Она покажет и расскажет тебе, где её эрогенные зоны, позабыв спросить про твои. Ты будешь трахать её каждый раз в одной и той же позе, в той, которая ей нравится. Возможно, она когда-нибудь сделает тебе минет. Или подрочит в машине, посчитав, что это ужас как романтично. А потом вы разбежитесь, потому что тебе она уже заведомо надоела, а ей не нужен эмоциональный калека.

Чонгука никогда никто не спрашивал и не изучал. Не думал о том, как сделать ему хорошо. Почему-то все считают, что для любого парня минет — высшее удовольствие. Никогда никто не целовал его родинку на лице. Не гладил по спине так, чтобы табуны мурашек, расходящихся по коже, подкашивали ноги.

Чонгука никто никогда не целовал так, как сейчас целует его лучший друг.

Малой разомлел у Тэ в руках, он мелко дрожит, его руки покоятся у Ви на талии, губы податливо отзываются на поцелуи. Тэхён, держа его за поясницу, осторожно двигается в сторону кровати. Придерживает голову Чонгука за затылок, прям как в первый день на вилле, когда укладывал его спать, аккуратно устраивает на подушках, не разрывая поцелуя. Нависает сверху и отстраняется.

— Ты же… не собираешься, — хрипит малой. Тэхёна ведёт от этого его хриплого голоса. Он прерывает его долгим нежным поцелуем.

— Я никогда не сделаю ничего, к чему ты не будешь готов, Гуки, — выдыхает ему прямо в губы. Ви проводит влажными губами по коже на подбородке, спускается поцелуями к шее, пытается зацеловать каждый её сантиметр, осторожно прикусывает зубами кожу. Чонгука бросает в жар от этих прикосновений, он дрожит (явно не от холода), прижимает Тэ к себе и низко протяжно стонет.

Чонгук задыхается и только сейчас осознаёт — он возбуждён до предела. Тэхён распаляет его ещё больше, подбираясь с поцелуями к его уху. Мысли начинают метаться, Чонгук прислушивается к своему срывающемуся на стоны дыханию и до него доходит.

У него стоит. Член натягивает тонкую ткань шорт и упирается в крепкий торс друга.

Крепкий, мать его, мужской торс.

Реальность обрушивается на голову. Чонгук замирает. Наваждение мигом спадает. Тэхён моментально замечает перемену в поведении младшего и тут же опасливо отстраняется.

— Чонгук, ты чего…

Отстраняется, чтобы получить сильный толчок в грудь. Чонгук смотрит на него абсолютно диким взглядом.

— Эй, всё нормально, эй… — Тэхён тянется к Чонгуку, надеясь успокоить.

— Не трогай. Не трогай меня, Тэхён. — Чонгук вскакивает с кровати, задыхается и пятится к окну.

Что здесь только что произошло? Как такое вообще возможно? У него встал на парня? Что Тэхён с ним сделал? Какого хрена он целовал его так?

Какого хрена вообще целовал?

Чонгук не гей. Он точно знает. У него было много девушек.

А мир Тэхёна медленно рассыпается на кусочки. «Этого следовало ожидать». Он боится поднимать взгляд. Боится увидеть в глазах малого то, после чего сам не сможет оправиться.

Отвращение.

Тэхён опускает голову ниже. Трёт лицо руками. Губы потеряли чувствительность и болят.

— Я… прости. Прости, если сможешь. Я выпил, я давно…

«Выпил, значит». Чонгук не даёт ему договорить.

— Уходи, — едва слышно, но Тэ его слышит. Он подскакивает с кровати и пулей вылетает из комнаты.

«…так давно люблю тебя, я просто не смог с собой справиться».

Чонгук запутался.

В своих мыслях. В своих чувствах. Он подходит к кровати. Швыряет на пол подушки. Он, блять, запутался. «Выпил».

— Прости, блять? Серьёзно? — орёт на всю комнату Чонгук. Что этот придурок с ним сделал?

***

Парни возвращаются за полночь. Уставшие, выпившие, наигравшиеся. Там, в компьютерном клубе, было так круто. Всё почти как раньше.

Намджуну не спится. Он ворочается в кровати. «Пить хочу».

Ким включает на кухне свет и подпрыгивает от неожиданности. За барной стойкой на стуле сидит неподвижный Смэш.

— Напугал…

— Прости, — очень тихо.

Намджун подходит к другу, кладёт руку на плечо и заглядывает в глаза. Лучше бы он этого не делал. Там озеро боли плещется.

— Он? Как всё прошло? Вы поговорили?

