Она дернула плечиком, а потом робко улыбнулась:

— Хочу всего. И выпить, и потанцевать, и перекурить.

Алихан кивнул и покрутил головой, выискивая официанта, который обслуживал стол молодоженов. В зале сновали фотографы, потому пить на камеру им было нельзя, но под видом сока опрокинуть стопочку…

Не чокаясь, они выпили по пятьдесят водки и одновременно поднялись со своих мест.

Толпа одобрительно загудела, Таир Мусаевич благосклонно кивнул головой, давая свое королевское дозволение на этот танец, и Алихан, подав невесте руку, повел в центр зала, не обращая внимания на восхищенные взгляды.

Он не хотел танцевать, да и не слишком старался. Получилось неплохо больше за счет пышной юбки Мануш, которая перетягивала все внимание, колышась, будто парус на ветру.

С трудом удерживая ритм и не сталкиваясь с другими кружащимися парами, Алихан вел партнершу, глядя ей в глаза. Ничего не выражающие холодные глаза женщины, которой уже все равно.

На самом деле Хан смотрел на нее только чтобы не крутить башкой, пытаясь высмотреть Лари, но, когда все же не сдержался…

Друг вписывался в общую атмосферу. Он стоял чуть поодаль, непринужденно опершись плечом о колонну и придерживая за талию какую-то симпатичную девушку, смотрел на него сосредоточенно-печальным взглядом, пусть даже губы его кривились презрительно.

Потом он склонился к ушку своей спутницы и шепнул что-то наверняка приторно-сладкое, потому что она покраснела и рассмеялась, как дурочка.

— Идем, — бросил Алихан, уводя Мануш на улицу, будто для «подышать».

В зале исправно работали кондиционеры, но им нужен был совсем другой воздух. Им нужен был не кислород, а сигаретный дым, чтобы перебить привкус пепла на зубах.

Хан увел ее так далеко, как только мог, и уже за кустом распускающейся сирени угостил сигаретой.

— Они крепкие, — предупредил мужчина, но Мануш только ручкой махнула.

Молча скурив одну, они взяли еще, и наконец-то начали диалог, осознавая, что впервые наедине.

— Что делать будем? — спросил Алихан, выдыхая дым в ночное небо. — Нам нужно зачать ребенка?

— Хорошо, — отозвалась девушка, слабо улыбнувшись.

— Если хочешь, можем сделать искусственное, — шепотом, будто боясь быть услышанным, предложил Хан, понимая, что она вполне может не захотеть ложиться с ним в постель, а насильно склонять девушку к сексу…

Память очень услужливо подкинула воспоминания о Лари, о крови на его бедрах, о синяках на его коже, о засосах, укусах и… обмороке.

Волна стыда затопила его, залила глаза и уши, так что он едва смог услышать ответ:

— Я не девственница, — ответила Мануш, — и для меня секс ничего не значит. Если ты будешь достаточно нежен, чтобы я не чувствовала боли…

— Я могу доставить тебе удовольствие, — произнес Алихан несколько заторможено, не совсем понимая, почему она такая безжизненная, — а могу никогда к тебе не прикоснуться в сексуальном плане, или…

Девушка хмыкнула и перебила его:

— Слухи о тебе и твоем друге правда?

— Слухи обо… мне? — непонимающе нахмурился Хан.

— Отец говорит, тебя интересуют мужчины. Это правда? — повторила Мануш, а потом соизволила пояснить: — Тебе тридцать с хреном лет, ты не женат. Твоему лучшему другу тридцать с хреном лет и он тоже не женат. Вы вместе со школы и до сих пор неразлучны. Та статья… Фотошоп? Ага, конечно… Я лично видела страничку Островского. Он на два фронта. А ты?

Слова комком застряли у Алихана в горле. Она так все по полочкам красиво разложила, что он и сам уже не сомневался, что он тоже.

Но мог ли он ответить утвердительно? Где гарантия, что ее с этими вопросами не подослал Тимур?

— Нет, — покачал головой Хан, — я не гей. И не на два фронта.

— И вы с ним никогда не трахались? — уточнила Мануш.

— Было дело, но… — он с такой силой сжал сигаретный фильтр пальцами, что он скомкался и едва не переломился пополам, — но это было ошибкой.

Мануш посмотрела на него долгим нечитаемым взглядом и снова дернула плечом.

