– Что случилось? – спросил я, глядя на непривычно мечущегося денщика.

– Меньшиковы случились, – мрачно ответил воспитатель. – Экзамен перенесли, теперь он из двух частей будет, из теории и практики.

– Мало им использования имени Суворовых, они еще и подлость задумали? – поморщившись, спросил я, представляя, какие интриги закрутились ради того, чтобы не допустить меня в наследники Суворовых.

– Практика в этом году будет в виде поединков, – еще более мрачно ответил Василий. – И ее у тебя шансов сдать никаких.

– Вот как, – проговорил я, закрыл глаза и толкнул в них энергию. – Говоришь, нет шансов? Это мы еще посмотрим. Едем!

Младшее императорское военное училище имени А. Суворова.

Два респектабельных господина сидели друг напротив друга в кожаных креслах, наслаждаясь настоящим бразильским кофе и кубинскими сигарами.

– К чему такие сложности, отец? – не слишком довольно спросил младший у старшего. – Сестра говорила, что он хлюпик, едва держащийся на ногах. Юлька – дура, полезла на рожон и погибла. Остался только Роман.

– В том и дело. Ольгу мы за него выдать не сможем. Она вообще оказалась порченой, хоть брак и не был консумирован, – поморщился старший. – Нет, теперь у нас только один вариант – сделать их наследником нашего выпускника. Обязанного и преданного лично нам, а не Суворовым.

– «Сын полка» все равно не пройдет отбор, – не слишком переживая, отмахнулся младший. – Я отобрал лучших из лучших.

– И ты об этом позаботишься, – настойчиво проговорил старший, недовольно бросив сигару в стакан с виски. – Ты меня понял, сын?

– Да, отец. Я все сделаю, – пообещал младший. – Есть у меня несколько претендентов. Поставлю их в паре, а после того, как его вырубят, щенок больше не поднимется.

1 сентября 2024 г. Петроград.

На экзамен мы отправились на обычном авто, и это стало моим первым выездом из особняка в нормальных условиях с начала новой жизни. Хотя назвать обычной «Волгу» с гербом Суворовых на дверях и капоте я мог только на фоне лимузинов «Чаек» и спорткаров «Москвичей», расположившихся на стоянке дворца.

Владения рода военачальников располагались за городом, рядом с военными частями и аэропортами, так что мне повезло воочию лицезреть новейший воздушный крейсер в двойном камуфляже. Снизу – синий, сверху – серо-зеленый. Учитывая размер судна, даже издали было заметно, что корпус разделен на секции, преломляющие изображение. Не цифровой камуфляж, но для таких крупных целей его, скорее всего, и невозможно применить.

Линкор произвел неизгладимое впечатление, но, кроме него, глазеть было решительно не на что, стоило удалиться от военных частей, как мы погрузились в леса и только спустя почти час выехали на окраины Петрограда. Тут все было, как я помнил из прошлой жизни, разве что дороги лучше и освещение ярче. Но, может, так все воспринимает мое новое тело? В конце концов, всем известно, что в молодости и воздух чище, и трава зеленее. Да и орки не чета нынешним.

Однако и в Санкт-Петербурге мы не задержались, проехав по кольцу и выйдя к заливу. Ледяной ветер тут же ударил в окно, и мы влетели в плотный молочный туман, стоящий стеной у побережья. Фары едва выхватывали несколько метров дороги, но это только помогло мне отвлечься от окружающего и сосредоточиться на собственном теле. У меня был только один шанс на победу.

– Задремал? – донесся сквозь медитацию голос Василия, и я мгновенно открыл глаза. Тут же пришлось зажмуриться, чтобы перенастроить восприятие и отложить активацию праны. – До экзамена почти час, но за пятнадцать минут нужно быть в аудитории, иначе исключат.

– А ты не пойдешь? – удивился я, самостоятельно вылезая из авто. Можно было дождаться, пока мне откроют дверь, но, судя по тому, что мы остановились в дальней части стоянки, – это неуместно. – Не хочешь, чтобы машину с гербом видели на территории интерната?

