Вот только перемены во внешности Кьера испугали меня. У меня включилось драконье зрение? Или что это было? Я не понимала, почему он вдруг так резко изменился, как так получилось, что его чёрные глаза вдруг стали золотыми и волосы тоже посветлели.

Пока Кьер тащил меня в кабинет Родриксона, я пыталась разобраться, что произошло и прийти в себя. Только у кабинета перевела дух и позволила мыслям начать двигаться в правильном направлении.

— Ты ведь не чёрный дракон, верно? — спросила я, глядя прямо в глаза.

— Не совсем… Я не был уверен, но… Сейчас всё узнаем.

Кьер открыл дверь в кабинет ректора без стука, и мне пришлось извиняться за такое наглое поведение моего спутника. Впрочем, я поняла, что Родриксон к такому уже привык. Он поднял на нас взгляд и посмотрел так, словно ничего необычного не произошло.

— Что случилось?

Серьёзно? Я едва сдержалась, чтобы не задать ректору вопрос, который крутился на языке. Неужели он не видел то, что видела я?

— Эстер сказала, что у меня волосы стали золотого цвета… Это правда?

Кьер приблизился к зеркалу и посмотрелся в него. Я отчётливо видела, что он изменился, вот только, видимо, никто кроме меня этого не замечал.

— Очень интересно, — нахмурился Родриксон. — Я ничего не вижу, но если ты говоришь…

— Да как же не видите? У него волосы золотые… И глаза. Они светло-карие, почти жёлтые, а радужка золотистым отливает. Неужели вы не видите?

Мне даже рыдать захотелось от безысходности. Ну вот почему они так?! Неужели у меня что-то с головой не то?

— Видишь ли, Эстер… — Родриксон посмотрел на Кьера, и тот кивнул. — Грей у нас не просто чёрный дракон… Я был хорошо знаком с его родителями… Когда началось уничтожение Золотых драконов, во время войны, они спрятали сына при помощи сильнейшей магии.

Говорить что-то дальше не требовалось. И без лишних слов стало ясно, что Кьер тот самый — последний — Золотой дракон. Глядя на него, я поняла, почему он нашёл меня на границе… Мне стало ясно, как он чувствовал мой страх каждый раз, едва я попадала в опасность, и приходил на помощь… Мы истинная пара. Вот только почему он боялся признаться в этом? Боялся того, что с ним вместе будет грязнокровка? Что другие совсем откажутся от него из-за меня? Обидно стало до слёз просто.

— Согласно заклятию, наложенному на Кьера, — дитя истинной любви сможет снять чёрную чешую с Золотого дракона во время инициации… Возможно, ты уже видишь его таким, какой он есть на самом деле, но только после того, как он заявит на тебя свои права, предстанет во всей красе для остальных.

Инициация…

Я вспомнила, что Кьер говорил мне об этом. Щёки мгновенно вспыхнули от смущения. Неуверена, что я готова вот так прям сразу… Я думала, что к этому следует прийти. По крайней мере, в романах, которые мне частенько приносила тайком от Рона Эми, писали о других отношениях, которые начинаются с совместного времяпровождения и ухаживаний. Я посмотрела на Кьера, вспомнив, как бесстыдно таяла в его объятиях во время поцелуя, и отвела взгляд в сторону. Злило то, что он сам не рассказал мне правду. Боялся признаться? Трус!

— Эстер, ангелы объединились с демонами и готовят что-то ужасное! Скорее всего, они планируют начало новой войны. Нам нужен Золотой дракон, лидер, который объединил бы все расы, как это было раньше. Только он смог бы вернуть веру в то, что всё наладится, что можно одержать победу над Люцифером.

Я смотрела на ректора и Кьера поочерёдно, осмысливая их слова. Им нужен Золотой дракон? Именно по этой причине так активно искали меня? И именно поэтому Кьер вёл себя так… Втирался в доверие и пытался понравиться мне? Чтобы пройти инициацию и стать Золотым драконом… А что будет со мной? Обо мне, вероятно, никто не подумал…

Вопросов в голове роилось так много, что мне казалось, будто бы я схожу с ума. В глазах застыли слёзы. Я кивнула и направилась к двери.

— Я должна побыть одна и всё обдумать. Ладно?

— Конечно! Никто не собирается заставлять тебя, Эстер! Инициация должна пройти по доброй воле… — кивнул мистер Родриксон.

