Роман регулярно порывался идти быстрей, но сбивался с шага, понимая, что я просто за ним не успею. Когда я пошатнулся, сумев совладать с перенапряжением тела, он наконец не выдержал и, коротко выругавшись, показал мне на стул, стоящий в коридоре.

– Жди здесь, – приказал он, а затем, не дожидаясь ответа, направился все ускоряющимся шагом в прежнем направлении. Догнать его у меня в текущем состоянии не было ни единого шанса, так что я послушно присел и начал восстанавливать в голове картину произошедшего по минутам.

Итак, я сын какой-то госпожи, очевидно, из правящей династии, которая попыталась сговориться с черносотенцами и меньшевиками. Раз войска штурмовали дворец, а ей пришлось бежать, бросив единственного сына, – значит, переворот удался. Или не удался, смотря с чьей стороны смотреть.

Хорошая новость заключается в том, что я не только выжил, но даже получил временное убежище. Стоит отблагодарить за это храброго Бронислава и его брата. Ведьму они, судя по всему, не любили, раз Суворов-старший так легко отнесся к ее смерти. Можно сказать, оказался ею удовлетворен. Почему? Сложные отношения между обычными, пусть и наследственными, военными и дарниками?

Странное слово, хотя в этом мире много непривычного. Но вот, если смотреть в окно, перед домом на стоянке несколько машин, я, кажется, даже марки могу различить. Среди привычных «Мерседесов» и «Порше» главенствовали с трудом узнанные «Москвичи», «Чайки» и «Волги», которые я опознал только по логотипам. Хищными формами они ничуть не уступали самым современным иномаркам.

Значит, здесь история пошла по другому пути, но общего было слишком много. А соответственно, разделилась она относительно недавно, лет сто назад, может, чуть больше. Остался ли род Романовых у власти? Что вообще произошло в мире за это время? Вопросы сыпались один за другим, но единственное, что я сейчас мог, – вновь и вновь насыщать свои чакры праной.

Я, не став терять времени, вернулся к Основе. Первая, или седьмая, чакра – базовая при изучении духовных практик. Практики, старающиеся все объяснить наукой, связывали ее с гормональным фоном, репродуктивными функциями и либидо. Теоретики и мечтатели – со стихией земли. И те и другие были одинаково далеки от истины, но в чем-то правы.

– Вот он, Василий, – раздался уже знакомый голос Романа, и, открыв глаза, я увидел двух военных. По сравнению с приземистым и широкоплечим Василием мой дядька выглядел худым, хоть и поджарым. – Знакомьтесь, приемный сын Бронислава, Александр, твой денщик и воспитатель – Василий Строганов. Верный слуга семьи и мой товарищ.

– Здравствуйте, – я попробовал подняться со стула, чтобы пожать здоровенную лапищу, но в глазах потемнело. Пришлось прогонять энергию через глаза и шею, чтобы не упасть без сознания.

– Здравствуй, дружочек, – пробасил мужчина слегка за сорок, с явной сединой в черных коротко стриженных волосах и бороде. – Где ж тебя такого тощего подобрали? С улицы, небось?

– Ну да, ты почти угадал, – хмыкнул Роман. – Вверяю тебе жизнь племянника. Все, мне пора, отец ждет.

– Я вас не подведу, ваше сиятельство, – козырнул мужчина.

Мы вместе проводили взглядом быстро удаляющегося по коридору дядьку, и только когда он скрылся, Василий повернулся ко мне и чуть присел, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Ну что, шпаненок, идти можешь? – с ласковой улыбкой спросил мой денщик.

– Это вы сейчас меня оскорбить попытались? – оскалившись, спросил я, чем заставил Василия отступить на полшага и усмехнуться.

– Эк как, – крякнув, усмехнулся денщик. – Похоже, не на помойке нашли. Тем лучше, и как же мне к вам обращаться? «Ваше сиятельство», как к Роману Мирославовичу? Не выйдет у нас с вами так разговоров, особенно учитывая, что я старший, да еще и кровник вашего дядюшки.

– В таком случае можно на ты. Но только без посторонних, – решил я.

– Ну спасибо, облагодетельствовал, – рассмеялся Василий, но глаза его оставались совершенно серьезными. – Идем, Александр, я помогу.

