– Чёрт! Очень вовремя.
Рой откинулся в кресле. Прислушался к ощущениям. Ему было интересно, кто решил этим чудесным утром испортить ему всю малину. Он никогда не слышал такую музыку раньше, так в чём же дело? Открытый радиоканал? Непохоже. Все частоты на Аркадии имели вполне определённое рабочее назначение и были забиты под завязку уже очень давно. Так откуда же взялась еле уловимая музыка в его голове? Он посмотрел на пылящийся на верхней полке ретро-приёмник. Мгновение медлил. Стоит ли разгадывать загадку? В самом деле, зачем ему знать наверняка, откуда пришёл случайно пойманный сигнал. Мало ли причин. Как пришёл, так и уйдёт, велика беда! И всё же не выдержал и снял с полки приёмник, кое-где разобранный и повреждённый, но рабочий. Исследовав ручкой все доступные частоты, он лишний раз убедился, что на всём диапазоне частот не было никаких посторонних эфиров. Из динамиков доносились обрывки зычных криков рабочих, вкрадчивый тон офисных администраторов и эфир нескольких городских радиостанций с новостями. Никакой музыки.
– Никакой музыки, – повторил он себе под нос.
Это было объяснимым, ведь музыкальные джемы пускали в эфир в основном под вечер, так что дело было не в радиостанциях. По неизвестной причине это обстоятельство испортило ему настроение. Почему мелодия пришла именно сегодня и именно к нему? С некоторым усилием над собой он заглушил навязчивую передачу. И почему именно сегодня, перед важным концертом?! Больше всего его раздражал тот факт, что она ему нравилась. Гораздо больше, чем его собственные треки. Это была хорошая музыка. Живая. Ритмичная. Достаточно сложная, чтобы обманывать ожидания, достаточно простая, чтобы захотелось её повторить. Характер звука слегка подгруженный, но все ещё читаемый. Грязь в помехах добавляла особой изюминки в стиле ранних Psycho-Spiders. Не страдала и внутренняя динамика. Развитие в развитии, лишённое всякого однообразия, даже стилистически оправданного. Техника исполнителя читалась с пары нот, отражая преимущественно нежные движения, местами разбавляемые стаканным звукоизвлечением. Играл профи.
Рой твёрдо решил докопаться до правды и узнать имя артиста. Он сложил стратокастер в защитный чехол, ещё раз оглядел себя в зеркале и приготовился отправиться в город. Дел было достаточно. Сначала следовало заехать к Клайву, чтобы приготовиться к концертной программе, а после заменить струну в мастерской. Ему повезло, что он проснулся так рано, успеет закончить все дела и навести справки о странном инциденте. Возможно, так балуются радиолюбители, запускающие направленные сигналы, но Рой хорошо знал почерк местных хулиганов, и кроме оскорблений в таких передачах не содержалось ничего путного, а тут вдруг музыка. В любом случае если таинственный сигнал проявит себя во время выступления, это может сбить его и всё испортить.
Сканер у двери замигал, когда Рой поднёс к нему своё запястье. На экранчике интеркома высветилась строка символов. 42-R-19-OY-22. Техника не любила имён. Спускаясь по лестницам на первый этаж, Рой заметил несколько новых рисунков на стенах. Дрейнеры из числа шпаны любили ночами пробираться в подъезды и размалёвывать их своими тэгами. Консьерж жилого модуля, как и Рой, был штатным андроидом модели «Тета», но за время проживания так и не обмолвился с ним даже словом. И сейчас пройдя мимо, он даже не посмотрел на него, продолжая методично мести пол. Иногда казалось, что Роберт не был чипированным, а потому просто не мог заговорить, но реальность была жестока. Роберту просто не нравились нойзеры. Свободные андроиды, отдающие себя творчеству. Скорее всего, он его презирал. А значит, жестянка идёт лесом. Нойзеры типа Роя держались особняком от привычных правил и функционала, которого придерживалось большинство. Он считал, что у него не меньше прав на самоопределение, чем у любого из создателей, а потому стал нойзером, маргиналом и бунтарём с гитарой наперевес. Архаичные представления недалёких его мало интересовали. Нежно-розовые лучи утренней звезды, ударив в лицевой щиток, на время перегрузили оптические датчики. Когда картинка сфокусировалась, Аркадия предстала во всей своей красе. Родной город бурлил жизнью в самый разгар рабочей недели. Рой подошёл к припаркованному у выхода гравициклу «Кайкоцу». Бывший владелец внёс в конструкцию так много изменений, что от заводской комплектации остался только электродвигатель и усиленная рама. Все остальное было либо самопальным, либо заимствованным с других байков. Рой тоже оставил свой авторский почерк, расписав «Кайкоцу» аэрозольной краской, от чего по цвету он теперь напоминал манифест уличного дрейнера.
