Адам огляделся.

– Сколько их было?

– Шесть или около того. Некоторые жили тут в течение длительного времени. Другие приходили и уходили.

– Что это были за собаки? – спросил Адам.

В ее сознании возник образ тридцатилетней давности: полдюжины лающих псов, прикованных цепями достаточно далеко друг до друга, чтобы не иметь возможности дотянуться. Случись это, началась бы бойня. Она представила себе большое коричневое животное с обрезанными ушами и массивными зубами.

– Не знаю. Он называл их охотничьими собаками, но я не помню ни ретриверов, ни спаниелей. – Бри тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли. У нее была работа, которую нужно было делать.

Она вошла в высокую траву сразу за тем местом, где уложила Шона.

– Осторожно, – сказал Адам. – Здесь, вероятно, полно клещей.

Бри заколебалась, подняв одну ногу: она ненавидела маленьких кровососов. Шериф указала на несколько футов в сторону и приказала Хуаресу и Адаму.

– Вы оба, идите по этой линии, параллельно мне. Держитесь поближе друг к дружке. Растительность высокая, и мы должны будем буквально наткнуться на рюкзак, чтобы заметить его. Так что двигайтесь медленно.

Они рассредоточились и начали пробираться сквозь заросли. Через десять минут охоты так ничего не нашли, зато Бри обнаружила сразу двух клещей, ползающих по ее штанине, сорвала их и швырнула в кусты.

Что-то черное наконец привлекло ее внимание. Она подошла ближе. Маленький рюкзак был спрятан в зарослях колючей лозы. Нейлон выглядел слишком новым, чтобы предположить, что он долго пролежал в лесу. Натянув перчатки, шериф подняла виноградную лозу и освободила ремешок от зеленых шипов.

– Нашла!

– Я тоже кое-что нашел, – крикнул Адам с расстояния в несколько ярдов. – Но это не рюкзак.

Бри открыла молнию на основном отделение и выудила пластиковый пакетик с дюжиной круглых белых таблеток. Она не была фармацевтом, вот только гидрокодон видела и раньше. Таблетки объясняли, почему Шон не хотел заявлять права собственности на рюкзак. Она застегнула сумку и встала, приподняв ее.

– Бри! Не могла бы ты подойти сюда? – Адам сидел на корточках возле неглубокой канавы. Что-то в его голосе обеспокоило ее.

Недавние проливные дожди размыли низины. Пока Бри шла к брату, в подошвы ее кроссовок изрядно набилось грязи.

Адам указал на что-то длинное и грязно-белое, наполовину торчащее из земли.

– Это кость. – Бри прищурилась. – Вероятно, олень или собака.

Ее желудок скрутило. Они стояли рядом с тем местом, где ее отец усыпил напавшую на нее собаку. Папа заставил ее наблюдать, заявив, что она несет ответственность как за нападение, так и за смерть собаки, потому что она подошла слишком близко. Ей было пять.

Вот почему у нас есть правила, Бри. Голос отца эхом отдавался в ее голове. Невольная дрожь пробежала по телу. В голове он звучал как персонаж романа Стивена Кинга – откровенный психопат. Были ли ее воспоминания точны, или ее воображение добавляло детали?

Имело ли это значение?

Псих или нет – непонятно, но папа безусловно был ленивым человеком. Собака была большой, и он, вероятно, закопал ее недалеко от того места, где она умерла.

Бри осмотрела неглубокий овраг и увидела еще несколько костей, по-видимому, обнаженных сточными водами.

– Похоже, этот район недавно затопило. За теми деревьями протекает ручей. – Она мотнула головой в сторону леса. – И здесь действительно было несколько сильных штормов за последние несколько недель.

Адам покачал головой.

– Я не думаю, что это собака или олень, Бри.

Он указал на участок примерно в пяти футах от себя.

Там имелось еще несколько костей. Секундочку. Бри подошла ближе к большому округлому предмету, наполовину прикрытому камнем. Ей не хотелось верить в то, что она увидела.

Бри выпрямилась, внезапно почувствовав головокружение. Последствия, вызванные этой находкой, вихрем пронеслись в ее мозгу.

