Почему же я так привязалась к этому воришке? Он мне никто. Или это все чувство вины? Ничего бы не произошло, если бы Ру не поехал со мной.

Какой же я была дурой, думая, что вчерашняя ссора с родителями величайшая несправедливость. А оно вон как бывает. Еще хуже. Это же непоправимо.

– Чего ревешь, девчуля?

Мы с Бреннаном вместе вздрогнули и уставились на Ру. Он сидел и потирал шею, как после неудобного сна.

– Ты жив? – пискнула я.

Ру пожал плечами.

– А что мне сделается? Кажись, отрубился ненадолго, вот и все. Ну все, все, не реви. Хочешь, платок дам?

– Лучше мой, – Бреннан опередил его душевный порыв, сунув мне в руки кусочек батиста.

«Воскресший» встал, с хрустом потянулся и, радостно выдав: «Пойду проверю лошадок», пошел к уже успокоившимся животным.

Я вытерла слезы платком и протяжно шмыгнула носом. Постеснялась сморкаться.

– Слава богу, все обошлось. Какое счастье! Правда, Бреннан?

Он посмотрел Ру вслед и тихо сказал мне в ухо:

– Другой на моем месте пронзил бы его серебряным клинком. Вышедший из комы сам становится виллианом.

Меня как током ударило.

– Зачем ты мне это говоришь? – прошептала я.

– Не хочу, чтобы ты опять по нему горевала. Не знаю, почему он тебе так дорог, но ты не должна снова испытать ту боль. Пока придется за ним следить, а там посмотрим. Возможно, еще не поздно вернуть его. А если нет…

Будущий виллиан тем временем разговаривал с лошадьми и с любовью гладил их. А они доверчиво тянулись к нему мордами. Ну как его можно бояться?

– Надо ему все рассказать.

Я смяла платок и кивнула.

Бреннан явно знал больше и догадывался о последствиях. И все же он решил проявить великодушие.

И слово свое сдержал. Серебряный клинок в дело не пошел.

Никогда не понимала мальчишек! Почему они всегда хотят драться и все ломать? Как они могут не понимать знаки внимания от девочек? Почему пиво для них слаще компота?

И чтобы окончательно меня добить, Ру сказал такое, от чего я по-настоящему засомневалась в разумности противоположного пола.

– Ну стану виллианом, и что?

– Ты больше не будешь человеком, – прямее некуда объяснил Бреннан.

Ру скрестил руки на груди и уставился на грязные носы своих ботинок.

– А может, жизнь у меня паршивая, человеческая? Ни денег, ни магии. Вообще щенок безродный, которому нигде не рады.

– Ученые до сих пор не знают, кто такие виллианы, фейри или бесы. Если инициация завершится, тебе заказан путь обратно. По закону тебя могут убить, потому что ты будешь представлять угрозу для общества.

– Ха! – ядовито отозвался Ру. – Не привыкать. Закон всегда пытается меня убить.

Он неосознанно поскреб шею сзади.

Три птички. Напоминание о возможной гибели.

– Боюсь, я не смогу переубедить тебя. Несмотря на весь мой опыт и знания, – сдался Бреннан.

– Сытый голодного не разумеет, – подытожил недовиллиан.

Немного помолчав под стук копыт, Бреннан покачал головой, как бы не соглашаясь с какими-то своими мыслями, и снова завел душеспасительный разговор.

– Ру, неужели они тебя не напугали? Ты же можешь в один прекрасный день лишиться разума, прибиться к одной из их стай и поселиться в пещере. Днем будешь спать в куче таких же жутких тварей, а по ночам охотиться на скот и путников.

Парень презрительно фыркнул.

– Мечты сбываются. Наконец-то у меня будет дружная семья.

Он принялся звучно грызть ногти, выдавая свою нервозность.

Мы с Бреннаном обменялись понимающими взглядами. В искренность Ру нам не верилось. Несомненно, его пугали предстоящие перемены, и он желал спрятать страхи за фантазиями о лучшей жизни.

Из нас троих я хуже всех представляла, во что может вылиться это происшествие, а переживала так, что на какое-то время забыла о собственных проблемах.

Только тогда, когда карета въехала в распахнутые железные ворота, я чуть не подпрыгнула на нервяке. Вот оно! Меня привезли в школу магии, из которой еще предстоит сбежать.

