Да, мне определенно нравится…
Как она выглядит, обмотанная красными полосками.
Обманчиво уязвимо и невинно.
До сжатых от перенапряжения яиц в паху.
– Придурок!
И вновь я усмехался.
Всё-таки ей идёт ругаться.
Так ярко пылает.
Как отблески света в её волосах.
Шикарный рыжик.
Мой рыжик.
– Что поделать, ты сама меня ударила по голове, – не стал отрицать.
Да и занят больше был тем, как бы не переборщить с затягиванием новых петель вверх по позвоночнику, оплетая соединение, превращая её в красивую объёмную косичку.
Кажется, я становлюсь эстетом.
– Кстати, конкретно то, что я сейчас делаю, называется теусиро сибари, если тебе вдруг интересно, – заметил как бы между прочим, обматывая основу связки верёвкой для большей красоты.
– То, что ты делаешь, называется взял в плен и связал, Оливейра! – возмутилась Аделия в свою очередь.
– Сама виновата. Я предупреждал, чтобы ты держалась от Ньето как можно дальше. Ты не послушалась меня. Это твоя расплата. В любом случае, едва ли это хуже того, что тебя ожидало с Марсело. Вряд ли бы он с тобой был также нежен и мил.
Не соврал даже.
– А ты прям такой знаток, как и в какой позе кого трахает Марсело? – съехидничала она. – Обычной порнушки не хватает, на вуайеризм перешёл? И как оно? Удачно онанируется под чужие оргазмы? – закончила с фальшивым интересом.
– Нет, подглядывать за этим ублюдком мне не пришлось, хвала Луне, но я видел девушку после этого. И поверь, смерть была бы благословенней, чем то, что он с ней сотворил.
Воспоминание вынудило передёрнуть плечами. Едва ли ту девочку можно назвать живой, несмотря на то, что действительно выжила. И чтобы не думать о ней, принялся связывать ножки своей баронессе. Стройные, тоненькие, красивые… Обмотал двойным жгутом лодыжки, после чего завязал на два узла. Не удержался и приложился лёгким поцелуем чуть выше колена.
Какая же она вся идеальная!
Будто и впрямь создана для меня, со всеми моими пожеланиями, что я хотел бы видеть в своей женщине. Не только красивая внешне, но и сильная характером, волевая, бесстрашная и отчаянная.
Моя!
– Если ты таким образом пытаешься выставить себя в лучшем свете, то напрасно. Мне глубоко похрен, кого и как трахает Марсело. Я знала прекрасно, с кем собралась заключать свой союз. Каждая девушка на Карибском побережье сама выбирает свою судьбу, – прозвучало от неё уже мрачно, пока я пропускал длинные концы джута между тонких щиколоток, чтобы верёвка не перекручивалась вокруг них.
– Я не выставляю себя лучше, Веснушка, я и правда тем ещё подонком бываю. Я лишь поясняю, что тебя бы ждало в плену у Марсело. И да, едва ли та девочка имела право голоса. Тем хуже то, что это был твой собственный выбор, – рыкнул недовольно, так до сих пор и не смирившись с тем фактом, что моя пара мне фактически изменила, то есть предала, отчего новый узел вышел излишне затянутым, пришлось ослаблять. – Но не переживай, тебе уж точно ничего такого переживать не придётся. Я тебя ему не верну, и не надейся. Аделия Вега.
– Ты об этом ещё очень сильно пожалеешь, – сквозь зубы процедила она. – Николас. Оливейра.
Улыбнулся и отстранился, поднял свою зазнобу со стола и усадил на него уже, как положено, на задницу. Повторил предыдущие действия с плетением ещё дважды. Теперь если захочет, не сможет развязаться.
А мои слова ей точно не понравились. На хорошеньком личике отразилась кислая мина.
– Нет, – выдохнул в манящие губы. – Потому что я в своём праве, Веснушка. И никто не посмеет его у меня отнять. Тебя. Теперь ты моя. И только моя. Смирись.
Ухмыльнулся, уложил руки на женские бёдра, придвинув на край, с упоением наблюдая за тем, как расширяется зрачок в глазах цвета горных фиалок, как сбивается девичье дыхание, а в терпком аромате рома и ванили проявляются нотки возбуждения. Может быть в её голове ещё и существует отрицание. Но язык тела никогда не врёт.
– Что… ещё… за… нахр…
Не дал договорить.
