– Ладно, не кипятись. Я пошутила. Когда ты планируешь поездку?

– Как только договорюсь с этой фрау Керн из Майнца.

– Вот когда договоришься, тогда и спрашивай.

По лицу Мартины он понял, что она, конечно, согласна. Просто еще не остыла после произошедшей перепалки. Но желание задираться еще не оставило молодую женщину, и она начала свой обычный допрос:

– И чем же нам поможет фрау Керн?

– По меньшей мере покажет место, где подняла записку.

– И как мы протянем ниточку поиска от этого места к разыскиваемой Жаклин?

– Я думаю, она где-то рядом.

– Это как? Где-то сидит и наблюдает, кто же поднимет записку? А вдруг она передала записку другому человеку и было это совсем не в Майнце? А человек оказался по своим делам в Майнце да и обронил записку.

Макс занервничал:

– Мартина, ну какой другой человек? Если бы таковой имелся, то не проще ли ему рассказать о происшедшем и попросить позвонить в полицию? Твои фантазии запредельны и исключают всякую логику.

Она задумалась, потом зарделась и нехотя выдавила из себя:

– Ну да, ну да… Я, пожалуй, перегнула. Извини. Но это твоя вина – расстроил меня с самого начала.

– Вот и славно. Обиды в сторону. Нет никакого другого человека. Жаклин как-то изловчилась подбросить записку самостоятельно. При этом она не очень-то рассчитывала на удачу. Ей просто повезло, что подвернулась эта фрау со своей собакой.

– Что значит «изловчилась»?

– Очень просто. Есть некто, кто ее контролирует. Ей удалось на какое-то время уйти из-под контроля и… бросить записку туда, где ее и нашли… Что мы можем сейчас еще предположить? Ничего. Надо ехать на место, где была найдена записка, и там разбираться. Действовать по обстоятельствам, так сказать, моя писательница.

– Опять рассчитываешь на счастливый случай? А где же твоя дедукция?

– На случай я не рассчитываю, но не исключаю его. А дедукция… Есть и дедукция, правда, в упрощенном варианте.

– И как же это звучит?

– А очень просто. Если на земле валяется записка, то существует некто, кто ее написал и сюда бросил. И совсем не исключено, что этот «некто» где-то рядом, – Макс расхохотался, а Мартина немедленно парировала:

– Ты снова выкрутился. Пользуешься доверчивостью дурочки, не поглотившей в детстве и десятой доли тех детективных историй, которыми ты зачитывался.

– Зато ты их пишешь.

На некоторое время воцарилась тишина, затем Мартина миролюбиво сказала:

– Максик, я, пожалуй, поеду. Не уверена, что доберусь сегодня до сервиса. Позвонишь, когда решишь вопрос с Майнцем.

Макс проводил Мартину до машины и, когда она уже села за руль и машина тронулась, бросил на ходу:

– Открой пошире окно, чтобы совсем не упариться. Я вижу, хотя дело и идет к вечеру, жара не унимается.

Он постоял еще несколько минут, глядя вслед машине. Он снова подумал о поездке в Майнц и пока совсем не представлял, как там будет действовать.

Понятие «вероятность» – не в бытовом, а вполне математическом смысле – даже усилило свое присутствие в жизни Дитмара. И не только потому, что Гундер после сдачи школьного экзамена на зрелость поступил на математический факультет университета и среди прочих разделов математики изучал теорию вероятностей, а еще и потому, что, как всякий студент, Дитмар нуждался в деньгах, вероятность появления которых у него в большом количестве была ничтожно мала. Он опробовал разные способы подработки, включая такие привычные для студенчества, как репетиторство, работа в магазине и кафе, дежурство по ночам и даже уборка помещений. Все это не приносило больших доходов, но позволяло иногда сходить на студенческую тусовку и не считать при этом каждый евро.

