– ТАК! – громогласно произнес отец, и все тут же затихли. – Господа маги-теоретики, пока вы не свели меня с дочерью в могилу своими догадками, ответьте: среди вас есть настоящие специалисты по древним языкам?!
– Конечно есть! – поспешил заверить ректор, нервно подтягивая к себе хвостиком пока еще не обгрызенный карандаш. – Вот, к примеру, архимаг Ховар, преподаватель по рунописи, один из известнейших ученых среди дружественных королевств. – Ректор обвел взглядом зал. – Кстати, где он?!
Госпожа Рория закатила глаза и вышла за дверь. Меня же все это время бил легкий озноб. Как-то страшно столкнуться с перспективами скорой смерти, когда еще секунду назад в планах было жить как минимум вечность!
– Успокойся, милая. Они сами не знают, что говорят, – тихо произнес отец.
Я накрыла его руку своей и с благодарностью улыбнулась.
Дверь в аудиторию открылась и появилась госпожа Рория с пропажей. Архимаг Ховар выглядел так, словно его только что вытащили из кровати. Мантия, накинутая наспех, помята. Из-под ее подола виднелись старые изношенные тапочки и кальсоны. Борода спутана, а на щеке красуется красный отпечаток от ладони.
– Что, где, кто… – бубнил себе под нос архимаг, все еще до конца не соображая, что происходит. Но как только его взгляд остановился на доске, он тут же обрел ясность мысли. – О, какая интересная лигатура…
Архимаг Ховар, не замечая никого вокруг, подошел к доске поближе и взял мелок. Дрожащей рукой он стал набрасывать символы, затем зачеркивать их и снова выводить неизвестные мне руны.
– Так-так-так, – бубнил старик, – возможны вариации смерти, привязки, судьбоносные решения…
– Эта лигатура появилась у госпожи Фрост на солнечном сплетении после ее путешествия через магический портал. Одно из побочных действий – она не может перенестись из академии магии, – на всякий случай пояснил ректор, подходя к краю стола, чтобы лучше видеть доску и каракули архимага Ховара.
– ДА?! – удивленно воскликнул старик непривычно высоким голосом, и все синхронно вздрогнули. – Пентаграмма была стандартная?
– Д-да, – неуверенно ответила я.
– Вита! – Отец строго на меня посмотрел, и я поежилась.
– Мне кажется, что да…
– Начерти-ка, что ты там наваяла, девочка, – произнес архимаг Ховар, протягивая мелок.
Я взяла его в руки и стала осторожно выводить сбоку на доске круг с заточенной внутри пятиконечной звездой. Дальше было самое сложное… Я старалась как можно аккуратнее вносить руны, но меня снедали сомнения. Кто знает, что я тогда начертила? И каковы шансы, что сейчас повторю ту же ошибку?
Когда пентаграмма была закончена, я отошла в сторону. Архимаг Ховар взял с полочки у доски деревянную указку и тут же навел ее на символ, что был заключен внутри пентагона – центра звезды.
– Вот, где собака зарыта! – торжественно заявил старик с видом исследователя, только что открывшего новый континент. – Обратите внимание на руну переноса: она начерчена с грубейшей ошибкой. Барышне еще повезло добраться до пункта назначения целой и невредимой, а не застрять в неизведанной материи подпространства.
– Насколько я помню, госпожа Фрост угодила в пентаграмму адепта Лемана по призыву элементаля воды. Это может быть связано с появлением руны на теле девушки? – спросил ректор.
– Исключено! – вмешался профессор Уникус. – Я лично проверял правильность работы адепта Лемана и утверждаю, что с нашей стороны все было исполнено чисто. Юная магичка сама виновата в своем недуге!
Его слова хлестко прошлись по моей самооценке. Я всегда считала себя умной и способной ученицей. Отец и учителя с раннего детства поощряли мою любознательность, хвалили и пророчили блестящую карьеру, а теперь… Теперь я выглядела в своих глазах и глазах преподавателей неумехой и растяпой. Я поспешила отвернуться, чтобы взять чувства под контроль и смахнуть набежавшие слезы.
– Профессор, умерьте пыл, – осадил его ректор. – Никто вас ни в чем не обвиняет.
– Пресвятая кровь, да вы можете объяснить, чем грозит эта лигатура и как ее снять?! – потерял терпение отец и запустил пятерню в волосы, тем самым растрепав их еще больше.
