Владик вздохнул.

– Вероника. Она ведь говорила мне не открывать ту дверь на кухне.

– Так и я тебе говорил не открывать.

Владик несмело огрызнулся:

– Да ладно, умные все! Родители сейчас переживают. Ай-ай.

– Не переживают. Они не заметили, что вас нет.

– Почему?

– Потому. После объясню.

– Кстати, Кузьма, где мы? Странное место. Мужик этот на лошади, и вообще…

– Сказано, потом растолкую. Пошли, подхарчиться надо. У меня от этой беготни брюхо подвело.

Они поднялись и пошли по переулку. Кузьма вдруг остановился.

– Айн момент.

Он, посапывая, снял вывешенные на окне одного из домов штаны и рубаху и сунул Владику в руки.

– Надевай. Тебе нельзя так ходить.

– Ты же их украл!

– Это не кража, это обмен. Мы же твои оставим. Надевай–надевай, я знаю хозяев.

Владик принялся стягивать джинсы, куртку и футболку.

– Быстрее, увидят!

– Ты же сказал, что знаешь хозяев.

– Я соврал.

И они быстро зашагали прочь.

Несколько раз свернув, они оказались на небольшой площади, где у одного из домов был вывешен пучок зелени на шесте.

– Мой любимый трактир.

Кузьма толкнул дверь. Их обдало облаком смешанных ароматов жареного мяса и вина, гул нетрезвых голосов.

– Ох, и люблю я этот место! Давненько тут не бывал! И люди тут, знаешь, такие…

На самом деле люди тут были самые подозрительные – шарманщик с лицом бандита, двое солдат с багровыми от вина лицами, попрошайка в лохмотьях, бродивший между столами, и множество типов такого же рода.

Кузьма по-хозяйски протолкался к столу, плюхнулся за скамью, саданул кулаком по столу и гаркнул на весь трактир:

– Хозяйка, тушёного зайца в травах и вина из твоих погребов!

Хозяйка подскочила к ним и затараторила:

– Кристофер, сколько лет тебя не было? Где ты шатался, старый пёс?

Владик бросил на Кузьму быстрый взгляд – обращение хозяйки трактира было по меньшей мере необычным. Далеко не все знакомые Владика захотели бы, чтобы их называли «старыми псами». Скорее даже никто не захотел бы. Но Кузьма только ухмыльнулся.

– Да лет пять, никак не меньше.

– Подставлял свою шкуру под стрелы и пули?

– Не родился ещё солдат или разбойник, чтобы шкуру мою продырявил! Неси вино, еду! Мы с моим товарищем быка готовы сожрать!

– Несу-несу!

Хозяйка умчалась, а Владик недоумённо поднял брови:

– Кристофер?

Кузьма махнул рукой:

– Тут меня все так зовут.

– Тут это где?

– В шестнадцатом веке.

Хозяйка трактира брякнула перед ними по тарелке с тушёным зайцем, деревянные ложки, ещё одну тарелку с ломтями хлеб, перед Кузьмой поставила ещё и объёмистую глиняную кружку с вином.

– Ешьте, дорогие.

– Мерси, ма шер!

Кузьма с размаху хлопнул хозяйку по спине, припал к кружке, влив в себя не меньше половины её содержимого, и принялся за еду, изредка почёсывая кудлатую голову.

Владик сидел неподвижно, глядя на Кузьму. Немного придя в себя, он решил уточнить:

– Прости, в каком веке?

Кузьма беззаботно макнул в подливу краюху хлеба.

– В шестнадцатом.

– Издеваешься?

– Нисколько. Ты чего не ешь? Целый же день на ногах.

– Почему ты сказал, что родители не переживают?

Кузьма со вздохом отложил в сторону ложку.

– Ох, и приставучий ты. Потому не переживают, что не заметили, что вас с сестрой твоей нету. Там время по-другому идёт. У нас тут год, а там – минута.

Владик покивал головой, и только тут до него дошло:

– Погоди, ты сказал, что родители не заметили, что нас нет дома! Кого это нас? Что, Вероника тоже здесь?!

– Ага.

Владик вскочил на ноги.

– Чего ж ты молчал?! Пошли к ней!

Кузьма почесал в ухе и кивнул Владику на тарелку:

– Сиди и ешь. Не так всё скоро, как ты думаешь. Обмозговать надо, как лучше поступить, чтобы до сестрицы твоей добраться.