— Ладно, — наконец-то произнесла она, — мне все равно. Главное, чтобы это не отразилось на мне. И не води никого к нам в дом, лучше в гостиницу.

Алихан открыл рот, чтобы заверить ее, но она властно махнула рукой, заставляя его заткнуться:

— Я тоже не собираюсь тебе хранить верность. А с зачатием разберемся. Нас же отправляют в медовый месяц, да? Вот там и разберемся.

Они докурили и вернулись в ресторан. Хан машинально поискал взглядом Лари, но того нигде не было. Зато на парковке обнаружилась хорошо знакомая спортивная двухдверка Тимура.

***

Звонок телефона раздался ближе к вечеру.

Вернее, это был звонок после трех пропущенных, и закон подлости показал себя во всей красе. Надо же так! Алихан весь день после свадьбы ждал звонка, а потом один раз пошел окунуться в океан, и вот!

Он наскоро вытер руки полотенцем и нажал на зеленую сенсорную кнопку, торопливо скрываясь в домике, где уже вовсю работал кондиционер, с трудом справляющийся с невыносимым зноем.

— Да, Лёнь, — произнес он, зажимая телефон плечом и наскоро мешая в стакане освежающий коктейль. Один себе, второй — жене, которая в отличие от него солнце любила и наслаждалась им по полной возле бассейна.

— Алихан Таирович! — задыхаясь, будто от быстрого бега, воскликнул Лёня. — Я, как вы и просили, просмотрел внимательно все камеры со свадьбы и… и…

— Что там? — плеснув чуть больше рома, чем следовало, Хан поморщился и сделал глоток. Получилось в принципе неплохо… Еще нужно немного сиропа, чтобы уравновесить.

— Честное слово, я никому не говорил об этом, только вам! Скинул видео на почту. Посмотрите! Это важно!

У Алихана внутри всё будто перцем обожгло. Лёня был беспокойным парнем, но тревога, которая буквально звенела в его голосе, не могла не взволновать.

— Хорошо, — отрывисто бросил Хан и, скинув вызов, зашел на почту, с трудом дождался, пока скачается видео, и обессиленно рухнул в кресло, уже понимая, что именно там увидит.

Камеру, судя по всему, не заметили, потому что она была скрыта шкафом. Видимость вообще была дерьмовая, но, наверное, из-за ее нахождении на антресольном подсобном помещении с низкими потолками. Зато звук писался отлично, были слышны даже басы из зала.

На экране можно было рассмотреть Лари, его напряженные плечи, расстегнутую на верхние пуговицы рубашку и даже, блять, напряженный, настороженный взгляд. Вся спесь, весь сладостный флирт куда-то улетучился, мужчина казался закаменевшим… в отличие от извивающегося вокруг него змеей Тимура.

Тот как раз обхватил его гладко выбритое по случаю лицо ладонями и вкрадчивым голосом что-то шепнул. Хан не расслышал, но по тому, сколько бешенства вспыхнуло в глазах Лари, было понятно, что это какая-то дрянь, которую льют в уши шлюхам.

Алихан не смог сдержать поистине звериного рычания, когда на экране Тимур коснулся губ его друга сперва ласкающим, а потом и глубоким поцелуем, а тот не ответил, но и не врезал по хлебалу, как должен был. Он лишь позволял целовать и лапать себя. Покорный, как никогда.

Когда Тимур начал стягивать с него рубашку, Алихан захотел выключить видео. И это… это видел Лёня?

А Лари тем временем уже позволил окончательно раздеть себя, подмять, уложить на какой-то стол, развести колени в сторону…

Хан услышал его вскрик, увидел, как скривилось лицо, и… вся злость его мгновенно испарилась. Злость на Лари, разумеется.

Он смотрел на экран неподвижным безучастным взглядом, пытаясь осознать, что это все правда. Что и двадцати четырех часов не прошло, как его лучшего, мать его, друга, втрахивал в стол ебанутый на всю голову Тимур. А он ничего не делал, терпел, кусая губы, смотрел в потолок. Почему он ничего не делал? Почему?!

Алихан даже не заметил, когда в комнату вошла Мануш, бросила на него быстрый взгляд украдкой и промолчала. Ее стеклянные, будто рыбьи глаза не выражали ничего…

========== 3. ==========

— …Боже, у меня так болит башка! Я больше не буду пить на этой неделе!