Самый главный аргумент в деле пропаганды — собственная глубокая и искренняя убежденность в правильности распространяемой идеи. Причём не обладая способностями к подключению к нейропространству других людей мои эмиссары должны действовать не менее эффективно. Для этого они должны быть не то что уверены в правильности указанного пути, они должны буквально жить этим. Верить настолько фанатично и истово чтобы буквально заражать своими словами всех вокруг. Правда, после подобной обработки, полноценными людьми они быть перестанут.

Будь у меня другой способ я бы, конечно, предпочёл именно его, но время беспощадно уходило, на фронте дела шли всё хуже. Хоть это была и не полноценная война, но что-то очень к ней близкое, тем более что советские солдаты, постоянно должны были “избегать жертв среди мирного населения” и “не поддаваться на провокации”. А как избегать и не поддаваться когда в заварившейся в регионе каше сам чёрт ногу сломит и абсолютно не разобрать кто относится к мирному населению, кто к армии законного правительства, кто злобный наймитам, а кто обычный бандит? Эти мысли настолько явно читались между строк солдатских писем которые они умудрялись передавать с нарочитыми (армейская цензура зверствовала и либо вообще не пропускала письма с места конфликта либо настолько ретушировала их несмываемыми чернилами, что прочесть что-то кроме “Здравствуй мама…, … Всем большой привет, до свидания.” прочесть было невозможно), что я как мог, форсировал свои проекты по подготовке решительного ответа агрессорам. Правда в рамках одного города сделать удавалось поразительно мало. Именно поэтому мне и надо было в срочном порядке расширять географию воздействия.

После моей, так сказать, “аттестации” на должность заместителя комсорга (девушка сумела меня удивить своей инициативностью и впечатлить активностью), я получил возможность навещать её во внерабочее время. Жила она одна в небольшой квартире выделенной её по линии актива. Так что в один из дней я после школы направился к ней. Как я заранее уточнил, позвонив Алине, в этот день она была дома.

— Привет, — девушка открыла мне дверь, с загадочным выражением лица, стоило мне только чуть придавить кнопку дверного замка, — проходи.

Зайдя в квартиру мимо чуть отстранившейся девушке (мне пришлось буквально протискиваться мимо неё), я принялся снимать с себя куртку. Лето заканчивалось и осень уже вступила в свои права — на улице было довольно зябко и моросил мелкий дождь.

— Ты, наверное, замёрз, — подняв бровь поинтересовалась она, подняв брови практически не меня позы, всё также стоя в проходе одной поднятой рукой оперевшись о дверной косяк и скрестив ноги.

— Немного, — всё ещё поеживаясь ответил ей, оглядывая обстановку. В квартире был только пару раз когда заносил и забирал некоторые документы и то дальше порога меня не пускали передавая папки с бумагами практически на лестничной клетке. Квартирка была довольно уютной — сразу видно, что в ней живёт девушка которая, следит за порядком. На окнах висели миленькие занавески в горошек, а стол стоящий рядом со стенкой заполненной хрустальной посудой был застелен скатертью явно вышитой вручную. Да и сама девушка была наряжена в довольно яркое платье. Складывалось впечатление, что она меня ждала. Хотя это ведь неудивительно я предварительно позвонил и сказал что приду делать ей предложение.

— Давай, проходи, — ещё раз пригласила она меня, видя как я остановился в прихожей, а затем изогнув шею и заглянув мне за спину, немного удивлённо спросила, — а где цветы?

— Какие ещё цветы? — не понял я, старательно размышляя как бы поудобнее повесить куртку чтобы стекающая с неё вода не намочила одежду Алины.

— Ну ты ведь сказал что придёшь делать мне предложение, — она провела рукой по своему платью, — спрашивал, буду ли дома, вот я и приготовилась.

— Ведь не на пороге же разговаривать, — пожал плечами, — давай хоть в комнату пройдём.

— Хорошо, — она как то странно мотнула головой и прошла в комнату, пригласительно махнув рукой. Когда она проходила мимо меня я заметил кое-что упущенное ранее — волосы у неё были завиты, губы и глаза накрашены, а от самой немного пахло духами.