– Все верно, Сашка. Я сам здесь учился двадцать лет назад, так что, если меня заметят – будет много вопросов, – ответил денщик, вручая мне тощую черную сумку через плечо и телефон с открытой картой навигатора. – В папке документы на поступление, пока ты Александр Брониславович Иванов. Не делай удивленные глаза, твое сиятельство, мы все здесь Ивановы, пока не достигли совершеннолетия, кроме тех, кто из дружины.

– И много детей сюда попадает после гибели родителей? – на всякий случай уточнил я.

– Слишком много, – со вздохом сказал Василий. – Империя очень зла, раскинулась между тремя океанами и пятью морями, мы всегда воюем. Так что сложить буйную голову можно в любой момент.

– Не похоже, что жители Петербурга обеспокоены, – заметил я, намечая себе маршрут. – Может, я просто не заметил.

– Да нет, ты все верно сказал. Но для того мы и служим государю и отечеству, чтобы люди в тылу жили с улыбками на лицах и не волнуясь о завтрашнем дне, – ответил Василий с явным чувством гордости за выбранное призвание. – Все, иди, а то опоздаешь. Ни пуха ни пера.

– К черту, – на автомате ответил я и в быстром темпе направился к открытым воротам интерната. Охранники на входе лишь скользнули по мне взглядами, но даже не подумали задерживать. Потеряться на облагороженной территории суворовского интерната было делом довольно проблематичным – чистые дорожки, ухоженная зелень, в основном представленная хвойными. И таблички указателей на каждом перекрестке.

Только раз я вздрогнул и чуть сбавил шаг. Когда казавшаяся статуей трехметровая фигура в доспехах вдруг сменила позу и проводила меня взглядом окуляров камер, спрятанных под непробиваемым стеклом. Все же, несмотря на всю схожесть наших миров, я никак не мог привыкнуть к достаточно крупным отличиям.

– Кто, куда? – спросил вахтер, когда я без проблем добрался до указанного в документах корпуса.

– Александр Иванов, на вступительный, – ответил я, показывая бумаги.

– А не рано вам, Александр? – удивленно спросил мужчина в форме, сверив данные на светящемся чуть зеленоватым экране планшета. – Тут указано, что вам шестнадцать, а на вид не больше двенадцати. Подделал?

– Никак нет, телосложение такое, – ответил я, не стараясь вдаваться в подробности. – Разрешите идти, или еще оскорбительные вопросы будут?

– Прошу прощения, – нахмурился вахтер, быстро вбив мое имя в компьютер. – Брониславович? Экзамен через двадцать минут, аудитория 302, прямо по лестнице и направо. И на вашем месте я бы поторопился.

– Благодарю, всего доброго, – ответил я, проходя через турникет, над которым загорелась зеленая лампочка. Как все же интересно, мы ведь приехали сильно заранее, и время у меня еще есть, неужели перенесли экзамен на полчаса? Взбежав по лестнице, я легко миновал скопление народа и, не обращая внимания на любопытные взгляды, протиснулся к нужной аудитории.

– Эй, шкет, ты чего здесь забыл? – окрикнул меня парень, когда я уже заглянул в приоткрытую дверь и убедился, что в аудитории пока пусто. Оглянувшись, я уперся взглядом в крепко сложенного парня с пушком под носом. Лет семнадцать, не меньше, как и его дружкам, стоящим рядом. – Аудитории для переводных на втором этаже.

– Благодарю, но я переводиться не собираюсь, – вежливо ответил я, оценивающим взглядом окинув стоящую и сидящую в коридоре группу. Человек двадцать, разбившихся на группки по интересам и явно давно друг с другом знакомых. К моему удивлению, были тут не только парни, но и девушки. Очень симпатичные, на что мое новое тело, насыщенное гормонами, тут же отреагировало, и пришлось его приводить в чувство, пуская энергию в мирное русло.

– Это же аудитория для сдачи промежуточного экзамена в кадетский колледж? – на всякий случай уточнил я, привлекая еще больше внимания. Теперь на меня смотрели не только ближайшие к двери парни, но почти все, кто был в коридоре.

– Верно, – ответил тот же парень, двинувшись ко мне. – Только тебе-то это зачем, а, дистрофик? Или это тебя старшаки подговорили нас так оскорбить?