Но денег хотелось все больше. Однажды в студенческой столовой, расположенной на территории университетского кампуса, сокурсник, сдвинув несколько столов, пригласил Дитмара и еще нескольких парней отметить его «огромный успех». Он заставил столы едой и напитками, и компания на славу повеселилась. Оказалось, что «огромный успех» означал всего лишь неплохой выигрыш в лотерею. И для того чтобы выиграть, ничего не надо было делать. Следовало лишь регулярно участвовать в лотерее и полагаться на удачу. И если повезет, можно даже сорвать джекпот. То, что за участие в лотерее нужно платить деньги, как-то уходило на второй план. Ведь сумма платежа зависела от количества комбинаций чисел, которые будут участвовать в розыгрыше. Если оплачиваешь мало комбинаций, то и денег за это надо тратить немного. Поначалу Дитмар так и делал. Платил немного, а в день розыгрыша узнавал, что снова ничего не выиграл. И кому, как не Дитмару Гундеру, было понятно, что чем больше комбинаций, тем выше шанс. Пресловутая вероятность и здесь правила бал. Он стал платить еженедельно (а иногда и два раза в неделю) больше денег, но все равно ничего не выигрывал. В такие дни снова вспоминались слова учителя Клоса: «Понимаешь, Дитмар, если вероятность даже очень высока, может случиться так, что событие никогда не наступит в обозримый для тебя промежуток времени. Заруби себе на носу». Он разрабатывал всяческие системы выбора чисел для комбинаций и иногда стал выигрывать, но, когда сравнивал сумму выигрыша с потраченной, обнаруживал, что снова внакладе. Играя в «6 из 49», он начал ставить крестик на дополнительных опциях, включая «Спираль удачи». Выбрав комбинации чисел, он применял их в розыгрышах в течение нескольких недель, что позволяли правила лотереи. Все эти дополнительные возможности требовали дополнительных денег. По теории вероятностей шансы на крупный выигрыш росли, но применительно к Дитмару почему-то продолжало действовать «правило Клоса» (так он прозвал озвученные в далекие школьные времена учителем Клосом неутешительные результаты заигрываний с вероятностями). Скоро он заметил, что все, что он зарабатывал традиционными способами, пожирал хищный зверь под названием «вероятность», так и не укрощенный лучшим учеником математического класса Дитмаром Гундером. Уже не хватало денег на простые студенческие забавы.

Дитмар ступил в дом и подошел к зеркалу в прихожей. На него глянуло усталое лицо мужчины приятной наружности, но с заметными морщинками вокруг печальных глаз. Он сбросил куртку и прошел в комнату. Сегодня он побывал в казино, где в очередной раз пообещал в скором времени погасить весь долг. Лица кредиторов были неумолимы и даже суровы. Было ясно, что поблажки не будет. Также было ясно, что, пока он не вернет долг, у него не будет шанса отыграться. Больше никто денег в долг не даст. Весьма печальным был и тот факт, что с каждым днем росли проценты.

Зазвонил телефон. Все тот же мужской голос сказал:

– Я выяснил, кто этот второй.

– Каким образом?

– Самым простым. Он же был в крематории. Я побывал там. Мне назвали его имя. Дальше дело техники.

– Как же его зовут?

– Макс Вундерлих[2].

– Приметное имя.

– Да, особенно если учесть, что он частный детектив.

– Очень интересно.

– Интересно, что он там вынюхивал и откуда у него какая-то информация?

– Пожалуй, только от этого изобретателя.

– Ты хочешь сказать, что этот Курт Хильберт что-то заподозрил?

– А что же еще?

– Для этого нужны основания. Откуда они у него? Он же целую вечность где-то болтался и не может знать никаких подробностей.

– Сообщи, пожалуйста, об этом на всякий случай туда.

– Я уже это сделал.

– Вечно ты вперед лезешь, – проворчал Дитмар, а потом добавил: – Хотя и кстати.

Он положил трубку и пошел к бару. Для того чтобы выпить, есть все основания, решил он. Новость была не из приятных. Ее нужно было переварить. Вероятность грядущих неприятностей росла.

Сыщик набрал номер телефона Мартины и почти сразу же услышал:

– Хай, Максик! Ты откуда? С Бейкер-стрит? Из этого уютного гнездышка, где родились многие сюжеты моих детективных историй?