Мелани последовала за ним, борясь с желанием убежать из этого места. Она пожалела, что решила прийти сюда, пожалела, что согласилась выйти на работу уже в понедельник. Хотелось купить бутылку вина и пару гамбургеров, и забыть обо всем как страшный сон.

Она даже не догадывалась, что ее кошмар только начался.

В тот же день – или это было гораздо позже – врач выдал ей рецепт с успокоительным и посоветовал записаться к психотерапевту, чем вызвал шквал рыданий и заверений, что она не какая-нибудь там истеричка.

«Истеричка» – подумал доктор и поднялся со своего кресла, давая понять, что прием окончен.

Мелани тогда прошла по длинному коридору, обогнула стойку с безразличной дежурной, разговаривающей по телефону, вышла на улицу и остановилась. Она так устала за последние дни, что даже глухие частые удары сердца уже не так ее беспокоили.

Девушка скомкала рецепт, который дал ей врач, и уже было выкинула его в ближайшую урну, но вдруг передумала, резко развернулась и вернулась в клинику за лекарствами.

Потом, еле как забравшись на свой седьмой этаж по лестнице, Мелани прямо в одежде и кроссовках упала на диван и зарылась головой в подушки. Ее душили рыдания. Впервые в жизни было так себя жалко, как никогда прежде. Ни смерть родителей, ни смерть Даниеля теперь не казались ей настолько страшными, как то, что происходило с ней сейчас.

Страх смерти. Животный. Поглотивший все мысли и чувства. Затмивший все воспоминания, и хорошие, и плохие. Теперь был только он.

Утро понедельника Мелани помнила хорошо. Оно пришло так же неожиданно, как и новость о недавней авиакатастрофе рейса 905 – все выходные пришлось пить таблетки, прописанные доктором, запивая их вином и заедая пиццей или гамбургерами и стараясь забыться.

Едва прозвенел будильник, девушка вскочила с кровати. Сердце бешено колотилось. «Бьется, значит я жива» – равнодушно пронеслось в голове. Сделав пару глубоких вдохов, она понуро прошла в душ.

Одеваться пришлось в то, что налезало на ее располневшее тело. Уже у двери, казалось, все мышцы напряглись от предстоящего испытания, а сердце стало делать кульбит за кульбитом, перекрывая доступ к кислороду и вводя свою хозяйку в еще большую панику.

Прошло минуты две, прежде чем Мелани смогла уговорить себя открыть дверь и выйти в подъезд. Она спустилась по лестнице на парковку и с ужасом посмотрела на свою, некогда любимую, машину. Прикинув в голове варианты, как можно добраться до работы пешком, стало понятно, что ничего не выйдет. Девушка открыла дверь и медленно опустилась на водительское сиденье и, опустив руки на руль и положив на них подбородок, смотрела через лобовое стекло на серые стены парковки и пыталась справиться с тревогой. От напряжения шея болела так сильно, что боль начала перетекать в голову, еще больше мешая сосредоточиться.

– Соберись, тряпка, – шикнул внутренний голос, и рука, повиновавшись, повернула ключ в замке зажигания. Мотор неуверенно заработал, словно забыл, как это делается, за последние два месяца.

Опустив лоб на руки, Мелани стала разглядывать приборную доску.

– Черт! – горела желтая лампочка – заканчивался бензин. – Черт, черт, черт! – кулаки стучали по рулю, не веря в такое невезение.

– Мелани? – обеспокоенный голос принадлежал соседу, благочестивому семьянину с тремя детьми, который как-то пытался подкатить к ней на одной из вечеринок. – Тебе помочь?

– О, Крис! У меня закончился бензин, а мне надо на работу. – девушка выбралась из машины и в порыве чувств обняла удивленного молодого мужчину.

– Привет, Мелани, – едкий как соляная кислота голос принадлежал жене Криса, которая недолюбливала ее с первой встречи.

– Привет, Эмма, – натянутая улыбка.

– Так что, подвезти тебя? – напомнил о своем предложении сосед.

– Мы опаздываем, – нервно дернула его за руку жена.

Представив себя в незнакомой машине, да еще с двумя чужими людьми, Мелани запаниковала.

