В один из вечеров я пришел домой поздно – ходил сначала в парк, на танцевальную площадку, чтобы собрать бутылки, потом относил их в пункт приема стеклотары, потом заходил в магазин за хлебом… Пока дошел до дома, стало темнеть. Еще на лестничной площадке я услышал гул от дверей нашей коммуналки и с тоской подумал: «Опять к соседке пришли…» Вот хоть разворачивайся и иди обратно, честное слово. Пересилив себя, я открыл дверь и стал пробираться вдоль стены к комнате. Путь пролегал через кухню.

«Понятно, стадия, когда надо быть максимально незаметным», – подумал я. Уже не раз замечал, что, если бывшие заключенные гости начинали петь свои любимые песни, значит, они уже дошли до той кондиции, когда дальше может произойти что угодно.

Я приоткрыл дверь комнаты и быстро шмыгнул внутрь.

За дверью послышалась какая-то возня, затем ругань и звонкий удар об стену – разбилась тарелка. За ней полетела еще одна. Кухню огласил женский визг и истеричное: «Коля!!!»

Мама, сидевшая до этого на кровати и штопавшая дырки на моих носках, подскочила к двери и быстро повернула ключ в замочной скважине. Она не успела отойти, как та задрожала под ударами чего-то очень тяжелого. За стеной истошно заголосили. На дверь обрушился еще один удар. Затем еще и еще.

Звук не походил на тот, если бы старое дерево лупили ногой или кулаками.

– Быстро к окну! – скомандовала мама.

Мы жили на втором этаже, над пристройкой, поэтому план мамы был ясен: в случае чего – бежим через окно.

В дверь снова всадили что-то железное. «Топор!» – мелькнула страшная догадка. Мама легко подскочила к обеденному столу и схватила нож. Несмотря на наличие общей кухни, в последнее время мы всё чаще обедали в своей комнате.

– Стойте там!

«Убьюууууу, сука!!!!» Шкрак! – от крепкого дерева отскочила щепка. Ожидающая худшего исхода мама наставила нож на образовавшуюся щель. Щель потемнела: кто-то разглядывал пьяным глазом нашу комнату. Обнаружив, что на него смотрит кончик кухонного ножа, сосед крякнул, громко почмокал губами и исчез в неизвестном направлении.

Воцарилась тишина. Видимо, запал алкоголика Коли подостыл, а сил дубасить кухонным топором вторую тяжеленную дверь не осталось.

– Так, к черту! Больше мы здесь жить не будем!

И действительно: чего хорошего мы тут видели? Да ничего. Соседи воровали друг у друга, а «подростки с района» нюхали клей, пили водку и курили. Я старался держаться особняком, алкоголь я, конечно, попробовал, но остальные развлечения сверстников меня совсем не привлекали. А желание мамы уехать подальше от подобного общества я понимал уже тогда и полностью поддерживал. Тем более нам стало хватать денег для съема жилья поприличнее.

Мы поменяли еще четыре места жительства. Соседи были немного приятнее, но остальные условия оставляли желать лучшего: туалет на улице, вода из колонки, до которой еще надо дойти, в доме рукомойник, в который нужно заливать воду, под ним ведро с помоями и газовая печка для отопления. Такой вид жилья называли флигелями, но по сути они мало отличались от сараев. Чтобы помыться, нужно было натаскать воды, нагреть ее на печке, разбавить до нужной температуры и только после этого купаться, сидя в тазике, с помощью мокрой мочалки. Стирка – по такому же принципу. Летом еще куда ни шло, а вот зимой… Зимой приходилось туго. Но все эти сложности с лихвой компенсировались отсутствием драк и криков пьяных соседей.

Но только мы начали дышать ровно после пережитых кошмаров коммуналки, как Доброслав сломал руку. Потребовалась недешевая операция, из-за которой мама продала комнату в злополучной коммуналке. Сделка была равносильна чуду, потому что никто не хотел себе такого соседства, плюс сам район обрел настолько нехорошую славу, что по доброй воле туда не совались.

Но денег на лечение не хватило, пришлось залезть в долг, и мама решила снова поехать на заработки.