Честно признаться, помощь его оказалась совершенно не лишней. Пусть дух мой был тверд, тело оставалось перегруженным, и, когда я уже решил, что хватит издевательств над организмом и пора передохнуть, денщик распахнул передо мной двери в большую светлую комнату. Кровать, тумбочка и письменный стол с компьютером, а еще две двери.

– Это ваша временная спальня и кабинет, до официального признания, – разъяснил Василий, помогая добраться до кровати. – Я уже распорядился, так что вскоре принесут еду. Если есть вещи – можете сложить их в шкаф.

– Только то, что на мне, – честно признался я.

– Тем легче, не придется привычные джинсы менять на форму. У нас с этим строго, – ответил Василий, отойдя к двери. – Правда, твоего размера вряд ли что-то найдется, прикажу ушить. Рубаха, ночнушка…

– Стой. Не надо ушивать, лучше пусть принесут халат и кимоно, на два размера больше, – решил я. – В таком виде мне людям лучше не показываться.

– И откуда тебя такого умного взяли? Верно все говоришь, и с такими манерами, и в таком виде – лучше, чтоб никто посторонний тебя не видел. А то скажут еще – Суворовы бродяжек в род берут. Недалеко от истины, конечно, – поморщившись, произнес Василий, явно эта тема ему не доставляла удовольствия.

– О чем это ты? – спросил я, но в этот момент в двери тихо постучали, и денщик, приоткрыв створки, внес поднос с большой миской, накрытой крышкой, со столовыми приборами и парой глубоких тарелок. В животе предательски заурчало, и я, сам не знаю как, тут же оказался за столом.

– Куриный бульон, картофельное и фруктовое пюре, – прокомментировал Василий, указывая на блюда. – Лучше для восстановления нет. Не торопись.

– Спасибо, – поблагодарил я, подвигая к себе ароматно пахнущую жидкость. Ну, приятного мне аппетита. Судя по состоянию тела, есть ему стоит с крайней осторожностью, иначе вырвет, но я могу чуть повлиять на этот процесс, задействовав чакры воды и огня. Утихомирить кишки и желудок, подавив ненужные сейчас рефлексы, и все равно есть придется очень маленькими порциями.

– Не торопитесь, ваше сиятельство, отбирать никто не станет, – усмехнувшись, повторил Василий, видя, как я осторожно вливаю в себя первую ложку.

– Вместо того чтоб издеваться, лучше расскажи про мою новую семью, – попросил я. – При чем тут беспризорники?

– Интересно, как ты можешь про Суворовых не знать? – саркастически хмыкнул денщик. – Да не давись ты. И не боись, паря, нет в этом ничего плохого. Наоборот, хорошо, что спрашиваешь. Верно, толк из тебя выйдет, коли во время тренировок не издохнешь. А про деток, старая это история.

Про Александра Васильевича ты, поди, слышал? Да кто не слышал из тех, кто на русском говорить умеет? Великий полководец – слуга царю, отец солдатам. Некоторые его в величайшие прочат, с Македонским, того же имени, сравнивают, да только был за ним один большой грех – за время всех подвигов и свершений детишек настрогал мало, – начал рассказывать Василий. – А потому уже внук его чуть династию не закончил. На смертном одре назначил своего адъютанта наследником. Принял в семью.

– Как так можно, постороннего человека, – не поверил я. – Ладно ребенка, но взрослого, да еще и перед самой смертью…

– Там все просто было, и хорошо. Адъютант был на пятнадцать лет моложе, своих детей не имел, а потому, взяв имя Василия Константиновича, стал продолжателем военного дела Суворовых. Да только и ему не повезло – оказался бездетным, – продолжил денщик. – Так что отец вашего приемного деда и сам из сирот. Выбрал его Василий Константинович в петропавловском военном приюте и сделал наследником, передав все премудрости.

– Выходит, и дядька мой с отцом? – удивился я, даже забыв донести до рта ложку.

– Нет, эти родные, рожденные в браке. Да только у Бронислава Мирославовича своих детей не было. В приюте были у него любимчики, уже пятьдесят лет как готовят там наследников Суворовых, – объяснил Василий. – Со всей страны самые умные, ловкие и целеустремленные сироты в Суворовский приют собираются. До последнего они считали, что кто-то из них станет наследником. Так что примут они тебя, Александр, нерадостно.