Но Аво не сделал этого.
Глава четвертая
Кировакан, Армянская ССР, 1973 год
Теперь они проводили каждый вечер на центральной площади. На семнадцатый день рождения Аво Рубен украл из дому бутылку водки, и они раскупорили ее у подножия памятника Кирову. Уличные фонари едва светили, и братья передавали друг другу бутылку почти на ощупь. Издалека могло показаться, что их фигуры двигаются хаотично, особенно когда большой наклонялся к маленькому, чтобы лучше его слышать.
– Посмотри-ка, что у меня есть, – сказал Рубен, вертя что-то в руках. – Вот книга…
И хотя Аво ничего не мог различить в полумраке, он передал Рубену бутылку и взял книжку. Она оказалась в мягком кожаном переплете, а страницы ее были так тонки, что едва не таяли под пальцами.
– Это дневник, вернее записки. Бесценная штука.
– Дневник? Чей?
– Ты не поверишь…
Аво поклялся, что поверит.
Прежде чем начать объяснения, Рубен глотнул водки, и только тогда сказал, что этим запискам более трехсот лет. Дело в том, что некогда один священнослужитель переписал в дневник некоторые алгоритмы решения математических задач, что принадлежали древнему армянскому математику и философу пятого века по имени Анания Ширакаци. Первоисточники к настоящему времени не сохранились, а записи священника, датированные тысяча шестьсот шестьдесят девятым годом, были одной из немногих научных ценностей, что удалось спасти от турок в Диярбакыре в пятнадцатом году. Рубен назвал эту книгу бесценной – но не столько из-за ее исторического значения или денежной стоимости, сколько благодаря возможности применения содержащихся в ней выкладок на практике. Самое главное, в ней было множество описаний игровых стратегий для игры в нарды. Если учесть, что сама игра была изобретена примерно лет за сто до Ширакаци, возможно, что ученый описывал самые первые стратегии. Эта книга никогда не переводилась на другие языки, и вдобавок передавалась она из рук в руки: мастер вручал ее своему избранному ученику, а тот потом – своему ученику и так далее. И вот теперь эта книга принадлежит Рубену.
Аво вдруг ощутил проснувшуюся в его сердце нежность к брату.
– Значит, Тигран выбрал тебя…
– Нет, – ответил Рубен, – он не давал ее мне. Я ее украл. Три дня назад.
Под воздействием выпитого ощущение времени терялось, но Аво прекрасно понимал, что до момента обнаружения пропажи книги легендарного математика пятого века осталось всего ничего.
– Тигран, наверное, сейчас умирает от горя, – сказал он Рубену.
– Да ничего он не умирает, – отозвался тот. – Я украл ее не у Тиграна, а у его ученика.
– Ученика? – удивился Аво. – Как его звать?
Рубен снова глотнул из горлышка.
– Ну, у ученицы. Он отдал эту книгу Мине.
Мина. Девочка, которая во время разговора прикрывала рукой подбородок. Девочка, которую Рубен не любил чуть меньше, чем всех остальных людей.
– А, ты двинул книгу у своей пассии? – рассмеялся Аво.
– Вот и не смешно, – буркнул Рубен.
– Да она же может утопиться, как поймет, что потеряла книгу!
Рубен успокоил брата, сказав, что скоро вернет дневник. Он провел три ночи, копируя текст, и вечером грядущего дня должен закончить.
– Понимаешь, вся сложность в том, что мы должны вернуть ей книгу так, чтобы она не поняла, кто ее украл на самом деле. Нужно придумать уловку… чтобы она подумала, будто забыла, куда положила дневник, а потом сама же и нашла.
– Мы должны? – поразился Аво.
На следующее утро Аво ввалился в комнату, где ежедневно собирался клуб любителей нард перед уроками. Среди семи учеников совсем не трудно было найти Мину. Она беспокойно ерзала на стуле, нижняя губа прикушена. Едва в комнату вошел Тигран – полный, с благородной сединой, в толстом пальто и синей мягкой шляпе, – девочка кашлянула, будто прочищая горло. Аво готов был поклясться, что Мина на грани, что сейчас она сообщит учителю о пропаже единственной в мире книги, а потом залезет на самое высокое здание в Кировакане и сиганет с него вниз. Но прежде чем она произнесла хоть слово, Тигран картинно схватился за сердце, выпучил глаза и, хлопнув Аво по спине, воскликнул:
– Господи боже мой, парень! Да какой же у тебя рост?!
