Она повернулась и почти бегом кинулась к подножию холма, где стояла Бринн.

— Алиса очнулась! — задыхаясь, выпалила она. Бринн, увидев выражение лица Эдвины, встревожилась:

— В чем дело? Она не в себе?

— Нет, она все хорошо осознает.

— Малик… — понимающе заметила Бринн, оглянувшись.

— Я сказала Алисе, что ты придешь к ней, — прервала ее Эдвина. — Потом позови меня, я посплю около нее. И ты тоже отдохни. Не только Алиса ранена.

— Когда помогу всем здесь. — Бринн с беспокойством все чаще всматривалась в руины Редферна, в то направление, куда несколькими часами раньше умчался Гейдж с капитаном Лефонтом и солдатами. — Уже много времени прошло с их отъезда, правда? Пора бы им вернуться.

Она беспокоится о норманне, поняла Эдвина. Бедняжка Бринн, как только у нее хватает сил обуздывать внутреннюю боль и противоречия! Едва Эдвина определила свой собственный путь, как у Бринн начались трудности.

— Они преследуют Ричарда?

Продолжая вглядываться в даль, Бринн кивнула.

— Ты не сможешь взглядом притянуть его сюда, — мягко заметила Эдвина.

— Знаю, — обернулась Бринн. — Какая я глупая!

Она направилась к лежаку, на котором спала Алиса.

Малик уже сидел возле Алисы. Эдвина не могла слышать, о чем они говорили, но смех Алисы до нее долетел. Ничего удивительного, его шутки могли бы, наверное, рассмешить и умирающего.

Словно почувствовав на себе взгляд Эдвины, Малик поднял голову. Его лицо озарила радостная улыбка, он смотрел на нее с таким пониманием ее чувств, с такой готовностью помочь ей, что она вновь поразилась его неотразимости. Взглядом он звал ее, умолял подойти.

«Слишком высокая плата, — одернула она себя, — непомерно высокая».

Гейдж вернулся в лагерь почти в сумерках.

Жив! Бринн, увидев его, с облегчением вздохнула. Даже в надвигавшейся ночи невозможно было спутать его силуэт. По холму медленно поднимались всадники, их флаги обвисли и не трепетали на ветру. «Как же они устали!» — подумала Бринн.

Бринн направилась им навстречу.

Жеребец Гейджа встал на дыбы, увидев шагнувшую из кустов Бринн, но Гейдж быстро осадил его.

— Ты еще не спишь? — грубовато спросил он. — Думаешь, без отдыха тебя надолго хватит?

— Как и тебя. — Она собиралась с духом, все еще не решаясь спросить о Ричарде.

Словно прочитав ее мысли, Гейдж покачал головой.

— Мы не нашли его, так что можешь отдыхать со спокойной душой. Кровь не пролилась. — Он повернулся к Лефонту. — Отдыхайте несколько часов, а потом отправляйтесь в Редферн, ты там посмотри, что еще можно спасти. Покрывала, продукты. — Он оглянулся на тлеющие черные руины. — Видит Бог, там не много осталось.

— А с ними что делать? — спросил Лефонт, кивнув в сторону шевелившихся у костров теней.

— Постараемся по возможности разместить этих людей, пока не построим для них новые дома.

— Построим? — в ужасе эхом отозвался Лефонт. — Я солдат, а не строитель.

— Тогда сообрази, где найти мастеров! — повелел Гейдж. — Я хочу, чтобы дома воздвигли еще до первого снега. Каменные. И замок должен быть из камня. Такой же, как неприступный Бельрив.

— Зачем тебе это? — Бринн не могла скрыть своего удивления. — Ты и вправду думаешь принять от Вильгельма Редферн в свое владение?

— Может быть. Он располагается недалеко от моря, что удобно для торговли. Земли плодородные.

— Ты еще не уверен, а готов приложить огромные усилия и потратить много денег.

— Тогда мне придется постараться и пополнить свои сундуки, верно? — Он снова повернулся к Лефонту. — Если найдешь мастеров и рабочих на этой неделе, то я поручу строительство Гийому, а ты отправишься с нами в поход.

Лефонт даже не спросил куда. Он так обрадовался, что сможет избавиться от позора. Он рожден воином, а не строителем и не собирается забросить свой меч.

