– Зачем нас всех сюда загнали? Что, первый раз защищаемся, что ли? – всё никак не успокаивалась Надя, то и дело нервно пощёлкивая складным зеркальцем.

– Да ладно тебе, – попыталась успокоить её я, – Послушаем первых двух-трёх выступающих и незаметно слиняем. Всё, кажется, начинается…

– Доброе утро, студенты. Сегодня вы присутствуете на предзащите дипломных проектов учащихся кафедры изобразительного искусства по направлению «Станковая живопись». Прошу отнестись к выпускникам с уважением и заранее отключить все гаджеты, дабы не сбивать выступающих. Наблюдайте внимательно. Многое из того, что вы сегодня увидите, поможет вам лучше подготовиться к собственной предзащите в следующем году.

– Ага, вот только мы не станковой живописью занимаемся, – проворчала Надя, – Мы психологи.

– Не вредничай, – слабо возразила я, – Процедура защиты-то у всех одинаковая. Мне даже интересно посмотреть, что они рисуют. Я их группу, признаться честно, даже в глаза не видела.

– Это потому, что мы с ними не пересекаемся. Вот с будущими учителями ИЗО у нас есть общие пары: по психологии. А эти – чисто художники. Где они после выпуска работать будут, я вообще не представляю.

– И к защите приглашается…

Мне всегда были интересны творческие люди. Когда я была маленькой, мы с мамой часто ходили в наш местный драматический театр. Он был старенький, с облупившейся штукатуркой снаружи и без особых украшений внутри, но мне там всё равно безумно нравилось. Уже тогда я понимала, что всю эту волшебную атмосферу театра создают не вещи, а актёры. А потом я выросла, поступила в университет в Москве, и всё как-то закрутилось… Я уже очень давно не была в театре, а на выставке и того дольше.

Тем временем среди комиссии началось какое-то движение. Преподаватели высматривали кого-то в толпе, перешёптывались и недовольно качали головами. Мы сидели близко к ним, поэтому я невольно подслушала их разговор.

– Ну и где она? – нервно шептала директор нашего института.

– Светлана Анатольевна, я понятия не имею, – отвечал низенький мужчина в сединах с коротким хвостиком на затылке, – Я связывался с ней вчера, она заверила, что готова.

– Если она опоздает, то я её за кафедру сегодня вообще не пущу. Слишком много о себе мнит.

– Светлана Анатольевна, не нервничайте так, она придёт, – слегка сонным голосом вмешалась в разговор заведующая кафедры изобразительного искусства, – Тася человек непростой, но ответственный. А вот, кстати, и она.

В этот самый момент, когда крайний выступающий покидал кафедру, в аудиторию влетела молодая девушка. Она шла быстро, даже не подумав снять своё лёгкое полупальто.

– Здравствуйте, уважаемая комиссия и присутствующие студенты, меня зовут Таисия…, – она говорила плавно и громко, свободно двигаясь вдоль доски, с ходу отвечая на вопросы аудитории.

– Она меня чем-то раздражает, – прошептала Надя, – Своей чрезмерной уверенностью, что ли…

– А знаешь почему? – перегнулся к нам со своего места Пашка, – Потому что ты в тайне хочешь стать такой же уверенной, как она.

– Отвяжись от меня со своим психоанализом, – зашипела на него Надька, – И вообще: отвяжись.

– Рано или поздно ты поймёшь, какого парня отшила, – мечтательно ответил Паша.

– Ага, конечно, – только и сказала на это моя подруга.

А я всё смотрела и смотрела на Таисию. Чайка: такая ассоциация возникла в моей голове.

– Валя. Валь, – позвала меня Надя, – Ты чего сидишь, как загипнотизированная?

– Я? Я ничего. А эта девушка…

– Таисия Витроградова: звезда, – пояснил Пашка.

– Ой, прямо-таки звезда? – тут же занервничала Надя, – Не долго же ты по мне страдал.

– Да я не про то, – начал было оправдываться Пашка, – Она и вправду лучшая на их курсе. Неужели вы про её семью ничего не знаете? Известные в Москве и не только художники. У неё и дед художником был.