– Мое экспертное мнение таково, – архимаг Ховар сделал многозначительную паузу, – весьма вероятно, что ваша юная протеже…
– ОНА МОЯ ДОЧЬ! – взвился отец, и на этот раз уже я встала и заставила его сесть на свой стул, дабы он немного успокоился.
Старик вздрогнул, но в следующую секунду подобрался и продолжил:
– Ваша дочь привязалась к месту переноса и не сможет его покинуть, пока руна на ее теле не сойдет.
– И когда же это произойдет? – взволнованно спросила я.
– Без понятия, – честно ответил архимаг Ховар. – Зависит от того насколько сильный выброс магии был сделан во время активации портала.
По коже пробежали мурашки. Помнится, я тогда не скупилась.
– Вы сказали «весьма вероятно», – прицепился к его словам отец и зловеще прищурил глаза, – то есть вы до конца не уверены?
– Ну, – архимаг Ховар погладил седую бороду, – процентов на семьдесят. Или нет… На семьдесят пять.
– Все Вита, с меня хватит. Мы поедем домой и в Астории все выясним у нормальных, – он окинул пренебрежительным взглядом всех собравшихся магов в комнате, – специалистов.
– Постойте, граф Фрост, я понимаю, вы на взводе, но на кону судьба вашей дочери. Поспешное решение может стать роковой ошибкой. Неизвестно, что произойдет, если вы попытаетесь покинуть территорию академии, – вмешался ректор, поворачиваясь к моему отцу.
– Вот именно, что неизвестно, – ответил он и встал со стула. – Идем, Вита.
– Простите, можно поговорить с отцом наедине? – спросила я ректора, не двинувшись с места.
– Думаю, вопрос исчерпан. Так что да, аудитория в вашем распоряжении, – кивнул он и уже обращаясь к магам произнес: – коллеги, можете быть свободны.
Все начали расходиться, и только архимаг Ховар, не упуская шанса пообщаться с руководством, подскочил к ректору.
– Господин Зубс, я хотел уточнить, что насчет моего прошения…
– Оно будет рассмотрено в порядке очереди, – пресекла его госпожа Рория и, пока он снова не заговорил, буквально забрала ректора и унесла его прочь.
Но и архимаг Ховар был не лыком шит. Он тут же последовал за ней с прытью, несвойственной для старика, с которого едва ли не сыпался песок.
Я осталась с отцом наедине. Он скрестил руки на груди и приготовился обороняться. Значит, догадался, о чем пойдет речь.
– Папа, я люблю тебя, но сейчас ты совершаешь огромную ошибку. Прошу, позволь мне учиться в Моримэре, – попросила я, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Вита, это не обсуждается. Мы возвращаемся домой и точка, – отрезал он и направился к двери.
– Тогда я сбегу! Снова! Не порталом, так на своих двоих, – выпалила, сжав кулаки.
– Я повешу на тебя отслеживающий артефакт, а когда мы вернемся в замок, запру в комнате! – грозно пообещал отец.
– Так вот значит как любящие отцы поступают с дочерьми? – разозлилась я. – Держат их дома, словно преступниц? А знаешь, что? Поехали! Мне не терпится оказаться в тюрьме! Ведь назвать наш родовой замок домом я, видимо, уже не смогу.
Я демонстративно подошла к двери, взялась за ручку, но прежде чем выйти, обернулась к отцу:
– Надеюсь, папа, ты собой гордишься.
Заметив зачатки сомнения на его лице, я разочарованно покачала головой и приоткрыла дверь.
– Постой… Вита, мы еще не договорили, – произнес он.
Я спокойно закрыла дверь. Отец опустился на один из стульев и устало вздохнул. Кажется, этот день утомил не меня одну.
– И далась тебе эта академия? Ну серьезно, я не понимаю, почему ты так рвешься в Моримэр? – с раздражением спросил он. – Преподаватели тут не ахти, мы только что в этом убедились. Ректор сказал, живешь ты в общежитии и даже не имеешь собственной комнаты. Как? Как можно хотеть оказаться в ТАКИХ условиях? И это если не учитывать местные нравы! Утром, когда я шел от портала к кабинету ректора, мне попалась на глаза пара целующихся бесстыдников! Представить страшно, что, возможно, они даже не женаты.
