Огонь все еще плясал и шипел. Какой-то физический трюк заставил дымоход слабо гудеть, как старинная народная мелодия, как будто кто-то на крыше играл на инструменте. Музыка была не просто утешительной - и это было так, - но повелевающей: смотри, говорила она, смотри. Метла лежала на задней части бревна, которое пылало тыквенным и бледно-белым пламенем. Метла была нетронута.
"Милая страна Оз...", - сказала Стелла. "Лестар, возьми ее. Забери ее обратно".
"Я обожгу свои руки!"
"Ты этого не сделаешь". Стелла произнесла несколько слогов на языке, которого Лестар не мог понять.
"Это одно из немногих заклинаний, которыми я когда-либо могла по-настоящему овладеть; оно пригодилось, когда мой муж потребовал, чтобы я подавала ему подгоревший тост по утрам, когда я считала своим женским долгом приготовить ему завтрак. Продолжай. Схвати его и верни обратно". Он так и сделал, и Стелла была права: метла не только не загорелась дальше, но и даже не была теплой на ощупь.
"Сожженная метла, с которой хватит, и она отказывается гореть дальше...Держи ее при себе, - сказала Стелла. "Я была неправа, сомневаясь в тебе. Кем бы ты ни был, как бы ты к этому ни пришел, это метла Ведьмы. И поэтому я должна верить, что ты говоришь мне правду". Она пожала плечами, попыталась улыбнуться и чуть не разрыдалась. "Тинда знала бы, что делать!"
"Расскажи мне, что ты знаешь", - сказал он так тихо, как только мог.
"У меня нет доступа к реестру заключенных в каземате Саутстейрс, где, скорее всего, находилась бы ваша - Нор, если бы ее не убили давным-давно. Я даже не уверена, что ведется реестр. Но я знаю, что кто-нибудь мог бы, по крайней мере, впустить тебя. Смогли бы вы найти Нор или вытащить ее, или себя тоже, я не могу догадаться. Но я могу представить вас друг другу; в память о Бастинде я сделаю это".
"Кто бы мне помог? Твой друг?"
"Не мой друг, а скорбящий член ее семьи. Ближайший родственник покойной Бастинды Тропп, Злой Ведьмы Востока..."
"Но я думал, что сестра Бастинды мертва!" - сказал Лестар. "Разве Гингема не была убита неуклюжим домом Элли?"
"Да, она была. Но разве ты не знал? Разве Бастинда тебе не сказала? У нее тоже был брат. Младший брат по имени Шелл."
4
ПРИДЯ В СЕБЯ, сестра Врачевательница и сестра Травница с удовлетворением обнаружили, что у них все еще есть свои лица. Однако вьючных мулов нигде не было видно, как не было видно ни их запасов продовольствия, ни их хозяев.
"Что это за шум в моей голове?" - спросила сестра Врачевательница после того, как ее вырвало в папоротники.
"Я чувствую себя так, как будто шакал Луны был здесь внизу и рыскал вокруг в неприличной манере". Сестра Травница поправила свою одежду. "Должно быть, это последствия церемониальной трубки".
"И вот почему юнамата никогда не строили города, не изобретали алгебру и не кланялись Волшебнику".
"С таким дымом, который так бьет, кому нужен город или император?" Они прогуливались при гнетущем дневном свете. "Я полагаю, нам следует подумать о том, что мы делаем", - сказала сестра Врачевательница.
"Да. Если Юнамата правы, то за вырезание лиц должны отвечать Скроу.
Так что мы можем забрести в более горячую воду, если сможем их найти
". "Я думаю, что это наше призвание, не так ли?"
"Хммм". У них был выбор: отправиться дальше в предгорья Келлса и сообщить о своем присутствии Скроу - или вернуться и заявить, что они потерпели неудачу. Не обсуждая это дальше, они двинулись дальше. Долг давил сильнее страха.
МОНТИИ знали, что их профессиональные навыки - быть любящими, набожными, проявлять внимание к местным жителям и проявлять духовность в своих желаниях - их не готовили к тому, чтобы быть правительственными посланниками. Тем не менее, поскольку их монастырь служил промежуточной станцией для тех, кто выступал на мировой сцене, добрые сестры считали себя, по крайней мере, такими же широкомысленными, как и любая другая уединенная душа.
Сестра Врачевательница и сестра Травница, тем не менее, были не готовы к размаху лагеря Скроу, когда наткнулись на него. По их оценкам, более тысячи членов клана, может быть, полторы тысячи, и виртуальная зоография физических типов. Кочевники ставили палатки в соответствии с их занятиями.
Некоторые группы управляли животными, в первую очередь огромным стадом овец, собранных с пастбищ, чтобы быть загнанными в загон для позднего зимнего ягнения. Другие группы специализировались на создании роскошных занавесок и ковров из шерсти тех же овец. Контингент молодых людей со свирепыми бровями и тонкими, сужающимися темными бородами, казалось, был чем-то вроде коллектива клерков, бегающих туда-сюда с инструкциями, исправлениями, оценками, исправлениями. Пожилые мужчины и женщины - некоторые намного старше - управляли уходом за детьми с удивительной мягкостью и эффективностью.
В центре этого шума возвышалась юрта-пагода. Вокруг него стояло множество латунных урн, источавших аромат малины и мускусного сердца. Монтиям не потребовалось много времени, чтобы понять, что благовония были не религиозными, а гостеприимными: запах из юрты принцессы был, ну, в общем, зловонием.
Сначала монтий накормили перечным бульоном, который, казалось, прочистил им носовые пазухи и мозги, затем им дали возможность помолиться и успокоиться. Уже почти стемнело, когда их привели в палатку для встречи с каким-то послом.
"Пожалуйста, садитесь", " сказал он им и тоже сел. Он был дородным мужчиной на пороге старости. Один глаз блуждал, как будто его мучило внутреннее видение, которое он не оценил. Его кожа была цвета хорошего виски. "Мы надеемся, что вам было удобно. Или достаточно комфортно."
