========== Он просто ребенок ==========

У Брюса Уэйна есть веские причины ненавидеть мутантов, хотя сейчас политкорректно называть их «мета-люди». Никто не знает, откуда появились меты, но в какой-то момент у обычных людей начали появляться самые разные способности: какие-то проявлялись внешне, какие-то внутренне, более сильные или почти незаметные, но всех мет объединяло одно — они становились преступниками. По крайней мере в Готэме.

С учетом ужасающей статистики, властями Готэма было принято решение: каждый мета должен быть помещен в лечебницу Аркхэм для «изучения феномена метагена». Марта и Томас Уэйны считали это бесчеловечным. Маленький Брюс тоже, пока не встретился в переулке вместе с родителями с озлобленной метой, управляющей металлом.

У Брюса Уэйна есть веские причины ненавидеть мета-людей, но он решил направить свой гнев на благо: на защиту города, чтобы больше ни один ребенок в Готэме не потерял свою семью из-за психа, который внезапно обрел суперсилу.

***

Порой было приятно немного расслабиться и сходить с красивой девушкой на свидание, как раз в город прибыл знаменитый бродячий цирк. Брюс был рад отдохнуть от геройств и просто насладиться шоу, но шоу было не совсем таким, как он ожидал: прямо на глазах сотен людей пара лучших в мире акробатов упала на песок, а под самым куполом на тела своих родителей смотрел восьмилетний мальчик. Брюс начал действовать раньше, чем все обдумал. И как Бэтмен, и как Брюс Уэйн

И вот впервые за много лет в поместье появился ребенок: восьмилетний энергичный комочек счастья, точнее он пытался им казаться, и любой другой не усомнился бы в его актерской игре, но только не Брюс. Он знал, что травма, которую пережил этот ребенок, сильно повлияет на его жизнь. Это был тот момент, когда Брюс отчаянно хотел быть неправым.

***

Ричард «зовите меня Дик, пожалуйста» Грейсон с первых дней в поместье старался не показывать, что его душа разрывается на части от той боли, что он испытал, потеряв в один миг всю свою семью, потому что в цирке он часто слышал истории о злых мачехах, которые издевались над своими падчерицами. На падчерицу он не тянул, да и мистер Уэйн, конечно, не был злой мачехой, но страх внушал. Дик твердо решил не беспокоить ни мистера Уэйна, ни его дворецкого, поэтому первую бессонную ночь он провел свернувшись клубочком и рыдая в подушку. Возможно именно из-за этой позы утром так сильно болела спина.

С каждым днем боль все усиливалась, но Дик никому не говорил. «Это все из-за того, что я скорблю, кажется, из-за того, что болит душа, может болеть и тело, верно?» — про себя рассуждал мальчик, пытаясь массировать свои плечи. — «Или я просто давно не тренировался? Возможно, пора немного растянуть мышцы». К сожалению, место тренировки Дик выбрал не самое удачное: он не только случайно уронил несколько картин, но и чуть не стал причиной сердечного приступа старого дворецкого (тогда старик и придумал «Правила поместья Уэйнов»). Но боль не утихала. Да что же такое…

***

После довольного спокойного патруля Брюс рано вернулся домой, он возвращался в свою комнату, желая урвать несколько часов сна, но остановился у комнаты Дика, когда услышал тихое хныканье. Бедный ребенок, его необходимо утешить. Брюс легко постучал в дверь костяшками пальцев, но ответа не было.

— Дик, приятель, ты в порядке? — он еще раз постучал. Снова ничего. Тогда Брюс открыл дверь, но комната была пуста, только полоска света виднелась в щели между полом и дверью в ванную. Звуки доносились оттуда. — Дик, ты в ванной? — Брюс подошел ближе, звуки стихли. — С тобой все хорошо?

— Д-да! — прозвучал слишком быстрый ответ

— Точно? Я могу войти? — не дожидаясь ответа, Брюс повернул ручку, но дверь не поддалась. Заперто.

— Что вы делаете?! — в голосе была слышна паника, а на фоне слышалось шуршание и болезненные всхлипы

— Дик, открой сейчас же дверь! — Брюс дернул ручку сильнее, дверь затряслась, а за ней послышалось больше звуков и всхлипов. Не выдержав, Брюс еще одним мощным рывком выламывает замок. Перед ним ужасающая картина: заплаканный ребенок в пижамных штанах, в его руках окровавленные ножницы, а на полу кровавые полотенца и маленькие светлые бежевые… перья? Он вспорол подушку? Но откуда кровь? — Что здесь произошло? — его голос не должен был звучать так строго, ребенок сразу залился еще большими слезами и упал на колени.