О-о-ох… Я всегда стремлюсь понравиться людям, а тут надо сделать так, чтобы от меня отказались и вспоминали о моем появлении с содроганием.

Так, спокойно. Я справлюсь, обязательно справлюсь. Я же в будущем планирую не только петь, но и сниматься в кино, недаром же столько лет в театральный кружок ходила. Ага, у меня большие творческие планы.

Огромный готический особняк из темного камня, с башенками и светящимися окнами взирал на меня неприветливо, как живое существо, почувствовавшее чужака на своей территории. Я же ощущала себя мелкой и ничтожной на фоне каменного исполина.

Нет уж, я не дам себя поглотить.

Ру не мог претендовать на звание хотя бы гостя, поэтому отправился вместе с лошадьми на конюшню. Бреннан пообещал, что прислуга не будет против его присутствия и что на кухне ему дадут ужин.

Я семенила рядом с синеглазым парнем, загребая высокую, явно давно не стриженную траву своими большими ботинками. Сбитая с толку, как маленькая девочка перед первым днем в детском садике.

Что-то странное в траве вырвало меня из анабиоза.

– А-а-а! Расплющенная лягушка!

– Это не расплющенная лягушка, а моя перчатка. – Бреннан ускорил шаг и поднял перчатку с земли. – Если найдешь вторую, буду тебе до конца своих дней обязан… Берегись!

В тигрином прыжке он подмял меня под себя, и мы рухнули на землю. Над нами просвистел неопознанный летающий объект.

Что такое? Опять какая-то нечисть?!

Но хорошо, когда рядом есть защитник…

К моему огорчению, Бреннан недолго прижимал меня к себе. Он приподнялся, огляделся.

– Похоже, опасность миновала.

Со сдавленным вскриком он пригнулся, и на меня упал мужской ботинок. К счастью, не на лицо. Потирая ушибленную макушку, Бреннан встал и заозирался.

– Дигби! Дигби, ты здесь? А ну выходи, негодник!

Этот Дигби виделся мне кем-то сердитым и крайне недружелюбным. Надо ж было такое придумать – ботинками швыряться! И ведь хулигана не остановило то, что он мог попасть в девушку. Верх гостеприимства, дайте книгу жалоб и предложений.

Выбрасывая перед собой коротенькие лапы, к нам прибежала маленькая собака с задорно торчащими ушами. Она была черная, с рыжими подпалинами, а шейка ее ярко белела в сумерках. При ближайшем рассмотрении я отгадала породу – корги. Известная собака-улыбака. Как можно испугаться такой прелести?

Собака положила перед Бреннаном маленькую тряпочку и, в экстазе виляя хвостом, заскакала вокруг меня. От звонкого лая я на мгновение оцепенела. У нас дома питомцев не держат, мама резко против живности – мохнатой, пернатой, чешуйчатой, так что у меня отсутствуют навыки общения с братьями нашими меньшими.

– Какой ты шумный, песик, – умилилась я.

Пыхтя после быстрого бега, корги облизнулся и запрыгнул мне на колени. Вряд ли для того, чтобы со всем удобством покусать чужого человека. Мои руки, не сговариваясь с мозгом, начали трепать длинную шерсть. Мускулы под трехцветной шубкой ходили ходуном, собака прямо-таки излучала энергию. Не стояла чинно, как кошка. Ее глазки сверкали, лапки елозили по мне, а язык словно жил отдельной жизнью. Стоило мне чуточку наклониться, и меня одарили сразу несколькими влажными поцелуями. Приобняв нового друга, я уже хотела вернуть должок и свернула губы трубочкой, но мы оба вздрогнули от окрика Бреннана:

– Дигби! Как это понимать?

Он встряхнул принесенную тряпочку, оказавшуюся всего-навсего носком.

Так забавно, когда животные крадут у хозяев вещи. Иногда я не могу удержаться от смеха, когда вижу подобные видеоролики в интернете. Порой даже завидую тем, у кого живут четвероногие.

Но собака же не могла швырнуть ботинок, да?

Дигби повернул к Бреннану морду, неожиданно серьезную.

– Предатель. Как ты допустил это безобразие? Или вы в сговоре? А?

«Предатель» демонстративно зевнул.

– И это все? – хозяин не мог скрыть негодования. – Где второй носок?