Доверху заполненные книжные шкафы, растянувшиеся на все стены, так и манили к себе. Гермиона пришла в восторг от уютной атмосферы, которая здесь царила. Пара глубоких кожаных кресел для чтения, теплый свет, удобный письменный стол — она даже представить не могла, каково иметь такую библиотеку в собственном доме. Малфою несказанно повезло.
Кажется, она не смогла сдержать вздох удивления, и Малфой хмыкнул.
— Итак, можешь начать разграбление моих фамильных рукописей отсюда, — он сделал несколько широких шагов к одному из шкафов и провел по нему ладонью. — Здесь и на соседнем стеллаже хранятся все записи, которые вели мои предки.
— Мне нужны только дневники Гвиневры, — тихо откликнулась Гермиона, пробегая взглядом по книгам, а затем переводя его на Малфоя. — И это не разграбление. Я верну их, как только прочитаю. Так что можешь не переживать, я больше не побеспокою тебя.
— Здесь ты ошибаешься, — сверкнул глазами Малфой. — На книгах заклинание. Ты не можешь забрать их отсюда, Грейнджер.
Гермиона нахмурилась:
— Ты не упоминал об этом.
— Ты и не спрашивала, — фыркнул он, — только попросила показать тебе дневники моей пра-пра-прабабки.
— Я не успею прочитать все, что нужно, даже за сегодняшнюю ночь! — Гермиона закусила губу. Малфой действительно пустил ее в свою библиотеку и показал дневники, формально выполнив то, что обещал.
— Кто сказал тебе, что ты сможешь остаться здесь на ночь? — удивленно поднял брови Малфой. — У меня есть пара часов свободного времени, после чего буду вынужден проводить тебя обратно до камина.
Гермиона так и знала, что этот надменный сноб обязательно выкинет что-то подобное. Она уже подыскивала слова, чтобы убедить его дать ей хотя бы на несколько часов больше, когда Малфой, не отрывая от нее взгляда и растягивая слова в привычной манере, произнес:
— Но ты можешь вернуться завтра.
***
Гвиневра описывала свою жизнь достаточно подробно. На полках обнаружилось не меньше десятка журналов, которые она вела с довольно юного возраста. Большая часть из них была на французском. Повезло, что Гермиона после поездки с родителями во Францию продолжала практиковаться в языке.
Она собрала все журналы на столе, разложив их в хронологической последовательности. Малфой наблюдал за ней с умеренным интересом, расположившись в одном из кресел. На коленях у него лежала раскрытая книга, в которую он уткнулся, как только Гермиона села за стол.
Гермиона оборудовала рабочее место, достав из сумочки пухлую записную книжку. Глубоко вдохнув, она открыла первый дневник. Французский. Ей придется попотеть с переводом.
— Эм… Малфой? — неловко позвала она.
— В чем дело? — отозвался тот, не отрывая взгляд от страницы.
— Мне кажется, это может занять несколько дольше, чем я полагала, — Гермиона поджала губы.
Повисло молчание. Она перевела взгляд на Драко и увидела, что тот так и продолжал буравить взглядом книгу. Выдержав паузу, он наконец ответил:
— Я люблю придерживаться расписания. Обычно с восьми до десяти вечера я провожу время в библиотеке, — он все еще так и не взглянул на нее, только его пальцы сильнее сжали обложку. — Я не буду возражать, если ты… — он замялся, — если ты присоединишься.
***На следующий день Гермиона раздобыла французско-английский словарь, и дела пошли в гору.
Малфой безучастно сидел в кресле, почти не обращая на нее внимания, и читал свою книгу. Пара часов прошла незаметно. Когда отведенное время подошло к концу, Малфой поднялся из кресла, и Гермиона, нехотя откладывая перо, последовала его примеру.
Он проводил ее до камина так же, как и накануне вечером. Оба сохраняли молчание.
***
Спустя неделю Гермиона продвинулась совсем ненамного. Она смогла прочитать где-то пятую часть первой книги. Та была довольно содержательной, но ничего полезного для своего исследования Гермиона пока что не обнаружила. Зато неловкости от нахождения рядом с Малфоем она почти не испытывала, увлекшись теперь уже складно читаемыми строками жизни Гвиневры.