— Мы… особо не разговаривали. Но я думаю, теперь он в курсе обо всём насчёт меня.

Намджун только сейчас замечает припухшие губы. Либо Смэш плакал, либо их целовали. Он возвращает взгляд потухшим глазам друга.

— Всё-таки, разговор был бы эффективнее.

Тэ рвано выдыхает, прячет лицо в ладонях.

— Джун, я просто в очередной раз всё испортил, ничего нового, — встаёт со стула и, покачиваясь, выходит из кухни. На столе остаётся кружка недопитого крепкого кофе.

— Кофе в три часа ночи? Ты чем-нибудь питаешься кроме него вообще? — вопрос в пустоту. Намджун пялится на кружку пару минут, берёт со стола бутылку воды и уходит спать.

***

Утром все молчаливо поглощают завтрак, приготовленный Джином. Остался всего день, сегодня обязательно нужно сгонять покататься всем вместе.

Тэхён пьёт кофе. Намджун следит за ним краем глаза. К завтраку друг не притронулся. «Сколько он не ел?»

Чонгук проснулся разбитым. За завтраком он бросает на Тэ взгляды, но тот снова игнорирует его присутствие. Присутствие всех, по правде говоря. Чонгук не знает, чего хочет больше, вмазать ему по лицу, за то, что тот с ним сделал и стереть наконец с его лица это отстранённое выражение. Или чтобы так всё и оставалось, пусть Тэхён больше никогда на него не смотрит. Внутри снова просыпается раздражение.

«Можно было бы и поговорить».

После того, как остальные расселись по машинам, Намджун тормозит Чимина и быстро шепчет ему:

— Присматривай за Тэ, он по-моему не жрал нихера, кроме кофе, последние сто лет. Я не знаю, как отпускать его кататься.

— Намджун, чё у них с Чонгуком? Тот в нём всё утро дыру прожигал.

— Блять, Чимин, я сам уже ничего не понимаю. Просто приглядывай за ним на склоне, окей?

— Ок.

***

Чонгук идёт мимо проката, мимо теплушек и киосков с едой. Парни пошли за дневными скипасами, их недельные уже закончились. Чимин уже должен их ждать возле подъёмника. Впереди плетётся Ви. Плечи опущены, он, кажется, с трудом передвигает ноги. Чонгук злится.

«Сука, ты можешь просто со мной поговорить?»

Прожигая спину старшего взглядом, он не замечает светловолосую девушку европейской внешности, которая случайно врезается в него, часть кофе из её стаканчика выплёскивается ему на ботинки.

— What the hell? — орет Чонгук в лицо девушки, которая отчаянно пытается неловко улыбнуться и рассыпается в извинениях.

— Oh, I’m so sorry… — девушка примирительно машет ладошкой.

— Look where you go, bitch!

Разворачивается и натыкается взглядом на тяжёлый взгляд Ви.

Девчушка, стушевавшись, убегает прочь.

— Обязательно быть таким мудаком?

— Не тебе мне это говорить. — проходит мимо, толкнув Тэ плечом.

Тэхён устало прикрывает глаза. До вечера. Прожить до вечера. И из этой каторги, которую он сам себе устроил, наконец можно будет вырваться.

Уже не верится, что когда-то они с Чонгуком были соулмейтами и могли молча смотреть сериальчики до утра, что могли подшучивать друг над другом и играть вечерами в консоль, что неделю назад они все вместе сидели в тёплой гостиной любимой всеми чиминовой виллы и весело выпивали. Не верится, что Чонгук может быть спокойным, тихим. Что может быть нежным и отвечать на чьи-то поцелуи. На его, Ви, поцелуи. Прошлая ночь начинает казаться сном. Голова идёт кругом. Тэхён не голоден, но отмечает удивительную лёгкость в теле и слабость одновременно. Три дня питаться кофе и алкоголем — идея не самая лучшая.

Он выдыхает облачко пара и двигается в сторону подъёмника. Чимин стоит там и ждёт его. Малого рядом не видно. Уехал уже, наверное. Намджун поддаётся на уговоры Джина и, заручившись обещанием Чимина приглядывать за Ви, садится в кабинку подъёмника, который тянется на вершину «Gold valley». Это вторая по величине трасса в «Ёнгпьёнге».

Тэхён вяло прыгает в сноупарке на кикерах, на пару с Чимином. Второй неотрывно следит за другом: движения стихийные, а не отточенные, как обычно, взгляд блуждает. Он устало выдыхает. «Скорее бы домой».