– Да откуда же нам знать, мы ведь не местные, – парировала Надя, но уши её слегка покраснели.

– Местные вы или нет, а культуру в себе воспитывать нужно, – назидательно продекламировал Пашка и по-доброму рассмеялся.

Тем временем Таисия закончила своё выступление, и комиссия вновь стала что-то обсуждать. На этот раз так тихо, что мне пришлось напрячь слух, на сколько это было возможно.

– Ну, что и следовало ожидать: блистательно, – разводил руками мужчина с хвостиком.

– И всё-таки она нахалка, – недовольно ворчала директриса, – Хоть и талантливая.

– Очень часто талан и сложный характер идут бок о бок, – заметила заведующая кафедры, – Хотя, признаться честно, мне всегда казалось, что вы, Светлана Анатольевна, чересчур демонизируете девочку.

На это директриса ничего не успела ответить, поскольку к доске вышел следующий выступающий.

– Валь, ты как в воду опущенная. Что с тобой? – приставала ко мне Надя по дороге домой.

– Ничего. Устала, наверное, – уклончиво ответила я.

С того дня я, неожиданно для себя, частенько стала прохаживаться в той части корпуса, где располагались студии. Там всё было совсем иначе. Стены в коридорах были увешаны картинами, пахло масляными красками и ещё какой-то химией. Порой мне даже удавалось мельком заглянуть в аудитории. В глаза сразу же бросались бюсты и греческие статуи, яркие вазы и муляжи. Особенной была не только обстановка, но и сами студенты: такие яркие, неземные. Гуляя по этим коридорам, я почему-то вспоминала детство, свой родной город и драматический театр. От этих мыслей сердце сжималось в лёгкой, но приятной судороге. Может быть, это и есть она: сила искусства?

– Куда ты в последнее время пропадаешь? – спросила меня однажды Надька, когда мы сидели в университетской столовой.

– Захотелось побыть одной, – расплывчато ответила я.

– А Пашка мне сказал, что ты на этаже у художников прописалась, – не унималась она.

Язык бы оторвать этому Пашке, подумала я, однако вслух не сказала. Но тут, случайно повернув голову к входной двери, я так и застыла с бутербродом в правой руке, потому что в столовую вошла она. Сегодня Тася была не одна, а с подругой: грузной и высокой девушкой с капризными чертами лица. Надя моментально проследила мой взгляд.

– О! Так это же она: та самая художница, – оживилась подруга, – Вот увидела бы я её на улице, никогда бы не подумала…

– Почему это? – не поняла я.

– Ну как объяснить… Нейтральная она какая-то. Там же у них все то с разноцветными волосами, то лысые, то зататуированные… А она внешне ничем не выделяется.

– А я так не думаю. На мой взгляд, если они там все такие, как ты описала, то Таисия на их фоне как раз выделяется.

– Ты даже имя её запомнила? – удивилась Надя, – Меня, когда мы только познакомились, ты недели две Олей называла.

– Запомнила. Сама не знаю, почему, – соврала я.

Но на самом деле я уже с месяц тайком наблюдала за ней. Мне нравилось то, как она двигается, как говорит. Общалась с друзьями она всегда непринуждённо и доброжелательно. Тася вообще часто улыбалась. А когда лицо её было серьёзным, от него веяло какой-то тайной. Правда, было и то, что меня огорчало: она очень много курила. Стоило ей выйти на порог университета, она тут же доставала сигарету. Во время больших перемен её неизменно можно было наблюдать из окна второго этажа, выходившего на центральный вход. Там обычно и собирались курящие. Когда она не курила, то заливала в себя несколько чашек подряд крепкого чёрного кофе без сливок и сахара. Такие привычки вредны для сердца, но Тасю, видимо, это отнюдь не волновало. Пару раз я даже чуть не столкнулась с ней в коридоре лицом к лицу.

– Прости, – говорила она тогда, едва скользнув по моему лицу взглядом, и тут же уходила.