“Странно”, подумалось мне, почему это рабочий вопрос по подбору кандидатов для агитационной миссии вызвал у неё такое оживление, обычно на собрания комсомольской организации она ходит одетая гораздо проще.

В комнате девушка уселась на свою кровать подложив мне располагаться на стуле у стола.

— Так вот, — начал я собираясь с мыслями, — у меня имеется к тебе предложение.

— Внимательно, — с улыбкой произнесла она, расправляя на коленях подол платья. Из под подола то и дело мелькали её круглые коленки, смотря на которые я немного сбился с мысли.

— Предложение… Предложение, — бормотал я почему-то прокручивая в голове совсем не относящиеся к делу образы, — да я хотел тебя…, то есть тебе сделать предложение! — выпалили я наконец отрывая взгляд от её коленок и уставившись прямо ей в глаза.

— И какое? — с улыбкой спросила она.

— Давай создадим ячейку!

— Ячейку общества? — игриво произнесла девушка.

— Конечно общественную! — воодушевился я видя что она вроде бы не против, — я знаю пару подходящих ребят, ты думаю, тоже найдёшь нескольких кандидатов…

— Каких ещё ребят? — с изумлением уставилась на меня Алина.

— Ну как каких, — пожал я плечами, — таких ребят, физически крепких — силы им понадобятся. А также свободных…

— Это для чего им понадобятся силы? — она даже привстала со своего места.

— Как для чего — им надо будет долго и тяжело работать, так сказать делом доказывая что комсомольцам всё по плечу…

— А ты… а я…, — начала она невнятно лепетать явно растерявшись.

— А я всё это буду организовывать, а ты, так сказать будешь в центре событий! — радостно просветил её.

Тут она с таким выражением посмотрела на меня, что стало понятно, она опять думает о какой-то ерунде.

— Я предлагаю тебе организовать “стройку века 2”! — радостно сообщил девушке цель своего визита.

— Стройку? Века? Вторую? — она непонимающе уставилась она меня, видимо всё ещё пребывая в плену своих иллюзий.

— Да, — кивнул ей, — в наших силах начать новую веху в истории!

— Погоди-погоди, — она затрясла головой, явно переключаясь от своих фантазий, — какая ещё стройка?

— Стройка века, — терпеливо словно ребенку пояснил я, — вот только это название уже использовалось для строительства железной дороги в лесу, вот поэтому название дополнено цифрой два.

— Что ты мне мозги пудришь она соскочила с кровати и даже притопнула ногой, — ты же сказал мне что придёшь делать предложение?!

— Я и предлагаю тебе организовать комсомольскую стройку, — продолжая говорить мягким голосом, я подошёл к ней и приобнял за плечи, благо хоть она была старше меня, но ростом почти на голову ниже, так что такой манёвр удался без проблем, — только представь комсомольца нашего города разъезжаются по всем городам союза и пылая неугасимым огнём принимаются за работу.

Алина немного успокоилась и серьёзно посмотрела на меня, — и за какую работу они будут браться?

— В том то и дело что за любую, где имеются проблемы! — с энтузиазмом сообщил ей, — они будут исправлять ситуацию демонстрируя что настоящий комсомолец может всё!

Она отстранилась от меня и сняла с плеча мою руку, — странная идея, и кому ты это предложишь? Не думаю что у нас найдутся желающие…

— У меня есть несколько кандидатур, — сообщил ей опять приобнимая за плечи и увлекая за собой садясь на диван, — например Надиль Нуркенов…

— Это тот что со своими дружками, напился и безобразничал на главной площади? — сразу же воскликнула она, стоило мне произнести это имя, — да его исключать надо, как позорящего честь комсомольца, а ты предлагаешь его в передовики производства. Да и не согласится он, а коль и согласится то и работать нормально не сможет.

— И согласится и сможет, — кивал я на её слова, — ты мне только фамилии дай, тех людей, что позорят своим членством комсомольскую организацию, а я их перевоспитаю.