– Двадцать три, – выдохнул Жан Батист.

– А ну стройся, кто не в экипаже! – командным голосом прокричала Черная Сандра.

Неохотно и неторопливо наша группа скучковалась у главной мачты.

– Черт, нам баба приказывает! – донеслось справа от меня.

– Кто сказал?!

– Ну я, – из нестройных рядов вышел рослый наемник с длинной рыжей шевелюрой по имени Томас. Лучший приятель Камила.

Он смотрел на Сандру с вызовом и ухмылялся, но женщину разница в росте и силе ничуть не смутила. Она вскинула свою руку вверх, ударив противника в кадык, после чего врезала коленом куда-то по левому бедру парня, и тот, задыхающийся, захваченный врасплох, осел на доски. Следующим движением Сандра выхватила нож и приставила к горлу поверженного противника. Послышался скрип мечей, покинувших ножны на несколько дюймов.

– Продолжим разборки? – лицо воительницы склонилось к парню.

– Нет, – прохрипел он и осторожно замотал головой.

– Посчитаемся? – лезвие ножа перестало касаться кожи. Рыжий уверенно закивал.

Жан Батист в это время бешено тер свою бородку, кусал губы и причитал:

– Какая женщина! Боже, почему она в этом проклятом городе, а не в моей команде?

Действительно, Черная Сандра выполнила свою миссию быстро и четко. Оставила всю команду размышлять над собственным невезением и удалилась. Около минуты Жан Батист ходил по палубе, прикрывая ладонью лицо, и жутко матерился. Причем иногда хмыкал и крутил головой.

– Если в бухте Калиги нет борделя, я повешусь на рее, – проворчал капитан, когда ладья исчезла за скалой-маяком.

Бордель там был. Всего один, обшарпанный, но весьма популярный. У нас хватило времени посетить его, поскольку комендант дал всем сутки на отдых, после которых обещал распределить и дать первое задание.

Комендант оказался отличным мужиком, даже несмотря на то, что испытывал явно нездоровый интерес к золоту и жирной пище. На каждом его пальце поблескивали кольца с каменьями, а белый сарафан с многочисленными пятнами на рукавах свидетельствовал о дурной привычке вытирать руки собственной одеждой. Да и лишний вес сарафаном не скроешь. Зато этот приятель сразу оценил возможности новобранцев, внял рассказам о нелегком пути и позволил с головой окунуться в пьянящий мир порока и веселья. Хотя бы на один день.

А как же иначе? Разочарование. Именно так я охарактеризовал бы события в заливе Клешней. Вид большого и красивого города, который почти распахнул перед нами свои объятья, вдруг стал все меньше, меньше и исчез из виду на неопределенный срок. На острова опустилась ночь, начался и подошел к концу следующий день, и только тогда мы причалили к небольшой бухте, зажатой меж двух скал. Пристань для четырех кораблей со стрелковой башней, охраняемые складские помещения и утомительная дорога наверх – вот что ожидало нас по прибытии.

На вершине холмов расположилось компактное поселение с приземистыми домиками, казармой, увеселительными заведениями и, разумеется, усадьбой коменданта, из которой открывался восхитительный вид на море.

Хозяин бухты не сильно пекся о собственной безопасности, что в связи с любовью к кольцам и цепочкам казалось глупостью, а увидев Жана Батиста, и вовсе расплылся в улыбке. Наверняка знал, что ушлый капитан привез ему не только людей.

Сам Жан Батист улыбаться уже не мог – сильно устал, поэтому попросил о том, чтобы все важные дела решались завтра.

– Отдыхайте, – обратился к нам, построенным в две шеренги перед усадьбой, комендант. – Солнце успеет встать еще два раза перед началом вашей настоящей службы. Скорее всего придется записать и распределить вас по крепостям, потому что путь во Фрету предоставляется теперь за заслуги. Но не переживайте, для особо настойчивых у меня найдется работенка. Выполните ее, и доверие к вам возрастет. Обо всем этом позже, орлы! Следуйте за Эстелем, начальником казармы.

И мы последовали. Выспались, нагулялись так, что чуть не забыли, где находимся. Благо, после нескольких конфликтов никто не подбирал свои кишки с пола.