— П-простите, пожалуйста, простите меня, мистер Уэйн, я не хотел этого! — почти кричит сквозь слезы ребенок, — я не такой, нет, не должен быть… Пожалуйста не запирайте меня в Аркхэме! — он закрывает лицо маленькими руками и весь содрогается — от слез или страха, а может от всего сразу. Сердце Брюса не выдерживает. Он подходит к ребенку, встает перед ним на колени и обнимает, но как только он касается детской спины, он ощущает липкую влажность. Это кровь. Брюс аккуратно разворачивает Дика, чтобы посмотреть на его спину. Вид ужасает: на спине между лопаток два окровавленных отростка, на которых остались несколько перышек такого же цвета, как у тех, что на полу. Мутант. Мета. Он привел в дом своих родителей мета-человека. Нет. Ребенка. Это в первую очередь ребенок, который пережил травматическое событие и сейчас был безумно напуган неизбежным попаданием в Аркхэм. Что бы ни говорили власти, но на улицах давно идут слухи, что в Аркхэме не изучают мет, а просто пытают, ставят жуткие эксперименты. Ни у кого не было прямых доказательств, но косвенных — предостаточно.

— Не хотел этого, нет, простите меня, — продолжал бормотать ребенок. Брюс нежно взял его на руки и отнес на кровать. Мальчик был таким легким, что его можно было удержать одной рукой, что Брюс и сделал, второй же он вызывал Альфреда и просил принести аптечку.

— Тише, тише, приятель, — Брюс посадил его на край кровати, а сам встал на корточки перед ним, — мы никому тебя не отдадим, обещаю.

— Н-но я… Я же… — ребенок все еще всхлипывал и судорожно вытирал руками щеки и нос.

— О мой бог! Что здесь произошло?! Мастер Дик в порядке? — в дверях появился Альфред в ночной сорочке и с аптечкой в руках. Слишком быстро для человека его возраста он подбежал к плачущему ребенку, но все остальные вопросы застряли в горле, когда старик увидел, что Дик сделал с собой. Они вместе с Брюсом обработали раны мальчика в полной тишине, сопровождаемой только тихими всхлипываниями и шипениями от боли. Когда работа была закончена, Брюс снова сел прямо перед ребенком.

— Дик — мужчина взял дрожащие руки в свои, — посмотри на меня, вот так, да, молодец. Мы не отдадим тебя никому и никогда. В этом доме, с нами ты в полной безопасности. Мы никому не скажем, что ты мета, это будет наш секрет. Только нас троих. Договорились?

Глаза ребенка вновь наполнились слезами, боже, у него скоро будет обезвоживание, он сжал руки своего опекуна и тихо выдохнул: «Спасибо.»

Комментарий к Он просто ребенок

Вот и первая причина перестать ненавидеть мет.

Спасибо за прочтение, надеюсь, вам понравилось!

Возможны описки и опечатки, буду благодарна за ПБ

========== Он может стать героем ==========

После инцидента с крыльями в ванной, Брюс и Альфред позаботились о том, чтобы Дик понял: он совершенно нормальный, никто не собирается его отправлять Аркхэм, а вредить себе нет никакого смысла. Конечно, о выходах в свет не было и речи. Пусть крылья еще не были большими, и их легко можно было спрятать под одеждой, но они совершенно точно будут расти дальше.

Первое время Брюс мог избавиться от журналистов и просто любопытных людей, прикрываясь травмой мальчика и тем, что ему нужно привыкнуть к новой жизни. Месяцы шли, общественности становилось еще интереснее узнать о загадочном подопечном Брюси Уэйна, который так и не появился ни на одном приеме, не был устроен ни в одну школу, да и вообще носу из поместья не высовывает. Брюсу и самому не нравилось делать из Дика затворника, поэтому нужно было придумать, как безопасно и без последствий показать ребенка миру. Спасителем, как всегда, оказался Альфред и его навыки кройки и шитья. Теперь, благодаря специальному жилету, который плотно фиксировал крылья и прижимал их к спине, Дик мог спокойно выходить из поместья, посещать приемы и общаться с прессой (читай: очаровывать всех). Одна проблема решена, по крайней мере для Брюса, потому что Дик никогда не скажет, что в этом корсете (а как еще можно это назвать?) дышать невероятно сложно. Но лучше так, чем лоботомия в Аркхэме.