Почти одновременно с криминалистами в квартиру вошли и Маргоша с Татьяной Заваленко; на плечах у последней болтался Янин любимый розовый махровый халатик, подарок родителей на день рождения. Поняв, что таким образом мстительная Пучкова ответила ей за то, что слишком поздно узнала о приезде следователя Соловьева и не успела, как следует, одеться, Яна тяжело вздохнув и бросив на Марго тяжелый взгляд «38 калибра», подошла вплотную к Заваленко и прошептала:

– Танюш, я вызвала милицию. Но ты не бойся, – поспешила она добавить, видя, как глаза Заваленко распахнулись от сковавшего ее ужаса, – сейчас с тобой немного побеседует старший следователь прокуратуры Соловьев, Олег Сергеевич, друг нашей семьи. Он очень справедливый добрый. Ты его не бойся. Расскажи ему все, как нам. Он поможет тебе найти Леню.

Пробормотав это, Быстрова, взяв под локоток тяжело дышащую Заваленко, подвела ее к следователю и попросила:

– Только не кричи на нее! И расспроси про кинжал…

– Да, не волнуйся ты, все будет в порядке. – Взгляд следователя, на секунду остановившись на полубезумном лице Заваленко, недобро вперился в Быстрову. – А вы обе топайте-ка домой. Я попозже зайду. Или позвоню. – И развернувшись к ним спиной, Соловьев подхватил Заваленко под руку и прошествовал с ней на кухню.

Ворвавшись, словно фурия, в квартиру, Быстрова еще долго не находила себе места, то подливая кипяток в чашку с заварным пакетиком чая, то бегая в комнату, чтобы проверить, хорошо ли лежит трубка на телефоне. На Маргошу она почти не смотрела, негодуя на нее из-за «убитого» розового халатика. Видя, что «затронула больную струну» у подруги, Пучкова старалась быть тише воды, ниже травы. Самым, с ее точки зрения, безопасным местом, был диванчик, на котором мирно отдыхал после ужина Дмитрий Быстров, скосив один глаз в телевизор. Вот на этом диванчике Маргошу и нашла Быстрова минут через пятнадцать, когда обида на вытолкавшего ее с места преступления следователя Соловьева немного поутихла, и она перестала греметь кастрюлями на кухне.

– А-а, вот ты где затаилась, – все еще недобро поглядела она на вжавшуюся в диван Маргошу. – Ну-ка, пойдем, подруга, на кухню, есть разговор.

– Девочки, у вас все нормально? – проснувшийся было от резкого тона супруги Димка сладко зевнул и автоматическим жестом переключил пультом телевизионную программу.

– Да, да, у нас все очень хорошо, – пробормотала Яна, хватая стушевавшуюся Маргошу за руку и увлекая ее из комнаты.

– Ну, давай, рассказывай, о чем вы с Танькой беседовали, пока она была у нас, – требовательным тоном сказала Быстрова, наливая Маргоше чай.

– Да, в общем-то ни о чем, – насупившись, ответила Пучкова, – лично я сериал смотрела, а она, напившись чая, дремала.

– Как это ни о чем?! – возмутилась Яна. – Тут такое происходит, а вы, значит, обе молчали, как партизаны?

– Да на самом деле я просто боялась ее теребить, а вдруг она все-таки не в себе? – стала неловко оправдываться Маргоша, – а вдруг она и вправду убила своего мужа? А ты меня с ней оставила, бросила… – Голос Маргоши дрогнул, и Яна решила не муссировать тему с «халатиком», а перешла сразу к «делу»:

– Скажи, Марго, ты ее хотя бы о чем-нибудь порасспрашивала? Ну, почему ей вдруг в голову взбрело Леньку убить? Может, он ей изменил?

– Да почем я знаю, что там у них произошло?! Говорю тебе, я испугалась! – буркнула Маргоша и демонстративно громко стала прихлебывать горячий чай.

– Мне почему-то кажется, что здесь что-то не так, что-то здесь очень странно, – задумчиво пробормотала Яна. – И Соловьев темнит… А, – радостно вскочила она, услышав «птичий пересвист» звонка, – а вот и сам пожаловал! – и она побежала открывать входную дверь.

Вошедший следователь был еще более хмурым, чем полчаса назад. Не отвечая на суетливые расспросы Быстровой, Олег прошел прямиком в кухню и потребовал чашку кофе.

– Да покрепче, – добавил он, – мне сегодня, скорее всего, придется всю ночь торчать на работе.

– Да что стряслось-то еще? – накинулись на него с расспросами обе дамочки.

