Внешний вид у жителей Кашгара много ярче и разнообразнее, чем у коренных жителей русского Туркестана. В Хиве, к примеру, все мужчины, от хана до простолюдина, одеты одинаково в длинный плащ или халат одного покроя и одинакового тёмно-красного цвета, все носят высокие шапки из овчины. И только в помещении разрешается носить более яркие и дорогие халаты. Так же одеты и туркмены.
В Бухаре и Самарканде костюмы народной толпы являют собой картину пёструю и яркую: там носят разноцветные халаты разных покроев, с изумительными узорами, особенно богатый люд и чиновники, на коих одежды всегда из дорогих шерстяных и шелковых тканей. Но, коль скоро Шариат запрещает верующим не отказывать себе в роскоши, дорогой халат всегда отделывается дешёвым ситцем, дабы у Пророка не было оснований упрекать правоверных в ношении одежд, по-настоящему роскошных.
Головной убор мужчин Бухары и Самарканда, саллия, представляет собой белый тюрбан из тонкого индийского муслина, символ учёного или духовного достоинства. В других частях Туркестана лишь муллы носят тюрбан или, по крайней мере, надевают его в торжественных случаях, точно так же, как европеец поступает со своей шёлковой шляпой. В Ташкенте и Фергане одежда населения неброская и скромная, а халаты всегда темного цвета.
В Кашгаре носят халаты более ярких цветов, а на голове – либо маленькую ярко раскрашенную ермолку, называемую тюбетей, либо коническую фетровую шляпу киргизского покроя.
Здешние представительницы прекрасного пола издавна славились своим кокетством и склонностью к легкомысленным поступкам. Редко встретите женщин, одетых в однотонную тёмно-зеленовато-серую паранджу, этакую длинную мантию, покрывающую всю фигуру с головы до пят, обязательную для ношения всеми женщинами и девушками в Русском Туркестане. Редко увидите на них и чёрную вуаль из конского волоса, чимбет, полностью закрывающую лицо. Кашгарские дамы носят короткие яркие халаты разных цветов, пошитые из материй всех видов, включая шёлк и бархат. На головах – пёстрые тюбитеи, зачастую изрядно украшенные золотой нитью, или конические бархатные шапки, обшитые мехом. Их лица покрыты лёгкими разноцветными вуалями. Путешественника сразу же приводит в изумление степень раскрепощённости здешних женщин по сравнению с таковыми в русском Туркестане. Отнюдь не редкость увидеть женщину, торгующую на базаре, что совершенно невозможно в пуританском Самарканде или Бухаре, самом центре мусульманского просвещения и религиозности. Считается, что за последние несколько десятилетий мораль, в общем и целом, ужесточилась под влиянием мулл из российского Туркестана. Раньше кашгарские дамы даже не закрывали лицо вуалью, их нравственные нормы были более свободными и легкими, нежели сегодня.
Для сохранения нравственных норм и святости семейного очага, во время правления Якуб-бека (1865-1876) был издан закон, по которому каждому гостю, приехавшему в страну без жены, давалось три дня на то, чтобы подыскать её себе среди местных или ему надлежало покинуть страну. Ради удобства достижения таковой цели каждое утро на базаре красовались невесты, продававшие молоко. В выборе не было недостатка. И по сей день в городе Янги-Гиссар, что в семидесяти километрах к югу от Кашгара, невестам отведена часть базара. Никогда не сложно найти муллу в ближайшей мечети для проведения церемонии. Если брак заключается на определённый короткий срок, то после обязательного употребления плова на свадебном пиру, мулла заодно читает и церемонию развода, чтобы в целом упростить дело. Неопределённость в том, является ли брак обязательным также и для европейцев, вызвала значительное волнение в Индии среди участников экспедиции Форсайта.
В нашем саду, в тени высоких тополей, постоянно слышались крики хищных птиц20, мелодичную трель издавали китайские гуси, глухо ворковали кашгарские голуби. Пели скворцы – известные мастера подражания, гораздые к собственному своему голосу добавить голоса чужие, что слышат они на болотистых водопоях: крик ржанки, свист куликов и мелодичный писк иволги.
Сарты Кашгара, в отличие от своих собратьев из Русского Туркестана, музыкальны и легко подбирают европейские мелодии. Их простые народные песни можно услышать на улицах, и не раз улавливал я там мотив Марсельезы. У них есть приятные песенки, которые исполняются каждая по особому случаю, скажем, когда молотят кукурузу, погоняют волов, ослов или лошадей. Иногда можно услышать звук, похожий на издаваемый охотничьим рогом, таковым владелец одной из примитивных мельниц сообщает общественности, что его предприятие свободно, и можно приносить зерно на помол.
Утром и вечером в воздухе раздается зов муэдзина, призывающего правоверных в мечеть: «Аллах бисмилла! Иль- рахим, иль-рахман»21. Сей призыв к молитве звучит здесь по-особенному: будто невыразимая грусть, печаль и горе звенят в высоком вибрирующем его звуке!
Группа сартских музыкантов. (К.Г.Э.Маннергейм, 1907)[7]
Таковы звуки музыки, что слышны вне городских стен. В самом же городе – только шум базара, ржание лошадей да вездесущие вопли ослов. А летом, когда созреют абрикосы и наступает перерыв в работе на полях, жители окрестных деревень приезжают в город навестить могилу святого Аппак Ходжи22. Почти все они едут на ослах. И тогда на несколько ночей прочь отлетают сон и покой, и все звуки глушатся всеобщим стенанием. Ибо осел здесь – создание, для всякой работы пригодное: для выпаса скота, боронования, переноски зерна, воды, кирпичей, камней, дров, древесины и чего угодно. Часто можно встретить на дороге движущуюся огромную груду соломы или хвороста: это крошечный осел, полностью скрытый своею ношей.
Мавзолей Хазрат-Афака. Кашгар. (D.T. Hanbury, 1894)
А вот ещё один загадочный звук, который долгое время приводил меня в недоумение. То был приятный, мелодичный, мягкий звук, что-то вроде звука эоловой арфы, только громче. Он нисходил с ясного голубого неба чаще всего по утрам, когда воздух неподвижен. Казалось, звук льется откуда-то сверху и постепенно гаснет, как будто от некой небесной свирели. И только прожив много месяцев в Кашгаре, я проследил эти загадочные звуки до самого их источника. Оказалось, что кашгарцы – большие любители голубей – забавляются тем, что привязывают маленькие тростниковые трубочки-свистки к хвостам наиболее сильных птиц, и когда те взлетают высоко в небо и быстро падают вниз или кувыркаются в воздухе, с неба доносятся мелодичные звуки.
Незаметно приближается осень – в Кашгаре самое прекрасное время года. Температура воздуха постепенно понижается; ночи становятся прохладными и свежими. Базар изобилует виноградом и сочными дынями; по вечерам над водоёмами вьются стаи диких уток. Небо чистое и синее, воздух сух и прозрачен. Далеко на западе видны громады Конгура (7680 м)23 и зубчатого гребня Чакрагила (6720 м)24, а по утрам на юге проступают туманные очертания Кунь-Луня, Небесных Гор.
Когда на озёрах появлялись первые стаи диких уток, преимущественно местных видов, я со своими русскими друзьями отправлялся на охоту. На зиму утки прибывают сюда с озера Марал Баши25, что на востоке, где в летнее время для них лучшая кормёжка, но зимой вода замерзает, поэтому утки летят в Кашгар, где встречают своих друзей с далекого севера. Охота сама по себе не бывала особенно интересной, но я был рад возможности лучше узнать Кашгарскую равнину.
