Костя усмехнулся и, отходя от столика, бросил:

– Отлично. Учту на будущее.

С фотографии, которую Дане прислала Оля, криво ухмылялся русоволосый парень. Подбородок у него был чересчур узким, отчего лицо казалось почти треугольным. Лоб – блестящий от пота, нос – длинный и горбатый, как металлический крюк. В плечах Кирилл был достаточно широк, но в целом опасности для парней не представлял.

Хотя, разумеется, мало кто думал об опасности. Волновался лишь Даниил, но Костя и Артур впервые имели одинаковое мнение и посоветовали ему остаться дома. Даня злиться не умел, не пробовал, но почувствовал горьковатый привкус разочарования. Ему, конечно, не хотелось идти на стрелку и размахивать кулаками, он даже мухи в своей жизни не обидел. Но видеть, как ребята уходят, и провожать их взглядом было досадно. Он мгновенно почувствовал себя покинутым и одиноким, словно его наказали за оплошность и велели стоять в углу до прихода взрослых. Дверь за Артуром и Костей закрылась, и Даниил уселся на край своей кровати.

До двенадцатого общежития Артур и Константин добирались на метро. Поздним вечером в подземке пассажиров не так много, как утром, и парни, не торопясь, вошли в поезд и заняли места друг напротив друга. Поезд заскрипел, грузно двинулся по туннелю, а затем разогнался, словно выпущенная из лука стрела.

От неожиданности Арт едва не скатился с места и ухватился за скользкий поручень.

– Жесть, – выпалил он и уселся поудобнее, – так и шею сломать можно.

Костя не ответил, даже не посмотрел на него. Пялился куда-то в потолок, задумчиво постукивая ногой в такт визжащим по рельсам колесам. Свет на мгновение потух, загорелся вновь. Артур недовольно нахмурился и спросил:

– Что это было?

Ромал терпел.

– Разве все в порядке?

Ромал прикрыл глаза.

– Может, стоит выйти на следующей остановке, чтобы…

– Ты выйдешь на следующей остановке, если не замолчишь, – предупредил Костя и так посмотрел на Артура, что тот потерял желание задавать новые вопросы.

– Я давно не ездил на метро.

– А я давно не ездил на лимузине.

– Ты ездил когда-то на лимузине?

– А ты ездил когда-то на метро?

Арт хмыкнул и сложил на груди руки, не собираясь признавать, что существует в этом мире нечто такое, чего он никогда не делал. Вагон хорошенько тряхнуло, и Селиверстов в очередной раз потерял равновесие, но на этот раз выругался про себя, а не вслух.

Ромал исподлобья осмотрел своего соседа. Он не мог раскусить Артура и понять его. Что Селиверстов забыл в питерском университете? Почему жил в общежитии? Куда вдруг подевались все его деньги? По какой причине он скрывал свое имя? Сначала Костя решил, что богатенькому сынку стало скучно. Теперь он не был в этом уверен. Уж слишком часто Артур выглядел глубоко несчастным человеком. Вряд ли наследнику большого богатства по доброй воле приспичило вкусить серой реальности.

Парни вышли на нужной станции и молча направились к выходу. Артур неожиданно вспомнил о тех днях, когда ему не приходилось притворяться бедным студентом, и лукаво улыбнулся. Расправил плечи и на миг стал прежним самодовольным типом без стыда и мук совести. Жизнь кардинально изменилась, но кто помешает Артуру Селиверстову идти по подземке так, словно он приобрел ее: купил поезда и эскалаторы, людей и эту станцию. Он умел идти с таким видом, что прохожие оборачивались ему вслед и завистливо щурились.

Чего нельзя было сказать о Константине. Он шел, опустив глаза в пол, будто не интересовался тем, что происходило вокруг; правую руку он сунул в карман, а левой размахивал в такт шагам. Ромал всегда знал, на что стоит тратить время и силы и какое впечатление он производит на людей. Он прекрасно осознавал, что себе может позволить и что должен сделать, чтобы позволить себе абсолютно все. Нестандартная и непростая философия, которую не одобряли родные. Но именно она помогла ему достичь того, чего он имел.