– Мальчики, я уеду в Москву, – сообщила она нам с братом.

– Опять? Ты же уже ездила, помнишь? Приехала и сказала, что это тяжело!

– Да, но там есть работа. На фабрике. Я буду приезжать каждые три месяца. Мне будет нужно обновлять регистрацию, без нее в Москве нельзя жить. Я буду получать стабильную зарплату, и мы сможем жить нормально, а не как бомжи, – с каждой фразой ее голос становился всё решительнее. – Вы у меня самостоятельные взрослые парни, справитесь.

Я внимательно смотрел на маму. Мне пятнадцать, скоро оканчивать школу, брату одиннадцать.

– Я попросила нашего соседа и Артура за вами приглядеть. Если что – сразу к ним, в любое время дня и ночи, ясно?

Мы дружно кивнули.

– Дядя Влад тоже поможет, я попросила его заходить к вам в гости. Продуктов вам на первое время хватит, как только получу аванс, вышлю вам денег. Я буду звонить при любом удобном случае. Ну, выше нос!

– Хорошо. Поезжай, если нет другого выхода, – ответил я за двоих. – Мы будем скучать.

Мама благодарно посмотрела на меня. Она очень любила нас. И если бы была такая возможность, если бы мы жили хоть немного лучше, она бы предпочла остаться с нами.

Еще через неделю мы провожали маму в Москву.

– Если что, адрес фабрики я тебе тоже написала, – оставляла она последние наставления.

– Мам, мы же уже оставались одни, мы справимся. – заверил ее я, Доброслав молча кивнул.

Мама вдруг прижала нас к себе.

– Мам, да не переживай ты так, хорошо всё будет, – пытался поддержать ее я, гладя по спине. Она подготовила всё, что только можно, до своего отъезда, но всё равно беспокоилась.

– Я без вас скучать будуууу, мальчишки мои…

Она расцеловала нас и ушла в вагон. Через секунду ее голова показалась в проеме окна.

– Смотрите мне, школу не прогуливайте! – вытирая слезы, крикнула она в открытую форточку.

– Не будем!

Поезд тронулся. Мама махала через толстое стекло, а мы бежали за вагоном, пока не закончился перрон. Мы еще постояли, проводили хвост поезда взглядом и пошли домой.

Потянулись дни самостоятельной жизни. Незаметно время подошло к экзаменам и выпуску из школы. Я решил, что мне хватит и девяти классов, но вот что делать дальше, куда идти – неясно. Артур присоветовал строительный техникум. Говорил, что там дают хорошее образование, ну и у строителей всегда есть работа. Я в то время уже начал подрабатывать на стройках разнорабочим: не скажу, что мне сильно нравилось, но у подростка не так много возможностей заработать. Сфера была уже знакома, и я видел, что работа действительно есть всегда, поэтому решил последовать совету.

Так как я толком не учился, со знаниями общей школьной программы у меня дела обстояли плохо, очень плохо. Химия вообще загоняла в полнейшее уныние. Как такая интересная наука может быть настолько непонятной! Тут даже прогуливать не нужно было, достаточно нагнуться за упавшей ручкой – и всё, всё! Ничего не понятно! Поэтому в аттестате хорошие оценки у меня стояли только по рисованию и физкультуре. И всё же я решил попробовать поступить в техникум.

Его через пару лет переименовали в колледж, но суть осталась той же. «Техникум – это не университет, где куча человек на место», – рассуждал я, пока не увидел очередь из абитуриентов. Оказалось, что у колледжа и вправду отличная репутация, поэтому желающих здесь учиться было достаточно много. Основными предметами для вступительных экзаменов были математика и украинский язык. То есть всё, где мне можно смело кричать «караул».

Но чудо всё-таки случилось, мне удалось проскочить на платное отделение. Полгода обучения стоили около трехсот долларов, не такие уж и большие деньги для тех, у кого они есть. Для нашей семьи эти траты означали, что мама будет продолжать пахать в Москве, чтобы оплатить мое обучение. Просто потому, что она хотела помочь мне выбиться в люди.