Говорил всё это время ректор, а Кьер стоял в стороне. Держался подальше от разговора. Может, ему нечего было сказать в своё оправдание? Мне стало так обидно, ведь я считала его настоящим и за это влюбилась в него… А теперь… Меня словно разорвали на кусочки.

Я вышла из кабинета ректора и направилась по коридору, куда глядели глаза. Пыталась отключиться от мыслей, приносящих боль. Я хотела сбежать от самой себя, хоть и понимала, что это практически нереально сделать.

— Эстер! — окликнул меня Кьер.

— Не сейчас! Правда! Я не готова слышать оправдания. Говорить тебе следовало раньше…

Он не стал догонять меня и настаивать на том, что нам следует поговорить. Наверное, так сильно хотел это сделать… Я двигалась вперёд, словно что-то управляло мной. Вело меня по следу, манило… Что это могло быть?

— Эстер? — внезапно появился из-за поворота Достан.

— Достан? Что ты…

— Больно не будет, полкуровка, — зло засмеялся он, а меня окутал туман, я словно оказалась в газовом облаке. Ничего не видела и не могла сдвинуться с места. — Кьер! — попробовала закричать я, но голос что-то заглушило… Я даже сама себя не слышала.

— Теперь ты никуда не денешься, девочка моя! — вязким тоном произнёс кто-то совсем не знакомый мне и пугающий.

Часть 46. Кьер

Я метался между просьбой Эстер позволить ей побыть одной и необходимостью объясниться с ней. Да, она просила дать ей немного времени, но в таком состоянии она могла надумать столько всего, что потом будет куда сложнее исправить ситуацию. Эстер не должна была считать себя какой-то неправильной или неприятной мне. Она должна была знать, что просто я не хотел снимать действие магии, которая не позволяла мне стать Золотым. Я не планировал занимать престол и заявлять о том, что правитель, наконец-то вернулся. Мне просто хотелось жить дальше без всех этих обязательств, без ожиданий от окружающих… Конечно, я трусил… Бежал от груза, который должен был нести на своих плечах. Мне проще было перекинуть его на кого-то другого, чем стать недостойным правителем и опозориться перед всем расами… И Эстер следовало узнать, что я трус, даже если она потеряет уважение ко мне, которое могло рухнуть после правды, которую она получила в кабинете Родриксона.

Внутренности сдавливало от тревожного ощущения надвигающейся беды. Метка не сигналила мне, но я всё равно места себе найти не мог. Наверное, из-за внутреннего состояния Эстер, ведь моя ложь заставила её страдать.

Я заметил девушку в коридоре. Она стояла около окна, прислонившись плечом к стене, и устремила свой взгляд вдаль.

— Нам следует поговорить! — взволнованно произнёс я, взяв её за руку.

Эстер смерила меня холодным взглядом, а потом улыбнулась как-то неестественно. Впрочем, на что ещё я смел рассчитывать, не рассказав ей всей правды сразу? Она имела право ненавидеть меня, и я ничего не смог бы поделать с этой ненавистью.

— Всё нормально! Правда! Можешь не оправдываться, Кьер. Знаешь, я тут подумала, что мы зря поссорились!

Эстер подошла ко мне, сделав несколько шагов, и обвила мою шею руками. Что-то не то скрывалось в этом жесте, вот только я не понимал, что именно. Радовался, но одновременно эта разительная перемена напрягала. Эстер вела себя совсем не так, как раньше. Будто бы это не она находилась рядом, а перевёртыш…

— Ты уверена, что всё хорошо? — я отстранил её от себя, чтобы заглянуть в глаза. Её взгляд никогда не врал.

Безусловно, на Эстер мог повлиять стресс: узнав о том, что я ей недоговаривал правду, она разозлилась… Это вполне нормально.

Наверное…

— Всё действительно хорошо… Я хочу, чтобы мы вернулись в мою спальню… Я так устала, — промурлыкала она, а я смотрел и понять не мог, ну почему мне так сильно не нравится такое поведение. Оно не просто не нравилось, но ещё и напрягало, выворачивало наизнанку.

Эстер, ведущая себя, как Найя, выводила меня из себя. И я даже испугался. Куда вдруг делись чувства к ней? Неужели поцелуй всё изменил? Почему моя метка больше не пульсировала рядом с ней и не толкала на необдуманные поступки? Может быть, Эстер всё-таки не моя истинная пара, а Достана? Мне стало страшно, что эта мысль вдруг окажется единственной верной.