Палач восхищенно произнес:

   - Ну, ты и орел! Настоящий воитель! Ну, что же желаю тебе успеха!

   И истязатель покинул мальчишку. Гришка отяжелел после еды и чарки крепкого вина. Глаза сомкнулись, и мальчишка погрузился в сон. Ему снились бои, и различного рода происшествия. Словно он сказочный рыцарь, который рубит тысячи бойцов.

   Махнет на право - улица, налево переулок!

   И потом летает на драконе. Словно сказочный богатырь...

   Наутро Грушку разбудили. Мальчишка впервые хорошенько выспался и почувствовал себя бодрее. Его подняли палачи. Надели на израненное тело, дерюгу. И подняли, повели на казнь. Гришка видел в рассвете краску, и острые копья.

   Мальчишка шел в железах, что было неудобно. Его вывели на двор. Босыми, искалеченным ногам мальчика было трудно ступать на булыжники. Но Гришка стиснув зубы терпел, и старался держаться прямо. Хотя каждый шаг спаленных ступней давался с болью. Он так и вышел на площадь.

   Люди увидели мальчика. Бритого, всего в ссадинах и кровоподтеках, с босыми спаленными ногами, исхудавшего.

   Гришка скорее внушал жалость, чем ненависть. Многие, особенно женщины, сочувственно вздыхали.

   Мальчишка подмигнул им и произнес:

   - Мол, где наша, не пропадала!

   И двинулся дальше. Особого страха не было. Гришка был уверен, что он не заслужил себе ада. А рай куда лучше земного, жестоко существования.

   Место казни окружали отборные, московские стрельцы. Много охраны, и домовитых казаков. Казалось, что вовсе казнят не ребенка, а государственного преступника космических масштабов.

   Мальчишка нетвердо, пошатываясь, забрался по лесенке, ступая обожженными ногами, по дубовым доскам.

   На плахе блестел, огромный, заточенный топор. Прохаживался массивный палач в красно балахоне. Стояло и колесо, предназначенное для четвертования.

   Гришка перекрестился. Двигать руками, правда, больно.

   Глашатай стал зачитывать обвинение:

   - Сей сын Стеньки Разин Гришка, виновен: в укрывательстве кладов, организации отрядов бунтарей, в казнях и грабежах бояр, в насилии женщины и прочем. Посему приговаривается к четвертованию на колесе и вечной анафеме. Да будет приведен приговор в исполнение.

   Гришка вздрогнул, но остался стоять на месте и держаться прямо. Дьяк прошипел:

   - Ну, что вор готов покаяться перед народом?

   Гришка подумал. Да есть ему в чем каяться. Мальчишка поклонился и произнес:

   - Простите донские казаки. Виновен перед вами, что не освободил вас от ига боярского.

   Самоса отчаянно завопил:

   - Казнить его скорее!

   К мальчишке бросились помощники палача. Гришка, преодолевая боль в руках, сам сорвал себе дерюгу. Перед народом открылись язвы и раны причиненные палачами. Потом Гришке заломили руки и бросили на колесо.

   Палач занес над мальчишкой топор. "Сейчас начнется": подумал Гришка.

   Но в этот момент прозвучал горн и глашатай объявил:

   - Царская милость! Виду малолетства Григория, смертная казнь заменяется продажей в рабство! Да будет так! Мальчишку подняли с эшафота, и ответил в помещение. Для Гришки началась новая жизнь.