Я поискала в шкафу одежду и нашла мою рубашка и жилет. Я переоделась, заплела косу и надела сапоги, а потом спокойно спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Ночное небо освещали звезды и полная Луна.

– Сидите там, на Луне, Воллейн, и жизни радуетесь, а меня не взяли. Ну ничего, я научусь выживать и разберусь со всем этим. Больше меня никто не приспособленной к жизни не назовет.

Я направилась в сторону, где слышалось ржание лошадей, и вскоре оказалась в конюшне. Выбрала себе белую лошадку. Видимо, все уже спали, поэтому никто меня не обнаружил, и я верхом на лошади отправилась вдоль по улице. Неожиданно увидела старичка.

– Извините, вы говорите по-русски? – спросила я его, и он обернулся. На нем была длинная рубаха какого-то серого цвета, такие же штаны, и сапоги, весьма поношенные. Его лицо покрывали морщины, и длинная неопрятная борода завершала его весьма печальный образ.

– Говорю, дочка. Ты должна покинуть город, французы тебя не пощадят, – голос старичка звучал хрипловато, а в глазах читалась безысходность.

– А у Вас есть дома какие-нибудь книги? – поинтересовалась я.

– Книги… а вон за углом библиотека. Разграбили, еще и окна побили, да мебель утащили, а книги не взяли. Бери, что хочешь.

– Спасибо, добрый человек, Вы меня очень выручили.

– Да, пожалуйста, дочка. Только не задерживайся долго, ведь здесь опасно, – я привязала лошадь к столбу и пошла вдоль по улице, а потом свернула в проулок. Помимо библиотеки я обнаружила корзину с яблоками. Осмотрелась и обнаружила большую матерчатую сумку. Решила яблоки взять с собой. Возьму столько, сколько смогу унести. Сумку с яблоками оставила пока на улице, тяжелая была. А сама поспешила в библиотеку.

Там находилось столько книг! И я принялась искать нужную литературу. Сначала я взяла книги не художественные, а про то, что может пригодиться: учебник ботаники, географии, истории. Кулинарную книгу прихватила, ну и какой-то медицинский учебник по анатомии человека. Еще пару художественных книг взяла, на всякий случай, даже не читая их названий, и поспешила обратно. Положила поверх яблок книги и, с горем пополам оседлав свою лошадь, отправилась по дороге в сторону России. Никто меня так и не хватился, по крайней мере, мне так казалось.

Этой ночью я не спала, и к утру моя лошадь объявила мне акт протеста, она отказывалась двигаться дальше.

Я осмотрелась. Какая-то быстрая река протекала поблизости. Высокие белоствольные деревья слегка покачивали листвой, обдуваемые едва заметным ветерком. Сочная зеленая трава мягким ковром покрывала поверхность земли. Песчаный берег был пологим. Густой туман нависал над рекой. Моя белогривая спутница не слушалась больше, и я выдохнула.

– Ну что же делать с тобой, лошадка?

А потом я вспомнила наш разговор с Кенди про кошку. Я ее не покормила, и она ушла, но когда мы остановились, лошадь принялась есть траву с земли.

– Лошадка, а тебе можно ее есть? Ну ладно, какое неприхотливое животное. Травку кушает, а ее тут полно. А яблоко будешь? – не отказалась моя спутница и от яблока. – Приятного аппетита, лошадка, – а я помыла себе яблоко в реке и уселась на свою сумку. Моя лошадь расположилась рядом, видимо, тоже решила отдохнуть. Я достала книгу «Анатомия человека» и начала читать. Вот как мы, оказывается, устроены интересно. Было раннее утро и с каждой минутой становилось все светлее и светлее. Я дочитала до раздела «размножение человека», и, честно говоря, мало что поняла. Дети как-то вынашиваются в самих женщинах, но с помощью мужчин происходит зачатие. Несколько страниц вырвано и полной картины я так и не представила. А я ведь провела всю ночь в седле, и сейчас солнышко так приятно пригревало. Свежий воздух, такой восхитительный лес. Я прямо чувствовала, как мои клеточки насыщаются кислородом и витамином D. И с книгой в руках я уснула, забывая обо всем на свете…

Кенди надлежало немедленно явиться на Хастарис. С помощью челнока или, как любила его назвать Зоя Лютаева, перемещателя, он прибыл на корабль патруля времени, где находился только хранитель Кантан, который собственно его и встретил. Кантан отвечал за зайцев на всем временном участке планеты Нибиру, и сейчас на его фронте было спокойно, а вот ни Влада, ни Зои, ни Нэя с Алисой на борту корабля не оказалось.

