– Не с мадам Мишо, – объясняет он, подмигивая.

Я успеваю улыбнуться, а затем удивленно вскрикиваю, когда он отрывает меня от земли и прижимает к закрытой двери. Я инстинктивно раздвигаю ноги, подпуская его ближе, и обвиваю ими его спину, тяжело дыша.

Он яростно целует мою шею, проводя языком вниз до самого декольте. Я прижимаюсь к нему грудью, дрожа от предвкушения. Его губы замирают под тонкой тканью моего лифчика, и он трется своей эрекцией о мою пульсирующую промежность.

На меня обрушивается тепловое цунами, и я почти задыхаюсь. Мое желание так велико, что мне больно, так больно, что почти хочется плакать.

– Твоя кровать, – прерывисто выдыхаю я. – Где твоя кровать?

Он отрывает меня от стены, не тратя времени на ответ, и мы движемся туда, где, должно быть, находится его спальня. В возбуждении я продолжаю его целовать… пока он вдруг в спешке не поскальзывается на полу.

Он теряет равновесие из-за моего веса, и мы падаем между диваном и маленьким столиком. Он ругается себе под нос и спрашивает, все ли хорошо. Проклятье, ну что за идиот. Я мычу, что все в порядке, и поднимаюсь на ноги, игнорируя боль в колене. Ненавижу углы столов.

– Я пойду пешком, ладно? Так безопаснее.

Он кивает и проводит руками по моим волосам, целуя в ухо, словно извиняясь.

Начинается.

На сей раз мы заходим в небольшую темную комнату. Я отхожу, чтобы снять обувь, и…

– Ай!

…вскрикиваю, когда опускаю ногу на что-то живое и пушистое.

Я слышу писк под ногами и поскорее забираюсь на кровать, зажимая ладонью рот. Я бешено жестикулирую, словно пытаясь скинуть невидимого паука. Джейсон не выглядит напуганным, но кажется обеспокоенным.

– Ты чуть не раздавила Хана Соло! – упрекает он меня.

– Чего? – обижаюсь я, в то время как он наклоняется и берет что-то на руки.

Я слышу, как он что-то шепчет, но не уверена, что это адресовано мне. Он наконец включает свет, и я вижу маленький комочек рыжей шерсти на его плече. Котенок. Я чуть не раздавила гребаного котенка.

Я в шоке наблюдаю за тем, как Джейсон гладит животное. Вскоре появляются еще два котенка и начинают тереться об его ноги. Один из них черный, а другой – белый. Во что, черт возьми, я ввязалась?

– У тебя есть котята, – глупо говорю я.

Я совсем этого не ожидала. Он поднимает на меня глаза и во все зубы улыбается:

– Ага. Кошка моей сестры родила две недели назад. И да, я знаю, они все разного цвета. Не спрашивай почему, для них это немного чувствительная тема. Мы с ними друг друга в этом понимаем.

У меня нет слов. Я просто продолжаю молча на него смотреть, а затем прочищаю горло:

– Ладно… И как, говоришь, их зовут?

– Бедняга, которого ты чуть не убила, – Хан Соло. Темненький – Дарт Вейдер, а белая малышка – Лея. Можешь слезать с кровати, они просто чудесные. Единственная проблема – это что они писаются каждый раз, когда чему-то радуются.

Восторг.

Я не любительница кино и уж тем более фантастики, но и не важно. Я ошеломленно смотрю на него. Откуда этот парень взялся?

– Ты назвал котят в честь героев «Звездных войн».

Его глаза загораются, и он смотрит на меня так, будто мне известен секрет вечной жизни. Боже мой.

Я встретила фанбоя.

– Они тебе нравятся?!

– Нет.

Лучше остановить его сейчас. Я пришла сюда за сексом, а не за тем, чтобы смотреть «Звездные войны» с писающимися кошками.

– А.

Он, кажется, разочарован, но быстро приходит в себя и опускает испуганного котенка на пол, советуя ему уйти куда-нибудь в другое место.

– Если бы ты могла воздержаться от убийства моих кошек, было бы просто чудесно, – говорит он, забираясь на кровать и прижимаясь своим лбом к моему. – Но, если очень захочется, выбери лучше Лею. Она та еще заноза.

Я затыкаю его поцелуем. Не хочу, чтобы он говорил. Хочу, чтобы он оставался горячим высокомерным незнакомцем из бара, а не очаровательным горячим ботаном, живущим с котятами.

