Акутагава проснулся ближе к обеду. Он всегда спал подолгу, если на то были время и возможность. Выйдя из комнаты, он увидел все там же лежащую Айрис. Она так и не сдвинулась с места. Бока волчицы едва заметно вздымались, а стеклянный взгляд неподвижно направлялся в одну точку. Рюноске подошел ближе и опустился на ковер рядом с ней, облокотившись на стену. Осторожно приподнял ее голову и положил себе на колени.
— Айрис, — почти шепотом произнес он, касаясь мохнатого уха, — Почему не превращаешься?
Вопрос, на который она и сама хотела бы получить ответ. Если бы ее это волновало. Однако сейчас Айрис не было никакого дела ни до себя, ни до чего либо в принципе. Совершенное безразличие.
— У тебя не получается? — вновь спросил Рюноске и аккуратно развернул к себе ее морду, встречаясь с напуганным и растерянным взглядом.
Айрис кивнула и, тяжело вздохнув, легла обратно к нему на колени.
***Так, в волчьем обличии, прошла целая неделя. И уже близилась к концу вторая. Первые несколько дней Айрис провела как в бреду. Она совсем отказывалась от пищи и почти не притрагивалась к воде. Потом и вовсе забралась к Рюноске под кровать, скрываясь от солнечного света и чьего-либо внимания. Ни с кем на контакт волчица идти не хотела, что заставляло волноваться ее немногочисленное количество друзей. Коё то и дело появлялась на пороге Акутагавы в надежде увидеть Айрис, но та ни в какую не хотела вылезать из-под кровати. Гин регулярно приходила и соблазняла волчицу стейками из мраморной говядины, а Рюноске просто был рядом. Он никак не пытался ее растормошить и вернуть к жизни, понимая, что Айрис просто нужно время. Когда он возвращался домой, то просто желал Миуре спокойной ночи и тяжело вздыхал, опуская руку с кровати. Нащупывал ее мохнатый бок и гладил, пока не уснет.
Существование казалось совсем невыносимым, и подсознание отчаянно искало зацепки к разрешению проблемы. Пусть даже ложные. Так Айрис обзавелась мнимой надеждой поскорее проверить свой мобильник, когда станет человеком. Хотя бы один пропущенный вызов или короткое сообщение от Дазая исправили бы ситуацию. Дали бы сил. Позволили бы поверить в лучшее. Но в то же время Миура понимала, что если бы Осаму действительно захотел с ней связаться, он бы сделал это. И игнор на телефоне его бы не остановил. После подобного рода размышлений Айрис выбрасывало в суровую действительность. Дазай не звонил ей и не писал. Это было очевидно. И чтобы в этом убедиться, проверять мобильник было ни к чему. Она прострелила ему обе ноги. О чем вообще могла идти речь?
Как бы Айрис не хотелось себе навредить, дальше так продолжаться не уже могло. Природа брала верх и требовала того, чтобы владелица, наконец, вспомнила о своей физической оболочке и начала о ней заботиться. По собственному желанию или против воли — не важно. Таким образом, Айрис пришлось возвращать себя к жизни и начинать хотя бы питаться.
Без особого на то желания волчица запихивала в себя еду, что готовил ей Акутагава. Спустя неделю он все же уговорил ее показаться Мори. Огай, в общем-то ситуацию понял и претензий особых не имел. Безусловно, ее нападение на Дазая без внимания никто не оставил, и это вновь возобновило их открытую вражду. Но подобные стычки между членами Мафии и сотрудниками Агентства случались и ранее, поэтому из ряда вон выходящей проблемой это не стало.
***По прошествии еще нескольких дней, общими уговорами Гин и Рюноске, волчица решилась выйти с ними на улицу. Миура пала настолько низко, что даже позволила нацепить на себя ошейник с поводком, чтобы не шокировать жителей Йокогамы, прогуливаясь по парку в таком обличии.
Вместо волка с гордо поднятой головой, она теперь больше походила на старую, потрепанную жизнью собаку, что с трудом волокла свои ноги и поджимала хвост. Обычно, когда они выбирались куда-то втроем, все их общение держалось на Айрис. Но поскольку теперь девушка утратила возможность к человеческой речи, развлекать друг друга им приходилось самим.