Две недели тому назад Рубен стоял на стуле и карандашом отмечал на стене рост брата. До двух метров оставалось совсем чуть-чуть.
– Метра два, наверное? – угадал Тигран. – Сколько же тебе лет?
– Семнадцать…
– Боже мой, а выглядишь на все тридцать! Может, ты станешь первым в мире человеком, который дорастет до трех метров?
– Тигран, – раздался дрожащий девичий голос. – Мне надо сказать вам кое-что очень важное…
– Да нет. Еще сантиметров десять, и я перестану расти, – торопливо заговорил Аво, заметно повысив голос. – Так врачи говорят. Если человек вырастает выше положенного, значит, у него проблемы с железами. Такие прямо в монстров превращаются. У них железы работают, словно сломанные водопроводные краны, которые выключить нельзя. Гормоны беспрерывно поступают в организм, и из-за этого возникает множество проблем. Но врачи говорят, что мне повезло. Да, я большой – но вовсе не больной.
– Тигран? – снова послышался голос Мины. – Тигран, извините, что я вмешиваюсь, но я должна вам сказать, что…
– И как только я это услышал, – продолжал греметь Аво, – я вдруг подумал, где бы мне еще попытать счастья? Быть может, попробовать научиться бросать кости у вас в клубе и посмотреть, улыбнется ли мне фортуна и здесь?
– Э, – произнес Тигран, – если бы нарды были азартной игрой, то да. Но, в отличие от шахмат, которые являются борьбой наработанных навыков, или от костей, что являют собой чистую случайность…
– Тигран!
Мина, вскочив со стула, крепко треснулась бедром о край стола (синяк не сходил потом месяца полтора). Она схватилась за ушибленное место, а другой рукой за подбородок. В ее крике слышались подступающие слезы, словно раскаты грома перед дождем.
– У меня есть к вам разговор, учитель, и я не могу больше ждать, а этот дебил-переросток постоянно меня перебивает!
– Может быть, ты не расслышала, что я говорил про железы, – сказал Аво, – но дело в том, что я не переросток.
– Ладно, Мина-джан, скажи нам, о чем таком важном ты хотела сообщить?
Но едва Мина раскрыла рот, как ей на глаза попалась та самая книга, поблескивавшая золотым обрезом страниц. Она поняла, что книгу подсунул Рубен, а Аво просто отвлек ее своими глупыми речами.
– Так что же? – вопросил Тигран.
Мина оглянулась, словно искала хоть какое-то оправдание своего порыва. Она с облегчением посмотрела на Аво, а его сердце усиленно заколотилось в груди. Сердце дебила-переростка…
– Она имеет в виду, – пояснил Аво Тиграну, – что не может сосредоточиться на игре, когда я нахожусь рядом.
В комнате раздался дружный смех.
– И вот еще что. Дело не только в моем росте. Тут еще и мои карие глаза, и сросшиеся брови, и мои медвежьи лапы, которые вы, смертные, по ошибке именуете руками. Так что мне нужно уйти отсюда, пожалуй. Вы только гляньте на нее – она же просто одержимая!
Смех не прекращался. Даже Тигран натянул свою шляпу на глаза и, качая головой, что-то насмешливо пробормотал себе под нос.
Мина взглянула на Аво с выражением ненависти и одновременно признательности. Что же до Рубена, то тот сидел на своем месте, смиренно ожидая начала занятий.
– Все в порядке, я ухожу, – сказал Аво, сгибаясь, чтобы пройти в дверь. – Я не вернусь, так что можешь спокойно сконцентрироваться на игре, Мина-джан! Помни: удача и стратегия! Всем до свидания! До свидания!
Все же иногда дождь переставал. В один из таких редких солнечных дней у фонтана на площади скрипнул тормозами белый автобус с бледно-голубой крышей. Сидевший в тени памятника Кирову Аво увидел в окне Мину, которая по привычке подпирала рукой подбородок. Она вышла из автобуса и направилась по улице Московяна, зажав под мышкой лакированную доску для игры в нарды. Около школы девочка остановилась поболтать с подругой, и Аво заметил, что она смеется. Мина буквально согнулась от смеха, и доска в ее руках засверкала в солнечных лучах так ярко, что он не удержался и чихнул. Потом он увидел, что Мина смотрит на него, и помахал ей рукой. Мина махнула ему в ответ.