– Нет, не нужно. Тут, кажется, хватит, чтобы доехать до заправки, – протараторила она, стараясь быстрее отделаться от них, чувствуя, как растет ее паника, села обратно в машину и захлопнула дверь, помахав на прощание рукой.

Машина выехала с парковки, провожаемая недоумевающими лицами двух молодых людей, которые, как только та скрылась из вида, равнодушно пожали плечами и продолжили путь к своей новенькой Мазде.

Остановившись на уличной парковке, Мелани понеслась в офис, остановившись в нерешительности у лифта, нехотя нажала на кнопку вызова и стала от нетерпения переминаться с ноги на ногу, то теребя пряди волос, спадающие ей на лицо, то разминая затекшую от напряжения шею. Голова раскалывалась, сердце стучало, как сумасшедшее, а желудок сводило от голода.

– Мел? Привет! Тебя не узнать, – знакомый голос коллеги прервал размышления.

– Моника, привет. Ты тоже отлично выглядишь, – Мелани попыталась казаться веселой и равнодушной к намеку на свою располневшую фигуру. Продолжать разговор не было желания ни у одной, ни у другой, поэтому они дождались лифта в молчании и так же в молчании поднялись на 19 этаж.

– Увидимся, – кинула Мелани и побежала вперед, чтобы не пришлось идти вместе по коридору. Срочно нужно было умыться холодной водой – поездка на лифте не прошла даром, и платье противно липло к спине, мокрой от пота.

Дальше события путались.

Был ее кабинет и ее стол, занятый противным Митчелом Броуди. Был визит к Колину Майлсу в попытке выяснить, кем и где ей теперь предполагается работать, раз ее место занято. Наверно, она улыбалась, стараясь казаться спокойной и уверенной в себе, пока сердце кувыркалось и замирало на секунду, а потом тараторило, пульсируя в горле.

Решение было принято: полномочия главного редактора разделят между двумя сотрудниками, чтобы в итоге выбрать одного из них. Было понятно – это шанс! Но получится ли воспользоваться им? И, главное, стоит ли?

Мелани тогда почувствовала странную дрожь внутри, которая началась где-то в районе желудка и распространилась на все внутренние органы. Спина странно напряглась, и опять пробежал ток, оставшийся покалыванием в пальцах. Голова заболела еще больше, и девушка могла поклясться, что ее оторвали от тела, и она не управляла ни руками, ни ногами.

Не осталось ничего – ни гордости, ни уверенности в себе, ни воспоминаний об успешной карьере – ничего, кроме страха упасть в обморок. Или умереть.

Быстро согласившись, Мелани вылетела в коридор и поспешила в туалет. От холодной воды лицо раскраснелось, а руки онемели. Плеская и плеская себе в лицо обжигающе ледяную воду, девушка забрызгала пол вокруг себя, платье и волосы. Кудряшки, ранее обрамлявшие лицо, свисали сосульками, с них капала вода. Платье неприятно прилипло к телу, а кеды на резиновой подошве скользили по мокрым плитам.

Вода стекала и по лицу, смешиваясь с ее слезами.

«Мелани до» и «Мелани после» той катастрофы были двумя разными людьми.

И «Мелани после» не была уверена, что ей хватит сил вернуть себя прежнюю.

Мелани не помнила, когда точно пришла эта мысль, но с тех пор началось ее перерождение.

Эта мысль о том, что такой счастливой и беззаботной, какой она была всегда, ей больше никогда не быть, ошеломила настолько, что разом высохли слезы, слишком уж часто появляющиеся в уголках ее глаз.

– Я должна что-то сделать с этим, иначе мне конец. – произнесенные вслух, эти слова еще больше напугали. В голове начал созревать план.

Первое, что она вспомнила, были слова Стефани и доктора из той клиники, где она проходила диагностику, о том, что ей нужно обратиться к врачу.

Доктор Даниель Уайт был единственным из специалистов, принимавших онлайн, кто помогал справиться с ее проблемой. Решив, что это судьба, Мелани от волнения вскочила со стула и начала ходить взад-вперед по квартире. Мельком увидев себя в зеркале, она рассмеялась – волосы кудряшками топорщились во все стороны, создавая хитросплетение антенн у нее на голове, лицо раскраснелось от волнения, глаза, опухшие от недавних слез, превратились в щелочки.