Владик принялся есть. Потом задержал ложку и хмуро заметил:

– Ты можешь не чесаться?

Кузьма сварливо возразил:

– Тебе мешает?

– Нет, просто мне мама говорила, что нужно подсказывать друзьям, если они что-то не так делают. Если ты им настоящий друг.

Кузьма вздохнул:

– Ешь, настоящий друг.

И, подумав, буркнул:

– Зануда.

* * *

Малость осовевшие после сытной еды, Владик и Кузьма неторопливо шли по улице. Кузьма – он ковырял в зубах небольшой щепкой – шёл нетвёрдыми ногами ещё и из-за изрядного количества вина, выпитого за обедом. По той же причине он время от времени останавливался и отвлекался от главной темы разговора, чем вызывал у Владика сильнейшее негодование.

– Как Вероника сюда попала? Как и я?

– Как и ты. Через дверь. Только она порхнула, как бабочка, а ты топал, как дестриэ некованый.

– Как кто? Ладно, неважно, давай дальше.

Но Кузьма уже остановился и принялся за свой рассказ.

– Дестриэ – так лошадей рыцарских называют. Здоровенные такие, на рыцаре же латы тяжёлые, и конь должен быть у него – ого-го! Когда я служил в свите короля Франции Иоанна Первого, нет, Второго Доброго… Хороший был король. В битве при Пуатье я бы ни за что не позволил англичанам взять его в плен. Но один подлец мне так саданул по шлему топором. Хорошо, шлем выдержал. Миланской работы был шлем…

– Какая битва, какой Иоанн?! Сестра моя где?!

– Битва? Дай посчитать… Почти двести лет назад. Так вот, а что касаемо коня…

– Двести лет назад? Ты участвовал в битве двести лет назад? Тебе не надо было столько вина пить! И перестань в зубах ковырять! Неприлично!

Кузьма бросил на землю щепку и стал цыкать зубом.

Владик вздохнул:

– И не цыкай.

– Пацан, не нахальничай. О чём я? Ах, да! Так вот, а сестра твоя как мышка шмыгнула, я только и увидел, как дверь захлопнулась. Я сразу смекнул, что за ней и ты потянешься приключений искать на свою голову. Думал, сперва тебя домой заверну, а потом уже её выручать стану. Ан нет, ты шустрый оказался. Как рванул от меня, только тебя и видели! Орёл!

Кузьма на ходу покровительственно похлопал Владика по макушке. Владик зашёлся от злости.

– Хватит меня по голове лупить! Вероника где?!

Кузьма снова неожиданно остановился.

– Орёл-то орёл, но головой тоже думать надо. Ты зачем камнем в того всадника швырнул?

– Он меня плёткой стегнул! Мне ему что, «спасибо» было говорить?

– Ты хоть знаешь, кто это был? Не солдат, солдат – так, никто, я про человека, которого они охраняли?

– Плевать мне на него!

Владик хотел идти дальше, но Кузьма схватил его за плечо и совершенно трезвым и зловещим, свистящим шёпотом продолжал:

– Пацан, это тебе не дома у родителей. Там набедокуришь – в худшем случае по заднице надают.

– Меня дома не бьют!

– А надо бы! Дай договорить! Именно, что тут тебе – не дома. Тут плюнешь не в ту сторону – враз голову отрубят! Это если повезёт!

Подумав, Владик решил уточнить:

– А если не повезёт?

– Об этом тебе лучше не знать. Спать перестанешь. Тут казнить умеют. Так умеют, что… Особенно тот, которого они охраняли.

– Кто он?

– Тот, в сером? Дон Кон Рабиа. Регент.

– Что такое «регент»?

– Опекун. Он ведёт дела королевства до тех пор, пока принцессе, бедняжке, не исполнится шестнадцать лет.

– А кто принцесса?

Кузьма странно посмотрел на Владика:

– Твоя сестра.

Владик почувствовал, что потерял дар речи. Очнувшись, он нерешительно спросил:

– Где она?

Кузьма взял его за подбородок и задрал голову:

– Здесь.

Перед ними мрачной громадой высился серый каменный замок. Над его башней медленно развевался синий стяг с золотой лилией. У ворот, позвякивая кольчугами, стояли стражники с обнажёнными мечами.

Владик вздохнул:

– Господи, как она туда попала?