Впился в болтливый рот жадным поцелуем.
Не удержался.
И так в последние несколько часов на одной силе воли выезжал. Ещё с момента как пришлось впервые её отпустить. Чуть там же не подох, пока вышагивал прочь от неё в сторону своего байка. А уж теперь, когда она так близко, так беззащитна, в полной моей власти…
Пьянящее ощущение.
Словно я несколько ящиков рома в себя залил.
Едва соображал, что творю.
Из состояния неадекватности вывел громкий неприятный звук, заставивший поморщиться и отстраниться от моей пленницы.
Умеет Рафаэль вовремя позвонить.
Даром, что сам в паре состоит и постоянно занят.
– О, ты обязательно ответь, братик же звонит, – умилилась моя рыжая бестия, заметив подписанное на экране имя. – Возьми, возьми… – посоветовала с завидным энтузиазмом. – Может, хоть сейчас он научит тебя, чтоб тебе начали нормально другие давать, – выдала нагло. – Говорят, в отличие от тебя, у него с этим проблем нет!
Я на это только глаза закатил.
– Конечно, нет. Кто его, по-твоему, учил всему? – хмыкнул, берясь за разрывающийся звонком телефон.
– Оу… даже так? – фыркнула огненная волчица и возвела взгляд к потолку. – Ну, неспроста говорят, если у самого хреново с достижениями на практике, хотя бы других научи…
– Надеюсь, мой член ты также хорошо будешь вылизывать, как болтаешь, а пока помолчи.
Разумеется, она не послушала.
– Надейся! Ты, Оливейра, вообще много на что можешь надеяться. И молиться! За собственное здравие, например! Потому что, мать твою, как только представится любая малейшая возможность, я тебя…
Не знаю, что она планировала сказать, хотя догадываюсь, да и телефон никак не затыкался, чтобы я мог продолжить нашу с ней пикировку, а потому я вынужденно засунул в болтливый ротик висящую рядом небольшую вафельную салфетку. Поглубже затолкал, чтоб точно выплюнуть не смогла, или как-то подбородком зажать конец и вытащить.
– Будешь хорошей девочкой и посидишь немного спокойно, получишь десерт в виде оргазма, – пообещал, широко улыбаясь.
– М-мм… – стало мне ответом, наряду с воинственным гневным блеском в фиалковых глазах.
– А вообще знаешь, тебе так очень идёт, – подмигнул и направился на палубу, по пути отвечая на звонок.
– Ты где? – брат, как и всегда, расшаркиваниями не отличился.
– На яхте. Стараюсь поскорее убраться подальше от берега.
В ответ послышалась насмешка.
– Что? – поинтересовался Рафаэль. – Слишком жарко припекает солнце в Картахене?
– Даже не представляешь насколько, – тоже усмехнулся, приблизился к бортику и облокотился на него, вглядываясь в горизонт.
Вот только в отличие от него говорил я далеко не о происходящем на Карибском побережье. Перед глазами ярко встал образ Веснушки, что осталась сидеть связанной на столе. Жарко и впрямь было. Даже сейчас. И не солнечное пекло тому виной. До чего же хороша моя пара. Само совершенство.
– Не представляю, – согласился со мной по-своему брат. – Ты ж не рассказываешь, – добавил мрачно.
– Рассказываю. Я убил младшего Ньето, – помолчал, давая переварить новость, после чего добавил: – По слухам.
С той стороны связи послышался ворчливый мат.
– Ещё чем-нибудь отличился?
– Спас дочку Вега.
Вот тут брат собственным вдохом, видимо, подавился. Кашлял он долго. А, как только откашлялся:
– Ты… что? Нахера? – возмутился. – Я, конечно, понимаю, что ты у нас всегда отличаешься склонностью к самоубийству, но влезать в местные разборки баронов? – устало вздохнул, помолчал, а после продолжил тоскливо: – Я же тебя просил: аккуратно. Мы сейчас не можем себе позволить ещё одну кровавую резню.
– Пропажу всех баронов повесили на неё, – ответил резче, чем собирался, но что уж теперь. – Младший Ньето на Сент-Китс грозился её продать за это. Все думают, её папаша переубивал всех шестерых стариков, забрал общак и свалил. Девчонке всего восемнадцать. Что мне, смотреть надо было, как они там над ней издеваются? По нашей вине, к тому же.