– Это череп.

– Человеческий же? – уточнил Адам, хотя, судя по тону его голоса, он уже знал ответ. Если он надеялся, что Бри возразит, он ошибался.

Из одной пустой глазницы росла трава. Останки принадлежали явно не собаке.

– Да. Это определенно человек.

Мэтт Флинн кинул игрушку в пруд на заднем дворе своего участка. Молодая черная чистокровная немецкая овчарка прыгнула в воду и изо всех сил поплыла к ней. Она не обращала внимания на крикливых уток, половина из которых разлетелись в стороны. Грета была на сто процентов сосредоточена на своей добыче. Она схватила ее зубами, повернула обратно к Мэтту. Собака выскочила из воды, выложила игрушку из пасти ему под ноги и встряхнулась. Брызги разлетелись во все стороны. Смеясь, Мэтт вытер капли с лица. Грета стояла перед ним, высунув язык.

– Хорошая девочка, – похвалил он питомца, затем наполнил из бутылки из нержавеющей стали складную миску. Собка тут же опустошила ее наполовину.

Мэтт воспитывал молодую овчарку как собаку-спасателя. Обладавшую острым умом и активным стремлением к работе Грету было трудно представить в качестве домашнего питомца. Мэтт испытывал искушение оставить ее себе, но признавал, что задиристый характер делает собаку идеальным кандидатом в К-9[1]. К концу месяца она станет достаточно взрослой, чтобы ее можно было познакомить с помощником шерифа и отправить на обучение в К-9, при условии, что Бри сможет собрать деньги на ее обучение и экипировку. Поскольку июль предвещал изнурительные температуры, он старался в этот месяц приучить Грету к воде, используя ее, казалось бы, неиссякаемую энергию. Хотя ему не следовало беспокоиться. Грета была бесстрашна и на воде, и на суше.

Мэтт взял полотенце и вытер ей шерсть. Затем сунул свое снаряжение в рюкзак и перекинул его через плечо. Пристегнув поводок к ошейнику Греты, он по-немецки приказал ей повиноваться:

– Fuss!

Броуди, как и многие К-9, был привезен из Германии и уже обучен командам, и Мэтт привык отдавать их на немецком языке. Он чувствовал, что использование иностранных слов помогает избежать непонимания, особенно на ранних этапах обучения. Собака вряд ли могла слышать эти слова от кого-либо, кроме дрессировщика.

Грета пристроилась рядом с ним, когда они шли через большой луг на заросший травой задний двор, который вел к заднему крыльцу дома Мэтта. Этот отреставрированный фермерский дом располагался на двадцати пяти акрах. Летнее послеполуденное солнце стояло высоко, и к тому времени, как они добрались до места, Грета почти высохла. Они прошли мимо питомников, где Мэтт планировал тренировать К-9, прежде чем его сестра устроила из постройки собачий приют. Он помахал другу детства Джастину, который выгуливал по двору робкого питбуля. Джастин работал в службе спасения. Переживший ужасную трагедию и борющийся с наркотической зависимостью хозяин и этот пес помогали друг другу исцелиться.

Мэтт вошел в дом. Вторая немецкая овчарка, традиционного черно-подпалого окраса, поднялась со своей лежанки и поприветствовала Мэтта, помахав пушистым хвостом. Мэтт погладил пса по голове.

– Мне жаль, Броуди. В следующий раз ты сможешь поплавать с нами, или, что еще лучше, я возьму тебя с собой после того, как Грета уедет в академию.

Несколько лет назад Мэтт и Броуди были командой К-9 департамента шерифа. Перестрелка положила конец их карьере. Пуля в руке Мэтта ограничила его ловкость и меткость. Он мог стрелять из винтовки, но попасть в цель из пистолета стало сложно. Теперь он консультировал как гражданский следователь по уголовным делам – такая должность не требовала от него ношения оружия. А Броуди просто старел, и стрельба, конечно, не могла не сказаться и на нем.

Грета попыталась втиснуться между ними, но Броуди не шевелился. Мэтт приподнял большую голову пса и заглянул в его глубокие карие глаза.

– Не волнуйся. В сентябре ты избавишься от нее.