– Понимаете, он взял меня в свою клинику с непременным условием, что я первое время буду лечить только своих пациентов. Обещал мне процент с них выше выплачивать. Меня это устроило. Мои пациенты давнишние иногда позванивали, спрашивали, работаю, ли. Ну, и лишний процент никому ещё не вредил. Первое время – понятие растяжимое. Месяц, два, может, полгода, так что я спокойно своих вызвала и принимала. А в день убийства потерпевший вдруг заявил на общем собрании, что все, кого я вылечила в эти два месяца – не мои пациенты, а заслуга какой-то там их программы. Что я мало денег в их кассу сдала, и вообще им не подхожу, – щёки Дианы покрыл лёгкий румянец.

– Ничего я не понял, – признался Андрей. – Ему в этом что за выгода?

– Андрей Анатольевич, ах, да, простите… откуда вам знать. Проще говоря, я ему бесплатно организовала приток пациентов. Вы примерно себе представляете, сколько стоит реклама по привлечению новых клиентов на сегодняшний день?

Андрей пожал плечами, но Диана не стала вдаваться в тонкости.

– А отдача какая, знаете? Приходят единицы. Так что основной поток остаётся прежним – наработанные годами люди и их рекомендации.

– Понял, Диана Сергеевна. То есть он использовал вас и ваши знакомства.

Диана кивнула:

– А я-то, наивная дурочка, решила, что он глаз на меня положил. Таким галантным казался, внимательным.

– Диана Сергеевна, не льстите себе, называясь наивной дурочкой. Неужели вы искренне убеждены, что ни одному мужчине не устоять против ваших чар? – Андрей усмехнулся.

– Конечно же устоять, Андрей Анатольевич, – Диана улыбнулась. – Взять хоть вас. Что показало вскрытие?

– Отравление растительным алкалоидом, – ответил Андрей и тут же спрятал взгляд в записи, неприятно поражённый, что выдал закрытую информацию.

Помолчав, Диана спросила:

– Гиосцин?

Оторвав взгляд от бумаг, Андрей вздохнул:

– Вот объясните, пожалуйста, мне, Диана Сергеевна, для чего вы сейчас это сказали? Вот что я должен буду подумать, если вдруг это окажется именно так? Ведь сколько есть на свете не менее прекрасных ядов. Цианиды, стрихнин, яд бледной поганки, наконец. Забыл только, как он называется. И вы заладили – гиосцин, гиосцин.

– Аматоксин он называется, яд бледной поганки вашей, – сказала Диана. – А про гиосцин я заладила лишь потому, что он – единственный, в отличие от всех, вами перечисленных, относится к группе растительных алкалоидов.

– Да? – Андрей удивился. – Но всё равно, Диана Сергеевна, держите свои предположения при себе. А то мало ли что.

– Мало ли что – что? – изумилась Диана. – Вы что, снова меня подозреваете?

– Уверен, что это будет ощутимым ударом по вашему самолюбию, но нет. Круг подозреваемых клином на вас не сошёлся. Хотя свидетельницы, как одна, говорят, что вы были последней, кто потерпевшего видела живым, и первая – кто мёртвым.

– Моё самолюбие, Андрей Анатольевич, выдерживало нападки и пострашнее. Да я и не отпираюсь. Более того, прямо вам заявляю, что потерпевший был мне противен до чёртиков. И я ничуть не жалею о том, что случилось. Потому как, кобелина он был, судя по всему, отменный и козлина порядочный, царствие ему небесное.

– Сами только что говорили, галантный мужчина был и внимательный, – Андрей покачал головой. – И на тебе… кобелина.

– Галантным он только казался. Я в тот день, когда на работу пришла, случайно услышала разговор между ним и Верой Григорьевной. Что вы на меня так уставились? – спросила Диана. – Говорю же, случайно. Я ключи от машины уронила под шкаф и пока доставала, невольно подслушала.

– Что было слышно?

– Она уточняла, когда он, наконец, разведётся. Уверенно так выясняла, с претензией. А Егор Яковлевич ей про ипотеку напомнил.

– В смысле?

– Получается, Ахременко этой козе помогал ипотеку выплачивать.

– Может быть вы неверно истолковали услышанное? – предположил Андрей.

– Увидите Моргунову, сами поймёте, всё я истолковала верно, – сказала Диана.

