Иногда по ночам я провожу интервью сама с собой.

Чего ты хочешь?

Не знаю.

Чего ты хочешь?

Не знаю.

А в чем проблема?

Просто оставь меня в покое.

На ужин приходит мальчик, чистый сердцем. Его приводит наша знакомая, которая решила молодиться. Он держится натянуто и позволяет себе лишь краем губ улыбаться нашим шуткам. Он на десять лет моложе всех нас и смотрит так, будто выискивает в нас следы омертвения души и похороненных мечтаний. «Какое он имеет право сравнивать свои воображаемые достижения с нашими реальными», – говорит кто-то из гостей, когда мальчик уходит.

Не прыгай со стенки. Не бегай по проезжей части. Не бей себя по голове камнем, чтобы проверить, что будет.

Естественно, будет сложно, говорит подруга. Ты же воспитываешь живого человека, у нее есть душа.

В 1897 году французский врач Ипполит Барадюк провел серию фотоэкспериментов. Он надеялся доказать, что в теле есть душа, покидающая его в момент смерти. Он пристегнул живого голубя к доске, растянув ему крылья, положил ему на грудь фотопластинку и тщательно ее закрепил. Он надеялся, что на пластинке отобразится нечто, когда он перережет голубю горло. И действительно, на пластинке отобразилось нечто вроде туманных завитков.

Вплоть до семнадцатого века люди верили, что у магнита есть душа. Как еще объект может притягивать или отталкивать другие объекты?

Однажды вижу, как наш сосед-собачник пинает на улице матрас. Лупит его ногами. На матрасе кто-то написал красной краской: «КЛОПЫ. ИСПОРЧЕН».

Барадюк утверждал, что умеет фотографировать эмоции. Ненависть, радость, горе, страх, сочувствие, благочестие и так далее. Чтобы достичь данных результатов, не нужны новые химикаты. Сгодится любая обычная камера. Он находил людей, пребывавших в высоком эмоциональном возбуждении, и помещал в нескольких дюймах от их головы светонепроницаемую бумагу. Он обнаружил, что одна и та же эмоция проявляется на фотопластинке одинаковыми отпечатками; разные же эмоции выглядят по-разному. Гнев выглядел как фейерверки. Любовь – как нечеткое туманное пятно.

В детском саду я всегда встречаю других мам. Кто-то приходит раньше времени, и поскольку каждый день это одни и те же, они замечают, что я постоянно опаздываю. Эти же мамы – ранние пташки – всегда помнят, что нужно приносить и в какой день. Иногда нас просят принести фотографию ребенка с папой, иногда – солнцезащитный лосьон или пустую коробку от яиц, из которой они что-то мастерят. Поскольку, кроме меня, в садике еще есть опаздывающие мамы, воспитатели установили нам льготный период. Утром можно прийти с небольшим опозданием, и если ребенок не придет в точно назначенное время, это, конечно, плохо, но не смертельно. Гораздо хуже пропустить начало занятий, где дети садятся в кружок и говорят о том, как растут цветы и что для этого нужно (вода, солнце), или что мы, люди, – тоже животные, или в каком порядке расположены планеты и какая ближе всего к Солнцу, а какая – дальше всего от Солнца. Все дети в курсе, что Плутон – больше не планета; они злорадно хохочут, когда их стареющие родители-тугодумы об этом забывают. Если нас просят что-то принести на урок, там тоже есть льготный период. Например, упаковку от яиц нужно принести к определенному дню, но это не тот день, когда она понадобится, и если в этот день у тебя не будет лотка от яиц, катастрофы не случится. Катастрофа случится на следующий день, но и тогда – даже тогда – некоторые учителя держат наготове несколько запасных лотков, если какие-то мамы все-таки забудут. Они их или сами приносят или полагаются на ранних пташек, которые все помнят и вместо одного лотка приносят несколько.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.