— Мы точно не на оперу идем? — улыбнулся парень, когда они снова вышли в центр и даже прошли мимо отцовского офиса.

— Точно, — улыбнулась она, — мои друзья просто живут вот ту, рядом с площадью. Снимают квартиру и раз в месяц устраивают тусовку.

Они остановились у входа в арочной нише одного из домов, представителей раннего сталинского ампира, и, вместо того, чтобы позвонить хозяину дома на телефон, ведь никакого домофона не наблюдалось, видимо, чтобы не портить оригинальную трехметровую входную дверь, Ира заорала во всю глотку:

— Ле-еха!

Паша задрал голову вверх, бездумно считая этажи по окнам, размещенным между колоннами и пилястрами. Всего насчитал пять, а сверху то ли чердак, то ли мансарда.

Из распахнутого настежь окна на четвертом этаже как раз высунулся парень, едва ли не свесившись через подоконник.

— Не свались! — рявкнули басом из квартиры так, что даже Паша вздрогнул, а парень этот только усмехнулся, мельком оборачиваясь.

— Привет, — махнул он рукой, а потом скинул вниз тяжелый металлический ключ.

Ира подняла его с земли и взбежала по ступеням к подъездной двери, и Паша поплелся следом.

Они поднялись по массивной торжественной лестнице к такой же огромной старинной двери, почти как и на входе.

— Не бывал в таких домах, — пробормотал Паша, когда Ирка уже хотела вставить ключ в замочную скважину.

Но изнутри кто-то уже открывал замок.

— Старый дом — это всегда много хлопот, — пожала она плечами, — с сантехникой, проводкой, порой крысами… да и зимой холодно, а менять на металлопластиковые хозяева хаты не хотят. Привет, Слава! — улыбнулась она, кидаясь на шею высокому короткостриженому и угрожающему на вид качку.

Паша вцепился пальцами в дверь, не уверенный, что хочет заходить. Парень обнял Иру в ответ, а когда она от него отцепила свои ручки, посмотрел на второго гостя внимательными льдистыми глазами.

— Павел, — протянул руку Паша, старательно сохраняя твердость в голосе.

— Слава, — отозвался незнакомец и посторонился, пропуская гостей в квартиру.

Ира быстро стянула ботиночки и с криком: «Леха, ты где?» кинулась на кухню.

Паша неловко потоптался в коридоре, а потом стянул с себя пиджак и задумчиво покосился на увешанную курточками вешалку.

— Давай я отнесу в спальню, — предложил Слава, забрал пиджак и исчез в глубине квартиры.

Из кухни уже доносилось радостное щебетание старых друзей, а потому Паша поспешил туда.

Ира обнаружилась сидящей на подоконнике у распахнутого окна с неизменной сигаретой в руках, а Леша — у плиты, помешивающий что-то в большой кастрюле. Они были очевидно ровесники, но Паша в костюме выглядел явно старше облаченного в приталенную белую рубашку и светлые мом джинсы Лешку.

— …надеюсь в этот раз ты не приглашал того криворукого скрипача! Еще один испоганенный ноктюрн я не вынесу! — плаксиво протянула девушка, выдыхая дым в окно.

— Нет, но в этот раз к нам напросился современный бойс-бенд, — закатил глаза хозяин квартиры, прикрутив газ под кастрюлькой. — Но я надеюсь, они не облажаются. Я послушал их на эпл-мьюзик. Выглядят вполне перспективными.

Он улыбнулся и повернул лицо к Паше. Улыбка стала шире и искреннее. Он шагнул вперед, несколько смущенно потирая руки.

— Привет, — произнес он, протягивая ладонь, — Павел, да? Я Алексей.

— Привет, — отозвался Паша, пожимая его руку, пытаясь не слишком пялиться, изучая миловидное лицо. Алексей этот был действительно милым и каким-то совершенно очаровательным мальчиком, который располагал к себе одной лишь улыбкой. А еще внимание приковывал ясный взгляд ярких голубых глаз, подведенных черным карандашом.

Леша был воздушный, искренний и явно счастливый человек. Паша же себя счастливым не считал, а потому тянулся к таким, неосознанно пытаясь понять причину.

Он моргнул, понимая, что нужно что-то сказать, но хозяин квартиры и сам уже заговорил:

— Надеюсь, ты любишь музыку. Мы здесь собираемся чтобы послушать и поиграть. Ты умеешь на чем-нибудь играть? Если нет, ничего страшного, я тоже не особо мастер. Я тут больше как организатор. Вот готовлю глинтвейн… Надеюсь, ничего не имеешь против горячего вина. Мы не берем пиво обычно, но если хочешь, можем послать Мира в магазин.

Он замолчал, и Паша слабо улыбнулся:

— Нет, вино — это отлично.

— Здорово! — хмыкнул Лешка и хотел сказать что-то еще, но из гостиной полилась музыка. Струны будто кто-то резанул ножом и заиграла мелодия.

Неторопливая, заунывная, будто плачет гитара, а не поет.

— Начали без нас! — возмущенно завопила Ира, наскоро затушив сигарету в раковине и выкинув ее в мусорное ведро.

Они втроем пошли на звук, где уже вовсю какая-то молодая барышня, крайне непривлекательная с лица, виртуозно выделывала со струнами такое — словами не передать.

— Это Эсмеральда, — шепнула ему на ухо Ира, уводя к дивану. — Она любитель. Сама научилась, прикинь?..

Ира еще много чего рассказала о ней, а остальное поведала музыка.

— Кстати, с нее-то и началось мое путешествие в мир живой музыки и хорошего алкоголя, — Лешка плюхнулся с другой стороны и протянул им два стакана глинтвейн.

Паша сделал глоток и окинул взглядом сидящих кто где людей. Квартира была действительно большая, с высоченными потолками, так что при желании можно было бы даже сделать антресольный этаж. На потолке лепнина, наверняка старинная хрустальная люстра и гирлянды, небрежно развешанные из угла в угол.

И гости, сидящие кто на стульях, кто на диванах, а кто и просто на полу, были одеты не как на обычных вписках, так что Паша в своем строгом костюме очень даже вписывался.

Но он все же расстегнул верхние пуговицы рубашки, потому что горячее вино с первых глотков дало в голову.

— А Яся придет? — перегибаясь через Пашу, спросила у друга Ира.

— К сожалению, нет, — покачал головой Лешка и доверительно прошептал, будто по секрету: — Яся сейчас в Стокгольме.

— Танцует?

— Отдыхает. В отпуске сейчас. Они сняли квартиру и, видимо, из постели не вылазят. Ну разве что в бар.

— С кем? С Марленом? — жадно вслушиваясь в свежие сплетни, уточнила Ирка.

Лешка только утвердительно кивнул, округлив глаза, мол, а с кем же еще.

Паша понятия не имел, о ком идет речь, но, судя по всему, какая-то Яся сейчас с парнем в Швеции. Зачем ему эта информация он не знал, а потому выкинул ее из головы и все внимание обратил на музыку.

Время текло незаметно. Они то играли, то пели, то просто разговаривали о чем-то, и, когда Паша взглянул на часы, было уже двенадцать.

— Черт, завтра на работу рано! — шикнул он, поджав губы.

— А где работаешь? — поинтересовался Леша, забираясь с ногами на диван.

— Да тут, в центре.

Ира тут же встрепенулась:

— О, так давай останемся! Леш, можно мы останемся?

— Да конечно, — улыбнулся парень, поигрывая вином в стакане. — Места полно.

Паша хотел запротестовать, но как раз гитару взяла другая девчонка, еще младше Эсмеральды, и Лешка воскликнул:

— Опа, мой выход!

— Что сегодня в программе? — поинтересовался какой-то незнакомый парень с другого конца гостиной.

— По вашим просьбам, Гумилев! — ответила девушка, положив ногу на ногу и устраивая слишком громоздкую для ее хрупкого телосложения гитару на обтянутое черными капроновыми колготками колено. — Лешка, подай мне водички?..

Парень дал ее пластиковую бутылку и встал рядом, продолжая перебрасываться шутливыми фразами с друзьями. Он, казалось, был везде и всюду, успевал отвечать всем, всем уделить внимание.

Паша откинулся на спинку дивана, приготовившись слушать.

— Это Стася, — прошептала Ира, прижимаясь к плечу Паши щекой. — Она дочь вон того дядьки. И ей всего пятнадцать.

Парень только коротко кивнул, потому что Стася уже коснулась пальцами струн, давая первые аккорды.

Запел Леша:

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,

И руки особенно тонки, колени обняв.