– Я никогда здесь не был, – задумчиво сказал Артур, глядя на торговый центр, подсвеченный белыми лучами. Вид потрясающий, но Селиверстов почему-то грустно выдохнул. – До центра рукой подать, а я об этой улице никогда не слышал. Мы вообще редко выбирались на экскурсии.

– Экскурсии?

– Ну я имею в виду, что город мы особо не исследовали.

– Ясно.

Ромал молчал, не собираясь поддерживать разговор, но Арт продолжил:

– Знаешь, мы с друзьями хорошо отрывались. Хотя сейчас я не уверен… Думаю, мне тогда казалось, что весело. Понимаешь?

– Нет, – сухо ответил Костя.

– А ты – само очарование. Тебе не говорили, что с тобой крайне приятно общаться?

– Слышу это постоянно.

– Что конкретно тебя бесит? – поинтересовался Артур. – Что у меня богатый отец? Или что я хочу это скрыть?

– То, что ты никак не заткнешься. – Костя недовольно покосился на своего соседа. – Ты умеешь идти молча? Или движение твоих ног зависит от движения твоего языка?

– Слушай, я встал на путь истинный и не собираюсь опять драться с тобой. Пойми меня правильно, я раньше с таким, как ты, даже рядом не встал бы. Без обид.

– Ну что ты.

– А сейчас я изменился, иначе смотрю на вещи и…

– Клянусь богом, Селиверстов, – взорвался Ромал и повернулся к Артуру, – если ты не завершишь пламенную исповедь, я еще раз врежу тебе по физиономии.

– Да тише, парень, – присвистнул блондин, примирительно подняв ладони. – Я не имел в виду ничего такого, из-за чего нам опять придется асфальт собой вытирать. Я по-доброму.

Костя сильно сомневался, что Артур понимал, что он несет, но затем его взгляд упал на перебинтованную руку Селиверстова, ту самую, которой он прикрыл ему спину, и злость улетучилась, перевоплотившись в колючую досаду.

– Просто… – Он устало передернул плечами и двинулся дальше. «Я ему должен, я ему обязан», – думал Костя, а он не привык к таким ощущениям. Помощи он ни у кого не просил и ни от кого ее не ждал. Он готов помогать другим, но сам днем и ночью сражался с проблемами в одиночку. – Иди молча.

– Ясно, – подвел итог Арт, а потом вздернул подбородок, словно ему совсем не надоело наступать на глотку, нарушая собственные принципы.

– Что тебе ясно?

– Что у тебя проблемы.

– Вот, значит, как.

– Серьезные такие проблемы с оценкой действительности.

– С оценкой действительности? – равнодушно переспросил Ромал, обернувшись. – Выходит, ты у нас не только неженка и богатый наследник, но еще и психолог?

– Проблемы налицо.

– Скорее на лице.

– Как и мои, – усмехнулся Арт и поморщился от боли. – Если честно, не ожидал, что ты ударишь. Мы, конечно, шли разбираться, но я не думал, что дойдет до рукопашки.

– Привыкай.

– К чему?

– Что за слова придется отвечать.

– Закон улиц?

Костя покосился на блондина и нехотя ответил:

– Закон жизни.

– Слушай, в переулке я наговорил всякого дерьма, ты меня выбесил. Обычно я не так красноречив, – Артур скривил губы, – но меня переклинило. Проблемы в универе. Плюс у тебя талант поносить людей и выставлять их идиотами. Я не смог удержаться.

– Оправдываешься?

– Поясняю. – Ребята свернули и направились к многоэтажке, из которой доносился громкий гул. Наверное, вечеринка уже была в самом разгаре, хотя на часах едва минула половина одиннадцатого. – День был паршивый.

– Это многое объясняет.

– Я серьезно. Мне с тобой делить нечего. Ты вроде умный парень, книжки читаешь и к Дане хорошо относишься, вчера девчонку спас, сегодня еще одну хочешь выручить.

– Ты решил перечислить все мои положительные качества? – поинтересовался Костя и взглянул на Артура. – Давай без нытья, Селиверстов. Научись держать язык за зубами и хотя бы разок запри за собой дверь в общаге. Тогда твой нос останется в целости и…

– …сохранности?

– Читаешь мысли.

Артур улыбнулся и ответил:

– Ладно. Буду запирать дверь.

– В точку.

– А что насчет тебя?