– Доброе утро, приятель, – бросил Рой своему транспортному средству. Закрепил чехол на багажнике и запустил тестовую проверку систем.
Малютка «Кайкоцу» дал понять, что двигатель прошёл проверку и готов к эксплуатации. Данные о заряде и состоянии основных компонентов водопадом данных пронеслись перед глазами. Всё было в полном порядке. Рой ухаживал за гравициклом гораздо лучше, чем за жильём, и даже если бы нечем стало платить за аренду, то скорее бы жил на улице, чем продал своего верного друга.
Антигравы подняли технику над мостовой, и «Кайкоцу» резво рванул по улице навстречу новому дню. Обгоняя транспортные потоки, Рой не переставал вслушиваться в эфир, ожидая зафиксировать изменение в силе сигнала. Были обоснованные подозрения, что он исходил из рядом расположенных домов, но подозрения не оправдались. Сигнал был относительно стабилен, хоть и временами пропадал на минуту или две. Он свернул на дорогу, ведущую к окраинам города, в район, где здания не превышали несколько этажей. Город не баловал жителей высотной застройкой и год от года преимущественно рос в ширину. Высокие дома можно было встретить только вблизи городского центра возле Башни – самой высокой постройки в Аркадии. Сама же Башня возводилась по типовому проекту из деталей колониального корабля, приземлившегося прямо на месте города. Она сияла огнями даже днём, устремившись ввысь и почти доставая шпилем до низко летящих облаков Глизе. Радиальные улицы кольцами опоясывали центр города. Их называли радиусами, которых всего насчитывалось около дюжины. Между радиусами существовали соединяющие их переезды и дороги, которые принято было именовать диаметрами. Поэтому, когда говорили адрес, сначала называли номер радиуса, потом название диаметра, который от него происходит, и только потом номер строения.
За очередным поворотом дороги притаилось миниатюрное заведение, сколоченное из листового металла, старательно покрашенное, чтобы не создавать впечатления дешёвой забегаловки. Вывеска ярко сияла бирюзовым светом, а стрелки-указатели приглашали вовнутрь.
Бар «Неоновый Угорь» был одним из старейших развлекательных заведений на Аркадии. Когда тяжёлые годы адаптации минули и настало время налаживать мирную жизнь, появилась потребность в барах. И старик Джоэл его предоставил, вместе с эксклюзивной возможностью попробовать алкоголь, перегнанный из чего только можно, начиная с местных ядовитых растений и заканчивая отработанным топливом. Помещение на несколько десятков посадочных мест с барной стойкой прямо напротив входа. Освещалось оно самодельными неоновыми гирляндами, отчего внутри всегда царила колдовская полутьма. В углу неподалёку расположилась крохотная сцена для выступлений. Чаще всего сюда приходили поорать песни охмелевшие рабочие, иногда выступали приличные коллективы или нойзеры-одиночки. Рой был как раз одним из таких. Ему уже приходилось не раз выступать здесь, но, если бы не личные знакомства с местными, вряд ли на его концерты приходило бы много народа. Большей частью это были друзья, как, например, малыш Зел. Были и случайные посетители. И хоть Рой прекрасно понимал, что его творчество не обязано никого будоражить, тяга к признанию всё-таки скребла его программный код. Он мечтал однажды проснуться знаменитым, как нойзер, чья музыка крутится на каждой радиостанции Аркадии, но приходилось мириться с реальностью.
За барной стойкой стоял поджарый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой с уже проглядывающейся сединой. Из-под полей шляпы горел проницательный взгляд, привыкший к полутьме бара и не упускающий ни единой детали. Владелец методично протирал стаканы, когда Рой переступил порог. Клайв лукаво улыбнулся и аккуратным движением поместил пустой стакан на прежнее место.