– Нашли труп Леонида Заваленко, – устало произнес Соловьев.

– Да ты что?! – в ужасе Яна пошатнулась и выронила чашку с уже налитым для следователя кофе. – Черт! Как больно-то! – она потирала ногу, на которую попали брызги раскаленного напитка. – Боже! А где его нашли? Я же обыскала всю квартиру и даже балкон…

– На последнем лестничном пролете, под чердаком, – Соловьев, тяжело вздохнув, направился к чайнику с кипятком, чтобы «по соображениям безопасности» самолично заварить кофе. – По предварительному заключению экспертов (благо они оказались на месте) смерть наступила в результате проникающего ранения в грудь острым предметом. Тело «свежее», Леонид был убит совсем недавно. На теле было обнаружено несколько колото-резаных ран.

– Коллекционный кинжал.., – зловещим шепотом подытожила Маргоша.

– Какой кинжал? – поинтересовался Соловьев.

– Ой, да я же говорила тебе, Олег, что Заваленко нам все уши прожужжала с утра, что, мол, она убила «своего Ленечку» ударом кинжала, который висел у нее на ковре вместе с остальной оружейной коллекцией, – раздраженно произнесла Быстрова. – Кстати, нужно уточнить время смерти Леонида, это очень важно. Если смерть наступила во второй половине дня, то Танька не могла убить его с утра, как она уверяла.

– Это еще ни о чем не говорит, – отмахнулся от нее Соловьев. – Предположим, она могла специально для вас прорепетировать сцену убийства, хотя на самом деле еще только лишь собиралась убить мужа. Ну, чтобы сбить вас с толку. Мол убила сначала утром, потом днем… Все подумают, что она бредит и никто не поверит… С другой стороны, даже если она его и убила, как уверяла, еще утром, то Леонид мог скончаться и не сразу после удара. Может, она заколола его, да и отволокла умирать на последний этаж…

– Средневековье какое-то, – мрачно пошутила Маргоша.

– Да уж, не «цирлих-манирлих», – парировал Олег. – В любом случае мы, конечно, проверим и следы крови на одежде подозреваемой, и нож этот ваш поищем…

– Во-первых, не нож, а коллекционный кинжал, – поправила его Быстрова. – Танька говорила, что он очень дорогой и достался ей по наследству от какой-то пра-прабабки, выданной замуж за грузинского князя. – Она победоносно поглядела на изумленного следователя и добавила. – А во-вторых, с утра Танька прибежала к нам в джинсах и майке, а сейчас она в какой-то длиннющей белой рубахе. Значит, нужно найти ее утреннюю одежду. Но, насколько я помню, ни на майке, ни на джинсах никаких пятен крови я не заметила.

– Я тоже, – подала голос Маргоша, которой очень хотелось тоже что-то сказать, но она смущалась присутствием следователя и боялась показаться смешной.

– Ну а что сама-то Танька говорит теперь? Когда узнала, что вы обнаружили труп мужа? – вновь принялась «допрашивать» следователя Яна. – Кто с ней сейчас?

– Да как я ей только сказал об этом, то она с воплями «Ленечка, Ленечка!» кинулась было на лестничную клетку, но мы ее не пустили. Врач сделал ей укол успокоительный… – Соловьев почесал переносицу, – вообще-то врачи со «скорой» сомневаются в ее вменяемости и предлагают на всякий случай госпитализировать… Хотя не исключают и влияния сильного стресса, семейной ссоры. Может, это просто защитная реакция организма и со временем пройдет…Но скорее всего, вашей подруге придется пройти медицинскую экспертизу…

– Слушай, Олег, – Яна даже застучала кулачком по столешнице, – обязательно нужно проверить у нее в крови наличие каких-нибудь усыпляющих препаратов. Понимаешь, – стала рассуждать она, – Танька вела себя очень странно, сначала плакала, рыдала, говорила, что убила мужа ножом, тьфу, кинжалом. А потом вдруг заснула на полуслове…

– Ну, это может, как раз реакция на стресс. Защитная функция организма, – опять забубнил Соловьев. Он уже протянул руку с чашкой и готовился сделать маленький глоток кофе.

– Нет, ты мне зубы не заговаривай, – вконец разозлилась Яна, – а что тогда, по-твоему, делать с кровавой лужей, которая то появляется, то исчезает? Это что же тогда, по-твоему, защитная функция наших с Маргошей организмов?! Так что ли? – Говоря это, Яна напирала на Соловьева, и несчастный следователь, оказавшись зажатым между плитой и сердитой Быстровой с чашкой кипятка, поспешил ретироваться: