Он ввел четыре цифры и вытащил оттуда автомат, пару пистолетов, патроны…

Лари с благоговением принял оружие, любовно оглаживая. Сухо щелкнул затвор.

Они оба знали, что отсидеться не получится. Рано или поздно эту комнату тоже обыщут, а прятаться негде: переговорный стол автоматная очередь пробьет только так.

Лар снова подошел к двери, прислушался, а потом открыл дверь, осторожно выглядывая в коридор.

— Чисто, — отрапортовал он, выскальзывая из кабинета. Хан двинулся следом, удерживая на изготовку пистолет.

Где-то внизу раздавались громкие, полные панического ужаса крики и женский визг, мат, требования заткнуться. Грохнул выстрел, крики стали громче.

Лар сжал зубы, бесшумно ступая по коридору. Он направлялся к выходу на крышу, это был очевидный путь к отступлению. Там можно было попасть на чердак и на крышу гаража, а потом спуститься со стороны глухой стены, отделяющей территорию офиса от жилого комплекса.

Но периметр уже мог быть оцеплен.

Алихан тронул его за плечо и мотнул головой в сторону маленькой кухни, на которой обычно варили кофе для гостей, приезжающих на переговоры.

Лар удивленно округлил глаза, не понимая, зачем идти в тупиковую комнату, но спорить не стал. На лестнице как раз послышались тяжелые шаги и нужно было куда-то деться.

Они неплотно прикрыли за собой дверь и метнулись к шкафчику.

— Нам больше оружия на надо, — шепотом заметил Лари, но Хан только отмахнулся, рванул дверцу внизу и вытащил… газовый баллон.

— Блять, Хаджиев, ты взорвать все хочешь? — выругался мужчина, мельком оборачиваясь на дверь. Звуки из коридора заставили его вскинуть автомат.

Алихан не ответил. Здание погрузилось почти в нерушимую тишину, только во дворе слышались женские крики. Это выводили немногочисленных работников во двор.

Хан понимал, что им не уйти. Здание очевидно оцепили, стоит им высунуть, нос, как их тут же уничтожат. Тимур зашел слишком далеко, чтобы отступать.

— И что это изменит? — фыркнул Лар, наблюдая, как друг выкатывает ярко красный баллон в центр кухни.

— Шум нам на руку. Огонь тем более, — убежденно кивнул Алихан, засунув пистолет за пояс джинсов. — Может, поможешь?

Вдвоем они выволокли баллон в коридор и, открыв вентиль на полную, откатили его к лестнице.

— Ты уверен? — шепотом спросил Лар, неотрывно глядя прямо перед собой.

— Нет, — признался Хан, вновь доставая пистолет. — Но с боем нам не пробиться. А взрыв отвлечет внимание.

— Гранат нет?

Алихан хохотнул и покачал головой.

— Вот чего нет, того нет!

Они переглянулись, а потом, заслышав шаги с лестницы, ведущей на чердак, одновременно криво улыбнулись.

— Если нам суждено умереть, я рад, что умру вместе с тобой, — прошептал Хан, коснувшись пальцами спины Лари.

Тот лишь оскалился и процедил:

— Я не верю в судьбу. Все в наших руках. И еще ты обещал меня трахнуть. Ради этого я готов бороться.

Алихан только глаза закатил, переведя взгляд на баллон. Он не знал, достаточная ли концентрация газа для взрыва, но медлить было нельзя.

Он затолкал Лари назад на кухню, спрятался сам и, прицелившись, нажал на курок…

Грохот взрыва заставил содрогнуться все здание. Алихан мельком заметил, что обвалилась часть гипсокартонной стены, занялись обои, а еще услышал панические крики и топот, но вслушиваться не стал. Прикрыл дверь, не впуская в комнату клубы пыли и дыма, и метнулся к окну, которое выходило во двор, как раз чтобы заметить, как Лёня, которого до того уложили мордой в пол, но еще не успели сковать наручниками, воспользовался ситуацией, пока все отвлеклись, вскочил на ноги и выхватил автомат, пройдясь очередью по затянутым в камуфляж бойцам.

Лари, даже не удосужившись открыть окно, прижался плечом к откосу и снял еще парочку недобитков. Лёня, вскинул голову, кивнул ему и быстро скрылся за будкой, потому как из здания уже повыбегали новые.

— Островский, блять, они сейчас здесь будут! — зарычал Хан, оттаскивая друга от окна.

