их диалога. Они часто о чём-то разговаривали, и чаще всего это были бессмысленные разговоры, не несущие никакой смысловой нагрузки. И ей нравилось это. Нравилось говорить о пустяках, забывать о проблемах и рассуждать беззаботно. Так, будто у них, правда, нет забот.