— Что там на миноносцах? Заснули они что-ли? — зло вскинулся контр-адмирал.

— Нет подрыва бомб, — тут же отозвался один из офицеров напряженно продолжающий следить за экраном сонарного поста, — что-то их блокирует…

— Невозможно заблокировать глубинную бомбу…, — начал было давать ему отповедь О'Брайен, как вдруг в этот момент офицер связист закричал перебивая всех.

— С борта Гротона передают что их полностью лишили хода и сейчас тащат в глубину!

— Фогель совсем с ума сошёл? — выразил своё возмущение контр-адмирал, — пусть продует цистерны и всплывает…

— Невозможно, сэр, — бодро отозвался офицер, — они полностью опустошили балластные цистерны, но всё равно погружаются!

— Всем кораблям! — тут же приказал контр-адмирал, — самый полных й ход, рвать винтами этих тварей. Офицерам оперативного управления разработать программу дистанционного сверх близкого подрыва…, — он не успел закончить, как офицер связист доложил.

— Монстры только что утопили наш транспорт.

О'Брайен поморщился — твари оказались сильнее и быстрее чем он предполагал. Но это последняя потеря, — корабли АУГ набирали ход, а значит теперь монстры отстанут. А там и будет разработана программа подрыва БЧ ракет без наведения (монстры холоднокровные и практически не отражают радиоволны, а значит, стандартными алгоритмами невозможно дать на них целеуказание) и он сотрёт коммунистических выкормышей в порошок.

Но плохие новости на этом не закончились.

Сэр, — обратил на себя внимание один из офицеров, — от Гротона перестала поступать телеметрия, похоже мы потеряли его.

— Так быстро, — ошарашенно прошептал мужчина, он рассчитывал ещё как минимум на полчаса борьбы стального подводного гиганта с глубоководным монстром, — эти твари совсем…

И снова ему не дали закончить мысль. Из толщи воды подобно ракете взвилась гигантская туша чудовищного монстра. Технически это был обычный кальмар, ко вот его размеры. Порядка двухсот метров сизо-бурой плоти рухнуло на полетную палубу. Монстр отчаянно принялся махать щупальцами сталкивая с палубы стоявшие там самолеты, и редких техников с сигнальщиками.

— Мои самолёты, — завопил капитан первого ранга, командир авианосного авиационного крыла, до этого тихо стоявший в стороне и с любопытством смотрящий на весь происходящий бедлам.

— Командиру корпуса морской пехоты, — скомандовал контр-адмирал, — принять меры по очистке палубы!

Это решение оказалось не совсем эффективным, морские пехотинцы высыпавшие на палубу в безопасном отдалении практически не могли нанести никакого урона морскому гаду — пули штатных М-16 не могли пробить плотную шкуру гигантского головоногого, а выстрелы из противотанковых гранатомётов не детонировали просто погружаясь в его плоть — она была подобна толстой резине так что взрыватель рассчитанный на столкновение с бронёй танка не активировался.

Но постепенно природа брала своё и с каждой минутой движения гиганта становились всё медленнее и медленнее, пока он совсем не замер распластавшись на палубе подобно куску сырого теста. Но за время своей активности он сумел безвозвратно лишить авианосец, двадцати машин и нескольких турелей, также в экипаже корабля образовалось почти сорок вакантных мест.

Контр адмирал стоя на мостике сжимал кулаки от ярости — этот непредвиденный ход коми, стоил его АУГ безвозвратной потере двух транспортов и одной подводной лодки, а также четверти авиакрыла и почти ста человек из состава оставшихся на плаву судов. Что с ним сделает командование за утерю Гротона — атомной подлодки проекта “Лос-Анджелес” он боялся представить. Но всё ещё можно исправить. Если усилить натиск и добиться каких нибудь заметных успехов, возможно ему простят эту неудачу.

***

После своего экспромта с попыткой подключения к нейропространству гигантских головоногих я несколько дней ходил как сомнамбула — перемещаться в двух плоскостях при помощи всего одной пары ног было довольно непросто. После того как ощутил возможность медленного парения в толще воды и резкого полёта на реактивной тяге от струи выпущенной, из мускульного мешка, воды.