– Тогда получается, Моргуновой не было резона желать его смерти, – сказал Андрей.

– Не знаю. Мы, женщины, бываем порой такими непредсказуемыми, – предположила Диана без тени иронии.

– О, да. Про праздник что можете рассказать?

– Ничего. Праздник, как праздник. Свет везде как раз вырубился, так что очень кстати те посиделки пришлись.

– Во сколько, говорите, свет погас?

– За стол, когда сели, тогда и погас. В два часа. Чай уже в темноте пили.

– Каково было настроение на празднике?

– Нормальное. Любовь Романовна хлопотала обо всех, пока её муж тортом обжирался, отпуская свои идиотские шуточки. Хотя нет, стойте. В самом конце, Любовь Романовна скомандовала ему, слова-то лучше и не подберёшь, осадить Моргунову, которая перед этим приказала мне домой убираться. Так вот Егор Яковлевич с женой спорить не стал, хотя покраснел под своей седой бородёнкой, в темноте было видно.

– Полагаете, у неё была власть над ним?

Диана мгновение подумала:

– Ну конечно! Только что сообразила, Андрей Анатольевич. Учитывая, что Любовь Романовна управляла финансами, власть была. Ахременко, наверное, не предполагал, во что ему назначение жены на эту должность обернётся.

– Получается, вдове убивать мужа тоже не резон? – недовольно спросил Андрей.

– Да и у меня, не поверите ли, Андрей Анатольевич, резона этого не было. Подумаешь, уволил. Что я себе места другого не отыщу?

– Но кто-то же всё же убил Ахременко. И, судя по собранным данным, кто-то из бывших на празднике. Что за пузырёк на диване нашли? – мимоходом спросил Андрей. К его удивлению, Диана занервничала:

– Не знаю, откуда там пузырь этот взялся. Подозрительно это всё выглядело.

– Поэтому вы и заявили, что пузырёк подбросили?

– Конечно. Что же, сидеть и смотреть, как меня снова подставить пытаются?

– А ведь я весной вам говорил! – не сдержался Андрей. – Почему вы не стали меня слушать?

Диана молчала.

– Ладно. Вы заявили, что уезжали из клиники, – Андрей зачитал протокол.

– Уезжала. Но никто этого не видел, – проворчала Диана.

– Не важно. Называйте свой точный маршрут.

– Для чего? – спросила Диана и вдруг оживилась. – А, догадалась. Вы по камерам отследить мою тачку хотите. Ведь и правда. А ваш сослуживец, как там его, Иванов, этого даже не предложил.

– Наверное, поэтому начальник здесь – я, – заметил Андрей.

– Скажите, а правда, что он весной меня допрашивал перед вашим приездом?

– Правда.

– Совсем его не помню, – поразилась Диана.

– Бог с ним, с Ивановым. Ну так что? Где вы ехали?

Диана задумалась, как помрачнела и вздохнула:

– Ну вот… Нигде я не ехала.

– Диана Сергеевна?! – Андрей встал из-за стола. – Это уже не смешно.

– Нет, правда, – Диана посмотрела на Андрея. – Я отъехала, но, не доезжая до первого же перекрёстка, свернула куда-то и остановилась.

– Почему?

– Просто так, – поспешно ответила Диана. – Потом поехала, но держалась только дворами. А! Вспомнила почему – начался дождь, и дорогу плохо было видно.

– Вы что, только в солнечную погоду за рулём ездите? – усомнился Андрей.

– Так получилось. И лишь возле дома обнаружила, что права на работе в сумке остались, и поехала обратно. Но сами понимаете, ещё осторожнее. Так что не найдёте вы меня на своих камерах.

– Говорите маршрут. Где-то же вы из дворов выезжали?

– Выезжала. Но выбирала безлюдные перекрёстки, чтобы без светофоров.

– Всё равно называйте.

Диана перечисляла улицы, Андрей записывал, но его, как на весеннем допросе, одолело предчувствие, что она лжёт. А, раз лжёт, значит, любовник точно замешан. И как в таком случае Андрею подвести того под статью? Любовь любовью, но инстинкт сохранения должен работать?

– На сегодня всё, – сухо закончил Андрей. Диана заметила перемену в его настроении, молча, забрала подписанный пропуск и вышла.

Андрей вышел в коридор, спустя пару минут, и проследил, с каким трудом Диана вырулила со служебной парковки.