– Тебя секли?
–Один раз. Я помог Бените после того, как ее высекли у позорного столба.
– И ее тоже секли?
– Да, она плюнула в лицо Пабло, когда он стал приставать к ней.
«Компрапекеньос…», – тревожно думал Диего, после разговора с Хуаном, но почему, почему отец так жестоко поступил с ним? Почему продал его этим страшным людям, обрекая на нищенскую жизнь, полную обмана, унижений, жестокости? Ответа не находилось.
Но Диего не знал многого: хозяин Дома увечных сразу приметил пригожего мальчика в толпе веселящейся публики, искушённым взглядом понял, что рост ребёнка не соответствует возрасту, который на лицо выглядел лет на 11–12, а по росту был не выше 7–8 летнего.
Парень был настолько пригожим, что глаза Эрнана жадно заблестели, предвкушая какую хорошую милостыню будут подавать больному ребёнку с ангельским личиком, но когда опоив несколько жителей деревеньки, он узнал, что парень, ко всему, ещё и грамотный, хорошо поёт и играет на лютне…
Пришло решение продать его одному из богатейших жителей Испании, человеку близкому к Филиппу III, сменившему в 1598 году на престоле Филиппа II, Лерма Гомесу де Сандоваль–и–Рохас Франсиско – пятому маркизу Денья, герцогу Лерма 5и гранду 1–го класса – великому человеку и большому любителю искусства, красоты и роскоши.
Как бы случайно проходя мимо Диего, Эрнан угостил мальчика сочным яблоком, предварительно напитав его сонным раствором.
Продолжая наблюдать за ним, Эрнан увидел, что парень уснул прямо на улице, уже были сумерки и поэтому Эрнан, совершенно незамеченный никем, поднял легкое тельце малыша и перенёс его в свой старый фургон.
Часть 6
Не знал Диего и о том, что всю ночь жители деревни искали его: даже в роще, даже в озере длинными баграми поднимая тину с его дна.
А ранним утром, проспавшись от винного дурмана, четверо крестьян, рассказали, что один из приезжих комедиантов потчевал их в таверне, не жалея денег на угощения и вино, и подробно расспрашивал о Диего.
Услышав это, отец Диего – Хосе Энрико Фернандес, оседлал своего вороного жеребца с оборванным ухом и белоснежной отметиной на лбу и кинулся в погоню за комедиантами.
На вечерней заре он поравнялся с фургоном Эрнана, потребовав вернуть сына, но тот стал глумиться, заверяя, что никакого Диего у него нет, но потом признался и потребовал немалый выкуп, Хосе сказал, что готов заплатить за освобождение сына и сразу получил чем–то тяжелым по голове. Деньги, предназначавшиеся на выкуп сына, у него были украдены, как, собственно, и вороной красавец.
Все это Диего слышать не мог, так как крепко спал, одурманенный сонным зельем.
Хосе нашли местные торговцы, возвращавшиеся с рынка, он лежал в придорожной канаве, истекая кровью.
Очень долго жена и дочери выхаживали его, пока, наконец, он не поправился. Тогда семья стала искать пропавшего ребёнка, но он будто в воду канул.
– Скорей, поднимайся, – услышал Диего шёпот около своего уха, – он открыл глаза и увидел в темноте лицо Хуана, – пойдём наверх, пока темно.
– А как же Пабло?
– Он только что уехал с хозяином куда–то.
Друзья по несчастью тихонько пробрались к лестнице и стали подниматься по ее шатким ступеням.
Не знали они тогда, да и не могли знать, что пара глаз наблюдает за ними из темного угла комнаты.
Поднявшись наверх, Хуан зажег небольшой огарок свечи, чтобы не споткнуться о лежащие на полу горшки по форме напоминающие большие и широкие вазы.
– Смотри, – прошептал Хуан.
– Куда, – не понял Диего.
– На горшки, конечно.
Диего присмотрелся и с ужасом обнаружил, то из горлышек горшков высовывались головы людей. Кто–то из них крепко спал, кто–то постанывал, а кто–то внимательно наблюдал за пришельцами. В комнате стоял гнусный тяжелый запах.