Погода стояла теплая и приятная, но, несмотря на это, хмурое небо было затянуто серыми тучами, предвещая скорое появление дождя. Свежесть ветра приятно обдувала тело и трепала черную шелковую шерсть, что поблескивала в редких солнечных лучах, иногда просачивающихся сквозь тучи.
— Может, по мороженому, пока не ливануло? — предложила Гин, кивая в сторону палатки с едой.
— Мне шоколадное, Айрис-клубничное, — парень достал кошелек и протянул сестре несколько зеленых купюр.
Купив мороженое, они пошли на скамейку. Миура уже собиралась запрыгнуть на нее, усаживаясь рядом, как увидела, что в их сторону подбежал маленький мальчик, отбившийся от невдалеке идущих родителей.
— Какая большая собака! — вытаращив глаза, восхитился ребенок. — На волчка похожа! — он заулыбался и перевел взгляд на Рюноске. — А погладить можно? — и, не дожидаясь ответа, потянул свою маленькую ладонь к мохнатому носу.
Айрис любила детей. И почему-то ей захотелось порадовать этого мальчишку. Она наигранно завиляла хвостом и лизнула ему ладонь.
— Красавица! — не отрывая от нее глаз, причитал ребенок. — Такая большая и добрая, — он повернулся к Рюноске. — Спасибо, дядя! — поблагодарил мальчик и побежал обратно к родителям.
— А что? — Гин засмеялась и потрепала Миуру по голове. — Мы с Рюноске всегда собаку хотели, — ее интонация помрачнела, а голос дрогнул. — Да только сами, как собаки жили.
Комментарий к X. Точка опоры
Что вы думаете о таком повороте событий?) Элементы юмора в этой работе были и будут, но помним - это не флафф. А значит, готовимся к стеклу 💔
========== XI. Только ты ==========
Комментарий к XI. Только ты
Поскольку о прошлом Дазая никакой информации нет, предположить можно все, что угодно. В моей истории он рано осиротел, но у него остался дом, в котором он родился и вырос. Дазай часто приезжал туда и оставался на выходные. Позже на одной с ним улице поселилась Айрис со своей матерью, и они стали соседями.
Пять лет назад.— У тебя появился друг, Айрис? — сдержанным, но осуждающим тоном произнесла мать. Сам факт вопроса казался уже настораживающим. А и без того холодные отношения лишь подтверждали серьезность разговора.
Девушка никогда не была близка с матерью. Другое дело — отец. Рэн относился к ней совершенно иначе: он был невероятно добр и мягок, но в то же время справедлив и рассудителен. Мужчине всегда удивительным образом удавалось уравновешивать полярность характеров матери и дочери, сводя их конфликты к минимуму. Айрис безумно любила его. Более того, за неимением друзей, отец был для нее всем: поддержкой, опорой, защитой и родственной душой. Несмотря на разницу в возрасте, у них действительно находилось много общего. Отец и дочь часто охотились и выбирались в походы, рыбачили и готовили, стреляли и тренировались, чтобы не утратить свой физический потенциал. Его внезапная кончина от сердечного приступа оказалась настоящим шоком и превратила жизнь девочки в полный кошмар. Овдовевшая мать еще больше замкнулась в себе, пуская жизнь Айрис на самотек. Деньги вскоре закончились, и роскошный двухэтажный дом на берегу моря пришлось продать, чтобы хоть как-то выбраться из долговой ямы, в которую их затянула Минори. Эта женщина, что не проработала в своей жизни ни дня, решила поставить крест не только на себе, но и на дальнейшем будущем дочери, уйдя с головой в депрессию. Все, чем они теперь довольствовались — это выплаты по утери кормильца, на которые едва ли можно было существовать. Айрис ненавидела и презирала мать всем сердцем. Более того, девушка часто задумывалась о том, что именно Минори свела отца в могилу своим невыносимым характером.
— Он живет через дом. Что в этом такого? — поспешила оправдаться Миура.
— Ты проводишь с ним много времени, — женщина надменно коснулась ее острого подбородка и вздернула вверх, встречаясь порицающим взглядом с дочерью. — Он же человек, — сморщив нос, бросила она.
— Мы просто друзья, мама, — Айрис отвернулась, опуская глаза в пол.