— Я найду мастеров. Даже если за ними придется посылать в Нормандию, вы их получите, милорд. — Он слез с коня и жестом приказал солдатам следовать за ним. — Четыре часа на отдых. Не больше.

Бринн смотрела, как солдаты медленно разбредались по лагерю.

— И все-таки это очень странно. Воин и строитель.

Гейдж спрыгнул с коня.

— Не люблю бессмысленных разрушений. Это оскорбляет меня. Другое дело — на войне, там действуешь сознательно.

— Скажи об этом людям, попадавшимся тебе на путях войны. Женщинам, детям, старикам. Они же невинны.

— В мире их немного. — Он задумчиво почесал затылок. — Я не защищаю себя. Я делаю то, что необходимо, чтобы выжить и процветать в этом мире. — Он поискал взглядом кого-то среди спавших вповалку. — Где Малик?

— Там, — Бринн показала на лежак под деревом. — Он очень устал. Он и Эдвина взялись помогать мне.

— Однако у него хватило здравого смысла лечь, когда силы на исходе, а ты — всё на ногах. — Он заговорил резче: — Ради Бога, иди спать!

— Сейчас. — Бринн провела рукой по своим волосам. — Я только ждала твоего возвращения.

— Взглянуть, не принес ли я голову Ричарда?

— Нет, мне хотелось… — Она слишком устала для выдумок в свое оправдание. — Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

Он напрягся.

— Правда?

— Конечно. Неужели ты считаешь, что я могу хотеть твоей смерти? И чтобы это чудовище осталось жить?

— Не знаю, что и думать о тебе. Я никогда не встречал женщину, которая отталкивала бы мужчину, пренебрегая собственной жизнью.

— Мне не угрожала опасность.

— Делмас чуть не забил тебя до смерти! — с дикой яростью выговорил он. — В другой раз он наверняка бы убил тебя.

— Я не стану Батшебе. И не буду жить с тобой, неся такой грех в своей душе.

— Черта с два не будешь! — Гейдж пытался сохранить самообладание. — Через две недели мы отправляемся в Гвинтал. За это время тебе надо выздороветь, перестать оплакивать своего таракана-мужа и быть готовой к возвращению в мою постель.

— Вы слишком благородны, милорд.

— Да, я такой.

Гейдж развернулся и пошел от нее прочь.

Бринн станет бороться с ним. Она больше не должна позволить себе то чувственное наслаждение, ту неодолимую тягу к нему, иначе она прикипит к нему телом и сердцем. Тогда удастся ли ей вообще оторваться от Гейджа, когда они доберутся до Гвинтала. Он прекрасно изучил ее, он знает каждую тайную ямочку на ее теле и заставляет ее трепетать и сгорать от чувств. Пресвятая дева, ее соски уже налились и набухли, а ведь она только о нем подумала! Как же она может забыть его?

Бринн медленно пошла к лежаку, который приготовила для себя подле Алисы. Бедная Алиса, у нее ребенок от Ричарда Редфернского!

У Бринн тоже мог бы быть ребенок. Ночь в постели с Гейджем, и через год у нее родился бы малыш. Сладкое чувство близости, сладкая боль… Ребенок от Гейджа…

Что с ней? Где ее страх и отчаяние, дитя ведь будет незаконнорожденным?! А у нее желание носить в чреве плод их соития…

Любовь?

Господи, спаси и помилуй! Пусть это будет неправдой.

Она противилась любви к нему. Он оставался чужд всему тому, что ей было дорого. Это любовь и страсть к Гейджу сгубили Делмаса, а может, эти мысли удерживают ее от желания кинуться в объятия Гейджу.

Да, она полюбила этого сурового воина. Давно ли она старалась убить в себе даже мысль о любви. Теперь ей нет нужды обманывать себя. Только едкой горечью окрасилось это чувство. Она не могла остаться с Гейджем, принять его в свое тело и в сердце — на такое она не могла пойти.

Ребенок от Гейджа…

Впрочем, если она считает грехом принять Гейджа, то, может, согласится иметь от него ребенка? Разве она не заслужила такой дар?

Но сможет ли она отказаться от Гейджа после рождения их малыша?

Конечно же, ей не под силу будет тогда расстаться с Гейджем. На глазах ее выступили слезы. Нет, она не может себе позволить даже этот дар Божий. Как только они приедут в Гвинтал, она должна оставить его, порвать с ним окончательно.

— Нам надо поговорить. — Гейдж присел около нее у костра.