Но Дима безбожник. В пятницу вечером — да.

Он поднимает, укладывая мальчика на кровать, рывком сдергивая с него узкие кожаные шортики, и ловит губами сорвавшийся с порочных губ облегченный вздох.

— Не так… быстро… — рычит Лис и, вопреки своим же словам, толкается членом в угодливо подставленный кулак. — Не…

Дима не хочет его слушать. Он снова кусает губы, царапает щетиной нежные щеки и торопливо раздевается сам. Мальчик честно пытается ему помогать, но больше мешается.

— Руки убрал! — рычит наконец-то Дима, понимая, что эта возня ни к чему хорошему не приведет, и Лис действительно выполняет команду, обнимает его руками за шею и целует в плечо. А потом мстительно кусает.

И как только выглаженная женушкой рубашку падает на пол, Дима оказывается на спине, потому что Лис хочет сегодня быть сверху. Не в смысле что трахнуть его, нет, этот вопрос закрыт. Он хочет оседлать его, хочет устроить жаркое родео.

Дима моргает, пытаясь убрать пелену перед глазами, чтобы четче видеть обнаженного суккуба, дьяволенка в человеческом обличии. Тянет руки вверх, гладит талию, пока мальчик неторопливо выдавливает смазку из прозрачного тюбика на свои тонкие изящные пальчики и сосредоточенно смазывает себя.

Не выдерживает, обнимает за спину, приподнимаясь, и прихватывает губами пирсинг на соске. Сжимает зубами, тянет, так что Лис всхлипывает от боли, и пытается сдержать стон.

Через минуту стон приходится сдерживать уже Диме, потому что мальчишка направляет его член в себя и неторопливо опускается.

Медлительность мучительна, но Дима больше не допустит ошибку, которую допустил в одну из первых их встреч, когда своей грубостью порвал мальчишку. Он-то думал, здесь все бляди растраханные…

Но ожидание, впрочем, щедро вознаграждается, когда Лис наконец-то начинает двигаться на нем, изящно изгибаясь и приглушенно, но искренне постанывая.

Схватив его за талию, Дима с силой насаживает мальчишку на свой член. Ему нравится поза, нравится рассматривать мальчишку во всех деталях, как какой-то музейный экспонат, нравится ласкать его наконец-то освобожденный из плена одежды член, но он хочет контролировать темп и глубину.

Впрочем, Лис не сопротивляется этому.

— Я скоро!.. — сбивчиво шепчет он, не пытаясь помочь себе рукой. Его член раскачивается из стороны в сторону, на головке выступают блестящие капли, и Дима думает, что он бы хотел, чтобы мальчик кончил без рук.

Не сдержав яростного животного рычания, он заставляет его откинуться еще чуть назад и начинает жестко двигаться короткими и неглубокими рывками, каждый раз старательно проезжаясь членом по передней внутренней стенке, как раз там, где должна быть та самая хваленая простата.

Досконально изучить тело Лиса он не успел, потому действует скорее интуитивно, внимательно отслеживая эмоции. Сделать это тоже непросто — маска не скрывает только глаза и рот, но и так понятно, что он все делает правильно.

Прикрытые ресницы Лиса дрожат, сам он то и дело закусывал губы, а потом пробегается по ним языком, и совершенно точно впадает в предоргазменное состояние, и, наверное, хватит легкого прикосновения к члену, чтобы он кончил, но Дима уже задался целью. Он двигается в одном темпе, как отбойный молоток, позабыв про собственное наслаждение. Все его внимание сконцентрировано на уже едва ли не плачущему мальчишке.

Еще мгновение…

Нежные стеночки сокращаются, сжимая его член еще плотнее, и Дима удовлетворенно усмехается, наблюдая, как мучительно медленный оргазм прокатывается разрядами тока по горячему телу его юного любовника.

Сперма не выстреливает струйкой, как обычно, но выступает на щелке уретры, скатывается вниз.

Лис мычит, содрогаясь, не в силах совладать с собой, и Дима наконец-то стиснув в кулаке его плоть, доводит до полноценной разрядки, одновременно с тем изливаясь сам.

— Охеренно, — шепчет он, поглаживая навалившегося на него всем весом парня по взмокшей спине. Он бы еще и с удоволствием зарылся пальцами в его волос, и поцеловал бы в висок, но все что он может позводить себе, это посмотреть в глаза, а потом, приподняв и коснувшись поцелуем искусанных губ, перекатить их на бок и осторожно выйти из расслабленного, разморенного сексом тела.

Пары минут хватает, чтобы привести мысли в порядок. Дима думает, что они могут даже вздремнуть немного, а потом еще один раунд. Ну или просто полежать молча.

Но…

— На прошлой неделе ты трахался с Марго, — выдыхает Лис, и Дима от удивления резко поворачивает к нему голову, пристально глядя на его вроде бы даже расслабленное лицо. Нет, его удивляют не слова, а интонация, с которой это утверждение было произнесено. В голосе отчетливо слышны капризные нотки.

— Да, ты же не пришел, — совершенно спокойно отвечает мужчина, чувствуя холодок, прокатившийся по комнате. Приподнявшись, он цепляет пальцами край одеяла и натягивает его выше, накрывая и себя, и любовника.

Лис сверкает на него своими невозможно красивыми карими глазищами через прорези маски, и вдруг с совершенно не свойственной ему осторожностью подползает ближе и кладет голову на твердое мужское плечо.

— Я болела… болел, — невнятно бубнит он, уткнувшись носом Диме в ключицу.

— Ну так, а я что должен был делать? Или хочешь сказать, что когда я не прихожу, ты просто на диванчике сидишь коктейли цедишь?

На это Лис молчит, и Дима внезапно понимает, что да, сидит на диванчике и цедит коктейли.

— Я даже имени твоего не знаю. Так кому мне хранить верность? — ухмыляется он, сражаясь с ветряными мельницами жгучего желания прямо сейчас чуть сильнее надавить на него, прижать к кровати и сорвать чертову маску. Да, у них был уговор, да, он нарушит все правила клуба и вылетит оттуда к чертям собачьим, но…

— Меня зовут Алиса, — упрямо шепчет мальчик, потираясь обтянутой латексом щекой об плечо Димы. И это уже неприятно, и он чувствует, что надо заканчивать, но прежде, чем он отодвигается от Лиса, тот вдруг добавляет, комкая тонкими пальчиками край одеяла: — Мы столько раз трахались с тобой, а под одним одеялом лежим впервые…

И Дима окончательно понимает, что все, пиздец, приплыли. Потому что он не идиот и прекрасно видит, к чему это все ведет. И он бы не против, да только он же хороший отец, муж, сын. Начальник.

Он ведь…

Но мальчишку хочется утешить, потому что от горечи в его голосе Дима начинает чувствовать горечь и на собственном языке.

Он встает с кровати, вынуждая Лиса переложить голову на подушку, и, не одеваясь, направляется к своему брошенному на диванчик пиджаку. Он планировал подарить это жене на день рождения, но ничего, ей купит что-нибудь другое.

Достав коробочку, он возвращается к смущенному, закутавшемуся в одеяло парню. Тот прячет взгляд, краснеет, будто ему стыдно смотреть на обнаженного любовника, и Дима насильно стягивает с него этот кокон до половины.

Ведет кончиками пальцев по корсету, плотно утягивающему и без того тощий живот, и по руке, обхватившей подушку, как спасательный круг.

— Эй, — шепотом зовет он, и только дождавшись зрительного контакта с мальчишкой, продолжает, — у меня для тебя подарок.

Браслет откровенно женский, но на тонком запястье Лиса смотрится очень даже уместно.

— «Картье», — мальчишка робко улыбается уголками губ, неотрывно глядя на золото на своей руке. Это не первый подарок, но он почему-то не выглядит счастливым, как бывало обычно, когда Дима дарил ему что-то из дорогих брендовых шмоток. В списке подарков уже числятся духи «Армани», айфон, часы от «Майкл Корс», разные шмотки с известными лейблами.

— Тебе не нравится? — прямо спрашивает Дима, изучающе всматриваясь в эмоции по глазам.

Лис сжимает кулачки, а потом ловко, как ужик, выпутывается из одеяла и вновь седлает бедра мужчины. Прижимается животом к животу, обнимает за шею и честно отвечает:

— Нравится. Очень красиво. Я бы и сам… сама такое выбрала. Но ты ведь… ты ведь меня не… Ну, если ты был с Марго.

Он ждет ответ и выглядит так, будто уже разбит ответом. В глазах едва ли слезы не дрожат.