По истечении отведенного нам срока Эстель – остроносый, плечистый, начинающий седеть вояка, – собрал всех подчиненных перед казармой и поведал о важном задании, данном чуть ли не самим правителем островов.

Суть его была проста и одновременно подозрительна. На острове к востоку отсюда, где властвуют враждебные нам силы, есть неприметный берег, с которого легко совершить вылазку вглубь территории. Крохотный форт, который уже переходил из рук в руки пару раз, и застава на самом берегу – вот и все наши цели. Что может быть проще, чем внезапным наскоком захватить полуразрушенное сооружение и удержать его до прибытия основных сил. Правда, сделать это требовалось жалкой горсткой солдат. Десятерых Эстель назначил сам, еще десятку готов был набрать из новичков. Исключительно на добровольной основе. И я, и Лексо посчитали это удобной возможностью показать свою удаль и добиться пропуска во Фрету. Что там говаривал Осий про конспирацию? Быть тупым и исполнительным, чтобы никто не догадался о твоих тайных намерениях. Такое провернуть можно. Желательно при этом еще и в живых остаться.

Ко всему прочему, командовать нами будет сам Эстель. Не пойдет же он на самоубийственную миссию? Мне достаточно получше рассмотреть его, обратить внимание на хитрый прищур, чтобы понять – нет, не пойдет.

Формально моряки с Кандлиге сохраняли нейтралитет в отношениях Эстерида с бывшими сторонниками, которые его предали. Причин тому несколько. Первая и самая главная: каждая земля ценна своими ресурсами, поэтому прерывать торговлю с каким-либо из отдаленных южных островов попросту глупо. Кандлиге, на самом деле, все равно, кто из правителей сосредоточит вокруг себя всю полноту власти, но в случае, если это удастся Эллас-Амину, отважным контрабандистам вновь придется перейти на грабеж вместо удобного и безопасного бартера. Это вторая причина, хотя отсюда вытекает и третья. Нет нужды посылать войска на все стороны света, поскольку неизвестно, когда восточным парланским княжествам надоест беспокойный и алчный островной сосед. Терпение не может быть безграничным.

И все же иногда действия Смоляного острова походили на отношения наследников с богатыми родителями, когда каждый из отпрысков желает произвести лучшее впечатление для того, чтобы в конце концов урвать кусок пожирнее.

К чему все эти политические рассуждения? Да к тому, что отправились мы для захвата Барбарисового Берега на корабле Жана Батиста. Поначалу меня это очень удивило, ведь зыбкий нейтралитет предприимчивого морехода уже качнулся в сторону Офитового Обломка, царек которого может спастись только благодаря империи. Но вскоре причина мне стала ясна, и она оказалась банальнее всего, что приходило в мою голову. Мы с Лексо крупно просчитались.

– Приятно снова увидеть тебя, ключник, – произнес я, войдя в каюту капитана с бутылью отменной тростниковой водки.

Про осторожность я не забыл. Сказал наемникам, с которыми ближе всех общался, что хочу лично поблагодарить Жана Батиста за прекрасное путешествие к Пепельным островам, за то, что он помогает нам и сейчас. На самом деле я должен был описать Осию, который с корабля и не сходил, сложившуюся ситуацию и тревоги, связанные с ней. Сомнения терзали меня.

– Ты сдержал слово. Ты действительно привез нас на острова, но, как видишь, я сам, по своей воле отдаляюсь от нужного мне места. И не знаю, правильно ли поступаю.

Я поведал Осию все, что могло пройти мимо ушей Жана Батиста, стоящего рядом. Все то немногое, что было известно мне. Так уж получилось, что железная уверенность нашего предводителя в успехе смутила меня сильнее, чем численность отряда.

Старый ключник не подвел меня и в этот раз. Его голова легонько качалась из стороны в сторону уже во время моего рассказа. Не перебил меня он только потому, что боялся упустить какую-нибудь деталь.

– Я вот что скажу: все это дурно пахнет. Тот форт – почти тупик, путь по острову проходит через леса и болота. Только море. Если вы окопаетесь там, то выход один – море. С него на вас и нападут. Форт превратится в капкан.