Диего стало нехорошо от всего этого, он молча повернулся к лестнице и стал спускаться вниз, за ним шёл Хуан.
Часть 7
Диего проснулся рано утром от сильного крика. Пабло возвышался над ним и громко ругался, лицо его было красным от натуги: «Гнусный Pulgarcito, что захотелось посмотреть, что наверху? Посмотрел? А может ты обворовать решил хозяина? Ходишь, вынюхиваешь все, а на вид Ангел во плоти, ну ничего, я тебя научу как надо вести себя, тебя и этого тупого Gigante6.
Он схватил Диего одной рукой и потащил в центр комнаты, где размещался позорный столб, к которому обычно привязывали провинившихся обитателей Дома увечных и, о котором совсем недавно рассказывал Хуан.
Как правило, это были те, кто собрал мало милостыни или пытался бежать, таких, как Хуан, желающих помочь ближнему, было мало… Наказуемых раздевали, привязывали к столбу и оставляли на несколько дней без еды и воды, порой тяжко секли, но не допускали, чтобы кто– то не выжил– хозяева не любили чтобы пропадало их добро.
Пабло привязал маленького Диего к столбу, а его помощники уже притащили Хуана.
Привязав обоих с разных сторон столба, принялся их сечь таким же хлыстом, какой Диего видел у Эрнана, когда ехал в фургоне.
Бил долго, когда кто– то терял сознание, выливал на него ведро воды и продолжал экзекуцию.
Неожиданно в дом вошёл хозяин Эрнан. Увидев, истязание Диего и Хуана, подскочил, оттолкнул Пабло и закричал на него:
Ты что творишь, негодяй! На днях приедут посланники герцога смотреть товар, а ты портить его намерен? Да я тебя сгною в подвале, оставлю без воды и еды, тебе мало одного глаза? Я тебя и второго лишу!
– Господин, – запинаясь проговорил Педро, – они тайно проникли наверх, – Эдмон внимательным долгим взглядом посмотрел на Диего, – да ты не так прост, как кажешься, – Снимай их со столба и, если через пару дней они будут выглядеть как и сейчас, берегись, Пабло, быть тебе не только слепым, – последние слова Эрнан сказал тихо, почти шепотом, но обитатели дома увечных заметили, что именно они заставили Пабло побледнеть.
Часть 8
Диего и Хуан лежали на своих мешках, толстая Марта промыла и помазала их раны какой– то дурнопахнущей мазью, которую делала сама. Кстати, не такой, уж, и толстой она была: «ну чуть полнее Матери»–, прикинул Диего, просто, на фоне истощенных обитателей дома увечных она выглядела достаточно упитанной.
Марта была молода и хороша собой. Эрнан выкупил ее лет семь назад у деревенского старосты, который хотел отдать ее в руки Святой инквизиции, якобы, за колдовство.
Но Марта не была колдуньей, просто хорошо разбиралась в травах и умела их правильно применять, при этом была праведной католичкой, регулярно ходила в храм, до попадания к компрапекеньос, конечно.
Здесь никому не позволялось выходить в город без разрешения старшего хозяина.
Антонио– младший брат Эрнана мало бывал в доме убогих, его не очень прельщало возиться с больными и увечными людьми, больше нравился цирк – здесь всегда было весело и шумно. Ему нравились красивые подтянутые тела акробатов и гимнастов, размалеванный лица паяцев, таинственные маски факиров.
Совсем другое, нежели изуродованные природой или человеком тела обитателей дома увечных.
Особенно не любил он подниматься на второй этаж дома, где в жутком смраде «дозревали» в глиняных «тюрьмах» будущие источники его обогащения.
Нет, ему не было их жаль, просто, брезгливая тошнота подступала к горлу.
Когда Эрнан увозил Марту, у неё только что родился сынок, который был для неё всем на свете.
Долгие годы прибывания здесь, она лелеяла мечту когда–нибудь встретиться с ним, надеясь, что отец малыша и его родители любят и лелеют его, как любила и лелеяла его она сама, но не знала бедная женщина того, что ее сына его отец продал компрапекеньос в тот же вечер и теперь он был пленником глиняного горшка.