И в тот же миг стекло звякнуло, пуля просвистела мимо и впилась в стену.

— Это не могут игнорировать! — огрызнулся Лари, кинув на него полный бешенства взгляд. — Кто-то должен подъехать! ОМОН, ЧОП, кто-то же должен!

— Подмога Тимура подъедет, вот кто! — рявкнул Хан, вслушиваясь в автоматную очередь. — Здесь всем на всех насрать!

— Не может быть такого, чтобы в самом центре города развернулись настоящие боевые действия и журналисты промолчали! — продолжал уже истерически шептать Лар, сжимая пальцы в кулаки. — Я не собираюсь подыхать, Хаджиев! Не собираюсь, слышишь меня?!

Алихан явно различал в его голосе панику, и ему было невыносимо смотреть в эти родные искрящиеся болью и отчаяньем глаза. Он взял лицо Лари в свои ладони и коротко поцеловал распахнутые сухие губы.

— Мы не умрем. Не сегодня.

Одновременно с этим распахнулась дверь, будто ее выбили с ноги.

Лари машинально выпустил автоматную очередь в клубящийся дым, раздался глухой удар, крик, но в следующий миг боевик, больше похожий на экипированное черное нечто ударил по стволу, опрокидывая мужчину на бок. Алихан не целясь, выстрелил, понимая, что уже ничерта не видит. Глаза слезились, а потом в голову пришелся удар прикладом.

Мир покачнулся. Он только успел заметить, как черное дуло пистолета уставилось Лари в висок…

— Бл… — захрипел он. Кто-то рванул оружие из его рук, кто-то замахнулся и ударил. Сознание снова попыталось ускользнуть. На третьем ударе он все же погрузился в непроглядный мрак.

***

Первый вопрос, который возник у него после пробуждения: почему он жив?

Второй: где Лари?

Третий: будет ли болеть голова?

Ответы начал получать с конца. Череп буквально раскололся на две части, затошнило, и Алихан, не открывая глаза, согнулся, сплюнув на пол горькую слюну, одновременно с тем понимая, что находится в сидячем положении, со скованными наручниками руками.

Стоило открыть глаза, как он увидел Лари. Картинка расплывалась, но профиль лежащего на кровати в бессозналке друга он бы ни с чем не спутал.

Ответ на второй вопрос был получен.

Лари тоже был скован. Его руки оказались пристегнутыми наручниками к изголовью кровати. И они оба находились в офисе, в комнате, которую сам Алихан порой использовал как спальню, когда не хотел ехать домой.

— Лар, — сиплым от долгого молчания голосом позвал Хан.

Тот не ответил, но грудь его мерно вздымалась и опадала. Значит он спал.

— Лари! — уже громче повторил мужчина и наконец-то заметил, как друг поморщился, завозился, как дрогнули его ресницы и невидящий взгляд уставился в потолок. — Как ты?

— Живой, — прошептал Лар, пытаясь сесть на кровати. Он окинул недоумевающим взглядом себя, оставшегося в одной футболке и штанах, свои руки, пристегнутые наручниками, сидящего у батареи Алихана и глубокомысленно изрек: — Мы в пизде. Кажется, нас пока никто убивать не собирается.

— Похоже на то, — кивнул Хан, невесело улыбнувшись. — Как ты?

Лари наконец-то сумел сесть и взялся за изголовье, проверяя, сможет ли сломать. Потому на вопрос ответил не сразу.

Спустя почти минуту безуспешных попыток хоть как-то расшатать стойку, он раздраженно буркнул:

— Меня сейчас, судя по всему, выебут на твоих глазах, Хаджиев! Иначе объяснить, почему я на кровати, а ты вон там, я не могу. Я же говорил, что он моральный урод. Я же, блять, говорил.

Алихан зажмурился, пытаясь справиться с прорывающимся отчаянием. Кажется, Лари был прав в своих догадках.

— Надо выбираться отсюда, — прошептал он и, не обращая внимания на невыносимую головную боль, повернулся, окидывая взглядом батарею. Легкая, да, и снять ее с крюков можно было бы, если постараться, а дальше что?

Хан встал на колени, цепляя пальцами низ батареи. Потянул. Она чуть сдвинулась, приподнимаясь, но длины наручников не хватало, чтобы полноценно схватить ее снизу.

Он не успел что-либо предпринять, потому как дверь распахнулась и в комнату влетел сияющий улыбкой Тимур.