Ветеран «Альфы» раскрыл шокирующие подробности штурма в Буденновске

«Нас поставили в ситуацию, когда надо точно убить заложника и при этом, может быть, нейтрализовать боевика»

27 лет назад спецподразделения «Альфа» и "Вега" штурмовали захваченную террористами больницу в Буденновске, но занять ее не смогло.

Руководство штаба знало, что операция обречена на провал. Тем не менее приказ был отдан. В итоге напрасно погибли 129 человек, 415 были ранены.

Алексей Филатов, президент Союза "Офицеры Группы Альфа", был в том бою пулеметчиком. Он написал книгу «Буденновский рубеж», она вышла к сегодняшнему юбилею тех событий. В интервью «МК» Алексей Филатов рассказал о шокирующих подробностях этого бессмысленного и беспощадного штурма.

«Нас поставили в ситуацию, когда надо точно убить заложника и при этом, может быть, нейтрализовать боевика»

18 ИЮНЯ 1995 ГОДА СПЕЦНАЗ ВЫВОДИТ ЗАЛОЖНИКОВ ИЗ ЗДАНИЯ БОЛЬНИЦЫ. ФОТО: АРХИВ

Захват заложников в городе Буденновске Ставропольского края был первым масштабным терактом в истории постсоветской России, преследовавшим политические цели.

Издайте книгу и закажите печать! Доставка по всей РФ!

Принимаем любую рукопись, создаем макет и обложку, делаем вёрстку и редактуру.

Калькулятор

Твердый переплёт

Узнать больше

С 14 июня 1995 года отряд террористов под командованием Шамиля Басаева удерживал в больнице Буденновска около двух тысяч местных жителей, требуя остановить войну в Чечне и вывести из республики войска.

17 июня спецподразделение «Альфа» ФСБ РФ безрезультатно штурмовало больницу, потеряв при этом троих бойцов. От пуль спецназовцев в ходе штурма погибло много заложников, но точное количество убитых ими мирных людей на тот момент было неизвестно.

Осознав бесперспективность силового решения, премьер-министр Черномырдин на следующий день согласился заключить с террористами соглашение о выводе войск из Чечни в обмен на освобождение заложников.

19 июня террористы уехали в Чечню. Оставшиеся в живых заложники были спасены. Первая чеченская война, однако, на этом не закончилась.

Все лето в Грозном шли переговоры о разведении сторон, а осенью боевые действия возобновились с прежней силой и продолжались больше года.

Но Буденновск, как пример того, что террором можно добиваться от власти уступок, пускай даже временных, аукался еще очень долго.

Если бы в июне 1995 года «Альфа» захватила больницу и обезвредила террористов, нашей стране, возможно, не пришлось бы пережить Кизляр, «Норд-Ост» и Беслан, взрывы домов в Москве и Волгодонске, теракты в метро и в аэропорту «Домодедово».

Если бы тогда, в 1995 году, российские власти не дали слабину, все вообще могло пойти иначе. И Путину, возможно, не пришлось бы десятилетиями доказывать потом всему миру, что нет никакой слабины и Россия сильна.

– Алексей Алексеевич, давайте начнем с главного. Почему «Альфа» не смогла взять штурмом больницу?

– С военной точки зрения это было не реально. Если бы мы дошли до конца – взяли больницу, – мы бы потеряли процентов 70 своих бойцов. А заложников убили бы половину. Остальные были бы взорваны террористами, заминировавшими здание. Какая же это операция по освобождению заложников?

– Да уж. Скорее, операция по уничтожению заложников. Но разве это было непонятно заранее? Больница стоит на открытом месте, подобраться к ней незаметно нельзя. Террористы – профессионалы с большим боевым опытом. Вооружены до зубов. Стрелять будут, прикрываясь заложниками. Как можно в таких условиях их освободить, не убивая?

– Все, кто там находились, понимали, что это полный абсурд. Штурмовать, чтобы освобождать заложников, невозможно. И Ерин (министр внутренних дел), и Егоров (замминистра внутренних дел, руководитель штаба в Буденновске), и Гусев (Александр Гусев, командир группы «Альфа») – все понимали и докладывали.

– Выходит, мнение профессионалов не имело значения при принятии решения о жизни или смерти двух тысяч человек?

– И тогда не имело, и в других случаях – тоже. В книге я цитирую Коржакова (руководитель Службы безопасности президента Ельцина). Я лично сам к нему ездил, брал интервью, и он мне рассказывал, как начиналась чеченская война. «Сидим, – говорил он, – я, Ельцин, Грачев (министр обороны), Черномырдин. Разговор о том, надо начинать боевые действия в Чечне или не надо. И Грачев говорит, что сейчас нельзя. Армия разрушена, деморализована, не готова к войне».

Это 1994 год, я служил в это время и могу сказать, Грачев был прав. Мы воевали тогда тем, что осталось от Советского Союза. Ни патронов, ни тренировок, ни формы. В этом Буденновске мы напоминали партизанский отряд. Кто во что одет. У нас даже тепловизоров не было, приборов ночного видения.

Так вот Грачев на том совещании говорит: «Не надо вводить в Чечню войска». А Черномырдин ему на это: «Паша, ты трус?»

Задел его на слабо, и Грачев ответил: «За три дня Грозный займу».

Чем это кончилось, мы знаем. Сколько там людей положили.

А со штурмом Буденновской больницы решение принял Ельцин.

Я спрашивал Коржакова: «Какая была реакция Ельцина, когда он узнал про захват заложников в Буденновске?» Коржаков сказал, реакция была такая, что вы, блин, задолбали. У вас каждый день кого-то захватывают. Решайте давайте быстрее.

По словам Коржакова, Ельцин всегда так реагировал, когда речь шла о простых людях, которые попали в беду. Ему по фигу было. Я думаю, он сказал так: «Я лечу в Канаду. К моему возвращению чтоб вопрос был решен».

Рядом с ним был Барсуков (директор ФСБ), наш руководитель. Ему ничего не оставалось делать, как отдать приказ о штурме. Борис Николаевич был хоть и пьяницей, но достаточно жестким лидером. Слабых там не бывает. Барсуков взял под козырек, позвонил Гусеву (командир группы «Альфа»). Этот разговор я передаю в книге. Гусев тоже не счел возможным Барсукову перечить.

– Вы описываете в книге, что вам надо было стрелять не в террористов, а в заложников, которые стояли на окнах. Они махали простынями и умоляли не стрелять. При этом самих террористов вы не видели. Они прятались за заложниками и вели огонь за их спинами.

– Нас поставили в ситуацию, когда надо точно убить заложника и при этом, может быть, нейтрализовать боевика. А как человек, который убьет мирных гражданских людей, как он потом с этим жить будет? Одно дело, если ты гранатометчик или из танка стреляешь. Ты не видишь лица человека, по которому ведешь огонь. Гранатометчик стрельнул: куда-то там улетел заряд, через километр приземлился, кого-то убил. Но он их в лицо не видел – тех, кого убил его выстрел.

– Вы же все равно стреляли.

– Я для себя принял решение – я выбирал окно и работал по верхнему краю. Осколки от моей стрельбы разлетались, и заложники импульсивно приседали, пытались укрыться. Со мной работали два снайпера. Если в этот момент они четко видели за присевшими заложниками человека с оружием – в него стреляли.