Высокий симпатичный парень с черными волосами и карими глазами азиатской внешности с насмешливой улыбкой посмотрел на Кендистана. Он был одет в синюю рубашку и черные джинсы. Сидя в кресле, Кантат пил зеленый чай, слушал музыку, наслаждаясь тем, что у него появилась возможность отдохнуть.

– Что-то неважно выглядишь, приятель. Проблемы?

– Мне нужно срочно явиться на Хастарис. Я не отработал по своим обязательствам, и теперь мне предстоит объясняться перед Советом. Тебя оставили присматривать за кораблем?

– Да, я только что прибыл после очередной миссии, и даже если новое задание поступит, у меня есть от одного до трех дней.

– А где остальные хранители? – поинтересовался Кенди.

– Зоя на Хастарисе, Влад миссию выполняет, у него очередной заяц, а Алиска с Нэйтаном в суде. Она не хочет смерти твоего зайчика, и все уши Нэю прожужжала, что он обязан ей помочь. Вот как-то так.

– Алиска уговорила Нэя просить Совет помиловать Светика? – удивился Кенди.

– Именно так, Кендистан. Алиса сотни раз порывалась вернуться к зайчику и помочь ей. Нэю больших трудов стоило остановить нашего сложного подростка. Сейчас она у Зои в гостях, пока Нэй там проблемы решает. Видимо, теперь ждут только тебя.

– Так Совет изменил свое решение? – нахмурился Кендистан.

– Я ничего не знаю о решении Совета Вселенной, и тебе нужно поспешить.

– В таком случае, я вынужден откланяться, Кантан. Вот же вляпался, врагу не пожелаешь.

– Так сложно убить человека? Тебе же приходилось это делать.

– Да, но только в целях самозащиты и то тех, кто и так бы умер в течение суток по тем или иным причинам. А Светик… я не знаю. Мне кажется, я что-то испытываю к ней. Она сводит меня с ума. Я никогда такого не переживал раньше. Непосредственная, странная и очень чиста. Я волнуюсь сейчас за нее. Время сложное, да и война началась.

– А ты часом не влюбился, Кендистан? Ты сам на себя не похож.

– Влюбился или нет, я не знаю, но ее смерти ни от моей руки, ни от руки любого из 1812 года я не хочу. У меня одно желание – ее защитить.

– Как забавно, ведь твой ментальный фон похож на фон влюбленного человека, но ты должен все это сам осознать. А теперь поспеши.

Кендистан воспользовался ДЛШ 5 – это шаттл, который работал на разнице магнитных полей, подходящий для перемещения на дальние расстояния, и Кенди воспользовался одноместным ДЛШ 5 с возможностью использовать скорость света. Такие образцы появились на корабле патруля времени недавно, но Кенди одним из первых разобрался с управлением этих новых шаттлов. Он очень хотел поскорее попасть в систему Ипсилона Андромеды на планету Хастарис, ведь именно там находился Нэйтан, и именно оттуда осуществлял свое правление Совет Вселенной. И Кенди спешил как мог. В нейтральном пространстве сложно было определить, сколько времени он потратил в переводе на земное, но что-то около двух суток. Кендистан не мог позволить себе отдохнуть, поесть или поспать, так как отправился в другую систему один.

***

Наконец Кенди увидел Хастарис во всей красе. Ему, как человеку, сложно находится на этой планете. Воздух не подходил для длительного проживания, но около трех суток без вреда для здоровья пребывать на этой планете он мог. Немного беспокоил кашель, но это все. Кенди опустил свой шаттл на космодроме Хастариса и, естественно, его никто не встретил. Это было не принято у местных жителей Ипсилинов, но Кендистан, когда уже шел в сторону здания Совета Вселенной, заметил Алису.

Это готическое чудо в салатовой насыщенной зелени Хастарийской растительности резко выделялось: черные волосы, темно-синее платье и странная обувь на платформе около десяти сантиметром, броский яркий макияж, а так же невозмутимый взгляд огромных карих глаз. Кенди и все Хранители знали, что Нэй и Алиса, им когда-то суждено быть вместе, но главный хранитель не любил разговаривать на эту тему. Алиса ребенок. Для него недопустимо даже подумать о том, чтобы попытаться рассматривать ее как будущую невесту. Нэй такого даже не представлял. Возможно, если бы ему не спихнули ее с раннего возраста на воспитание, он бы так к ней не относился.