Но несколько плюсов от этой ситуации всё же было. Во-первых я отомстил за наших бойцов и ребят погибших на чужбине, во вторых заставил авианосную ударную группировку на несколько дней прервать поддержку наземных сил и уйти из квадрата эффективного применения, что в свою очередь дало нашим войскам передышку и возможность провести перегруппировку сил, ну а в третьих натолкнула меня на замечательную идею. Зачем собственно отправлять на поле боя живых бойцов (в качестве которых выступали вчерашние школьники) если с их ролью прекрасно могут справиться дрессированные животные. При этом если взять животных с примитивным нейропространством (но хотя бы теплокровных, а то моллюски уж сильно отличаются от привычных мне аборигенов) то можно вполне выдрессировать их на выполнение определённых последовательностей действий. Причём даже можно установить некоторую вариативность как самих выполняемых действий, так и событий-триггеров. В этом случае не нужно даже тренировать каждую особь индивидуально — достаточно качественно обучить одну единицу, а всех последующих обучать просто копированием нужного куска нейрослепка. Благодаря примитивности нейропостранства животных такую операцию несложно осуществить даже не лично мне, а с помощью аппарата нейрозаписи. Пока конечно таких аппаратов нет, как и обученных животных, но ведь всё в моих руках. А юных комсомольцев с фронта надо убирать, как и советских солдат — им не надо гибнуть за торжество коммунистической идеи. Во имя коммунизма должны гибнуть его враги.

***

Один из бункеров объединённого командования, зал совещания, заседание объединенного европейского боевого командования вооружённых сил США.

За большим овальным столом в окружении секретарей, референтов и адъютантов заседают степенного вида мужчины и женщины в форме и костюмах стоящих как средняя боевая машина. Идёт активная работа, туда-сюда летают распоряжения — запросы — команды. На стене рядом со столом, за которым заседают представители командования, большая интерактивная карта европы на которой множеством значков и символов отмечены военные и гражданские объекты, подразделения и боевые единицы. В одном из углов находится пульты операторов связи куда то и дело отходят дежурные и секретари, чтоб принять или передать очередную депешу, в противоположном углу установлена огромная мягкая тахта на которой полу лежит молодой парень лет семнадцати-восемнадцати на вид, в окружении десятка юных девушек скорее раздетых, чем одетых. Но он так только выглядит, стоит заглянуть ему в глаза как можно увидеть там клубящуюся тьму, озарённую редкими вспышками странного света. Рядом с тахтой стоит столик уставленный различными блюдами, закусками и винами.

Кажется, он полностью поглощен своим окружением и попытками накормить его ягодами винограда, но вот стоило одному из адъютантов тихо прошептать на ухо чернокожему мужчине крепкого телосложения в мундире с четырьмя звёздами на погонах очередное донесение, как парень резко подскочил будто его подбросило пружиной.

— Стоп! — раздался не очень громкий окрик, но от него застыли абсолютно все — и многочисленная обслуга и сидящие за столом командиры военных и гражданских служб, — вы все ни на что не годные, мешки биомусора!

Парень обвёл присутствующим взглядом от которого каждый на кого он смотрел, покрывался испариной, начинал мелко дрожать и думать о самоубийстве. Молодой человек же не прекращая бросать во все стороны уничижительных взглядов быстрым шагом проследовал к одному из входов зала совещаний.

За его быстрыми шагами следило две сотни выпученных от напряжения глаз. Перед самым выходом из помещения он коротко бросил: “отомрите и продолжайте работать”.

Стоило ему скрыться за дверью как зал облетел единый вздох облегчения и люди находящиеся в нём продолжили работать, только избегая смотреть друг другу в глаза.

Парень же шагая по уходящему под уклоном вниз коридору размышлял над дилеммой — сколько бы он ни старался мне не могли толком начать работать У них всегда была огромная куча отговорок типа “технически невозможно”, “займёт непрогнозируемое время”, “мы не обладаем достаточными ресурсами” и самое его им ненавидимое “общество этого не поддержит”. Ему вообще плевать что там поддерживает или нет какое-то общество. Он им ясно дал цель и они должны реализовать её любой ценой не считаясь ни с чьим мнением, ни с затраченными ресурсами, как материальными, так и людскими. Но похоже, что если он хочет чтобы работа была сделана хорошо — её придётся делать самому. И он знает как это осуществить.