Кажется, он меня понимает, потому что наконец начинает меня раздевать. Мое сердце начинает биться быстрее от мысли, что он увидит меня голой, как и каждый раз, когда я собираюсь с кем-то переспать, и я успеваю бросить ботинок в выключатель, погружая нас снова во тьму.

Даже пьяная, не хочу, чтобы он видел меня голой средь бела дня. К счастью, он не возражает.

Он бесконечно долго раздевает меня, нетерпеливо расстегивая пуговицы на моей блузке. В конце концов он отрывает одну из них, и это чертовски меня злит. Эта блузка, мать вашу, стоила целое состояние.

Когда та же проблема возникает с моими джинсами, я ложусь на спину, чтобы ему помочь. Он стягивает их, но застревает на лодыжках. Такими темпами закончим мы только завтра.

– Тяни, черт тебя подери!

– Именно это я и делаю, благодарю за совет, – злится он. – Зачем вообще носить такие узкие джинсы.

– Да пошел ты. Не тебе раздавать подобные советы, мистер-Санта-Клаус-в-стрингах, – сплевываю я и стягиваю джинсы сама.

Он швыряет их в другой конец комнаты и подхватывает мои черные кружевные трусики, плавно стягивая их по гладким ногам. По моим бедрам бегут мурашки, и мы наконец прижимаемся друг к другу, полностью обнаженные.

Я обнимаю его руками за шею, а Джейсон в это время прокладывает дорожку влажных поцелуев по моему впалому животу. Дыхание учащается, и когда его губы касаются моего центра тяжести, я слышу, как он шепчет себе под нос:

– Да пребудет с нами сила.

О. Вау.

Я лежу на спине, уставившись в потолок. Джейсон делает то же самое, молча и не двигаясь. Еще никто ничего не сказал. В комнате все еще темно и слышно только непрерывный шум проезжающих мимо парижских машин.

Я не знаю, что делать. Уйти? Остаться на ночь и позавтракать с ним? Лучше умереть.

Мне чертовски хочется убежать, но я боюсь показаться грубой. Я, мягко говоря, моментально протрезвела. Я прикусываю губу и решаюсь нарушить молчание.

– Тебе нужна мазь или и так нормально?

– Я как-нибудь сам.

Хорошо. Я бы посмеялась, если бы мне не было так неловко.

– Это было… – вдруг бормочет он, но не договаривает.

Я хмурюсь. Он что, ждет, что фразу закончу я? Черт. Я колеблюсь несколько секунд, а затем говорю:

– …хорошо?

– Да, – соглашается он. – Это было… очень хорошо.

Я поджимаю губы и ничего больше не говорю. Это было что-то. Вот уж точно, этого я никогда не забуду.

Джейсон вскоре засыпает рядом со мной, и я, пользуясь такой возможностью, одеваюсь и как можно скорее ухожу. Я не выдержу утра после перепихона, и у меня не хватит сил врать ему прямо в лицо.

Это был худший случайный секс в моей жизни.

Сегодня – день после пьянки, но мой будильник звонит в то же время, что и всегда.

Больше никакого Рождества, Нового года, Крещения Господня и прочих глупостей. Этим утром у меня последний экзамен, а я не перечитывал свои конспекты уже… сколько, недели три?

Сойдемся на том, что это недоразумение.

Я киваю в знак согласия с самим собой и откидываю одеяло, чтобы размять мышцы затекшей спины. Суставы хрустят, и в этот момент я чувствую, как что-то мягкое касается моей лодыжки.

Хан Соло, Лея и Дарт Вейдер, трое моих котят, ждут, что я их покормлю. Последний прижимается ко мне в надежде, что я его поглажу, но я прожигаю его взглядом, все еще сердясь.

– Даже не пытайся, приятель, никаких вам ласк, – говорю я и иду на кухню.

С того самого момента, как я привел домой Розововласую Незнакомку, я их «наказывал»: наложил вето на обнимашки и дорогой корм. А все потому, что они сыграли настолько огромную роль в катастрофе, произошедшей в ту самую ночь, что на моей спине до сих пор не прошли болезненные следы.

Положив им еды, я тщательно бреюсь и принимаю разгоняющий кровь прохладный душ. Затем я включаю телевизор и завтракаю на балконе прямо в трусах. На улице всего четыре градуса, но меня это не останавливает.