Та оказалась довольно интересной личностью с прогрессивным взглядом на мир. После переезда ее семьи в Британию, когда Гвиневре было около двадцати лет, она активно принимала участие в отцовском бизнесе. Тот был зельеваром и держал лавку в магической части Лондона. Примерно после переезда Гвиневра и начала вести дневники в надежде заглушить тоску по прежней жизни во Франции.
Гермионе нравился ее слог, как и то, что писала она в основном не о вечерней жизни Лондона, а об интересных находках в области зельеварения, собственных идеях и планах на будущее.
***
Первый дневник подходил к концу, когда Гермиона уже три недели подряд каждый вечер проводила в библиотеке Малфоя.
Это стало довольно привычным: ровно в восемь Гермиона появлялась в каминном зале, где ее всегда встречал Малфой, безучастно прислонившись к стене.
Они молча шли в библиотеку, где тот усаживался с очередной книгой в свое излюбленное кожаное кресло и прикипал к нему на два часа, а Гермиона занимала рабочий стол. Поначалу она каждый раз наводила на нем идеальный порядок, забирая с собой все принадлежности, что выкладывала в начале визита. Но с течением времени все больше и больше вещей оставались на нем до следующего раза. Чернильница, перья, словари, бумаги для записей, блокнот… Да и Малфой не показал, что каким-то образом протестует.
Иногда ей казалось, что двух часов в день совершенно недостаточно. Что можно сделать за каких-то два часа? Она только-только успевала вникнуть в происходящее с Гвиневрой, а ей уже приходилось закругляться.
Может, договориться с Малфоем, чтобы она могла приходить хотя бы на час пораньше?
Гермиона тут же одернула себя. Что за странные мысли ее посещают? Они с ним не друзья и даже не приятели, он терпит ее исключительно из рабочей необходимости, да и то делает большое одолжение. Ей не стоит забывать об этом.
***
Вскоре Гермиона наткнулась на то, как Гвиневра изливала на страницы дневника — второго по счету — свой гнев, вызванный разговором с новым поставщиком ингредиентов для зелий. Она называла его «напыщенным индюком» и «невыносимым ослом», описывая их прения далеко не художественным языком. Дойдя до описания их очередной встречи, Гермиона, фыркнув, рассмеялась. Похоже, пра-пра-прабабка Малфоя была что надо! Своей манерой держаться она напоминала ей Элизабет Беннет из «Гордости и предубеждения».
Когда Гермиона в очередной раз хихикнула, внезапно раздавшийся голос Малфоя заставил ее вздрогнуть от неожиданности.
— Нашла что-то интересное?
Она повернулась и обнаружила, что он закрыл книгу и уставился на нее, слегка склонив голову набок. В его потемневших глазах плясали отблески огней.
— Просто… Просто несколько забавных моментов, — пожала плечами Гермиона. — Твоя прабабка была очень… неординарной личностью, — добавила она, отвечая на его взгляд.
— В самом деле? — он откинулся на спинку кресла, поправив челку. — Расскажи мне.
Гермиона замерла. Малфой никогда раньше не начинал с ней беседу, не говоря уже о том, чтобы расспрашивать о прочитанном. Она не знала, как ей лучше вести себя при этом.
— Что ж, — она развернулась к Малфою, откладывая книгу, — все самое интересное начинается, когда она принимается работать в лавке вместе с отцом. Он был довольно известным зельеваром во Франции, но некоторые обстоятельства вынудили его переехать в Лондон. Гвиневра очень живо описывает их будни, а также мне сильно импонируют ее мысли по поводу собственных проектов. Она разработала несколько косметических зелий, которые до сих пор пользуются спросом, представляешь? Она была женщиной, она была молодой, и она была не замужем — всего лишь одного факта из этих трех было достаточно для того времени, чтобы Гвиневра никогда не смогла бы иметь свое дело. Однако ее смелость, даже дерзость, сыграли ей на руку, — увлеченно говорила Гермиона, пока Малфой, немного прищурившись, разглядывал ее лицо. — А этот поставщик… Надменный и горделивый. Наверняка он старый и чванливый, я еще не добралась до конца их конфликта. Он приходит к ней раз в месяц, и каждый раз они вступают в перепалку.
